Книга Обнаженные мужчины - Аманда Филипаччи

И Шарлотта ответит: «Да, знаю», поскольку она психолог и согласится с чем угодно, лишь бы там содержалось слово «подсознание».

Пять часов. Время идет. Звонит телефон. Включается мой автоответчик, и я слышу голос Сары: «Зная тебя, я голову даю на отсечение, что ты не пошел сегодня на работу. Сейчас пять пятнадцать, и ты опаздываешь. Я хочу, чтобы ты сию же секунду приехал и проветрил мою шерсть, ты слышишь? Я жду». И она вешает трубку.

Я не должен допускать, чтобы ее слова слишком меня взволновали. И я пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом.

Возможно, идея с орудием самоубийства несколько надуманна. Я мог бы просто сказать Шарлотте, что играл со своими новыми наручниками и случайно слишком далеко забросил ключ. Она спросит, зачем я купил наручники, а я скажу, будто подумал, что с ними можно развлечься. Однако она может придать моим словам то значение, которое я в них не вкладывал, и предложить: «Ты прав, мы могли бы хорошо развлечься с наручниками. Давай поиграем с ними после обеда». Эта мысль вызывает у меня такую тоску и отвращение, что слезы наворачиваются на глаза. Я сердито дергаю дверцу духовки, как раскапризничавшийся ребенок, и она неожиданно легко соскальзывает с петель. Какую-то секунду я раздумываю, уж не оптическая ли это иллюзия. Я не знал, что дверцы духовок так легко срываются с петель. Только потяни – и они соскальзывают. Гопля! Если бы я знал, то приковал бы себя к батарее. Но сейчас я благодарю Бога за свое неведение.

Я бросаюсь в гостиную, чтобы найти ключ и освободиться от дверцы духовки, но его там нет. Наверно, Мину играла с ним до тех пор, пока не закатила в какое-нибудь труднодоступное место. Я ищу ключ, но никак не могу его найти, и наконец мое желание увидеть Сару делает меня таким нетерпеливым, что я покидаю свою квартиру, унося с собой дверцу духовки, как портфель. Я смущен тем, что придется в таком виде предстать перед Сарой, ведь я могу показаться смешным и жалким. Впрочем, ладно – если я потеряю долю привлекательности, появившись с дверцей духовки, то смогу исправить дело, сочинив остроумное объяснение. Если Сара вследствие своего юного возраста поверит – тем лучше.

Когда я прибываю, дверь мне открывает Сара в белом махровом купальном халате. Хотя ее лицо скрыто под маской Микки-Мауса, я вижу, что она действительно ошеломлена.

– Ты уставилась на мою дверцу от духовки, – замечаю я.

– Для чего она?

– Это просто побрякушка, которую я себе купил – дешевый браслет, имитирующий наручник. К нему можно выбрать брелок по своему вкусу. Сегодня мне захотелось надеть эту симпатичную поддельную дверцу духовки. На следующей неделе, возможно, я добавлю к ней дверцу холодильника. Это действительно мужской браслет: как видишь, брелок не слишком маленький и изящный.

– Бедный Джереми, ты пытался устоять передо мной, не так ли? Я же тебе говорила, что это бесполезно.

И она бросается в мои объятия, а я крепко обнимаю ее и целую в шею. Она сбрасывает маску Микки-Мауса и отшвыривает ее жестом, говорящим о полном освобождении, а я поднимаю свою дверцу духовки, чтобы заслонить лицо, но, к несчастью, могу видеть Сару в маленькое окошко. Она приближается и целует меня сквозь стекло дверцы. Я стараюсь подавить ужас при виде ее совсем юного лица. Но еще больше поражает меня то, что теперь ее лицо – это не застывшая улыбка Микки-Мауса. Оно выражает ее мысли, и кажется, что я могу их прочесть. Выражение ее лица меняется, и она серьезна – а ведь я привык к неподвижной веселой маске.

Она берет меня за руки и опускает дверцу духовки – вот так же жених мог отвести покрывало с лица своей невесты. Она целует меня в губы, сначала нежно, затем жадно – это вполне понятно, ведь мы были лишены возможности целовать друг друга.

Мы ложимся, и, лежа на спине, я пытаюсь заняться любовью, но у меня ничего не выходит: я не могу смотреть ей в лицо, такое близкое и неотразимое, такое чистое и переменчивое. Чувствуя некоторую неловкость, я все-таки воздвигаю между нами дверцу от духовки. Теперь, хотя я и могу видеть ее сквозь стекло, я все же способен вынести эту реальность, не скрытую маской, так как нас защищает дверца, не позволяющая коснуться друг друга. Стекло сплющивает мне щеку и нос, но это утешает меня, расковывает и позволяет заняться с ней любовью. Я смотрю на нее одним глазом, и мое дыхание туманит окошко. Она стучит по стеклу, чтобы привлечь мое внимание, и кричит мне в духовку:

– Не странно ли, что ты расплющил себе лицо своим брелком, – или мне еще предстоит многое узнать о сексе?

Я ничего не отвечаю.

Потом, когда я собираюсь уходить, Сара говорит:

– Завтра вечером мамы опять не будет. Ты можешь прийти в пять и проветрить мне шерсть.

– Нет, я не приду.

– Я буду ждать.

Я возвращаюсь домой, испытывая к себе отвращение из-за того, что в третий раз переспал с Сарой. А что я скажу Шарлотте, когда приду домой? Как объясню, почему к моему запястью прикована дверца духовки? Может быть, сказать ей, что я случайно схватил ее вместо своего портфеля, когда уходил сегодня утром на работу? Что я просто рассеянный? Ужасная ложь. Я не знаю, что ей сказать.

Когда я добираюсь до дому, то вижу на столе в гостиной записку от Шарлотты. В ней говорится, что Шарлотта отправилась на обед и вернется позже. О, какое облегчение! Я переворачиваю все вверх дном в поисках ключа и наконец нахожу его под батареей. Я снимаю наручники и ставлю дверцу духовки на место.

На следующий день я опять не иду на работу. Остаюсь дома и сижу на кушетке, размышляя, что же мне делать. В конце концов я приковываю себя наручниками к холодильнику. Спустя некоторое время я вылупляюсь. Я обнаружил, что этот процесс может повторяться.

В пять пятнадцать звонит Сара, и я слышу ее голос в автоответчике.

– Почему вы сегодня опаздываете, мистер Ацидофилус? Я знаю, в каком направлении работает ваш мозг, поэтому спорю на что угодно, что сейчас вы прикованы наручниками к холодильнику. Я проверила дверцу нашего холодильника, чтобы посмотреть, сможешь ли ты каким-то образом удрать, и думаю, что единственный шанс – это отвинтить ручку. Если тебе это не удастся, тогда просто жди, пока вернется домой твоя девушка и придумывай, как получше объяснить ей, почему ты прикован к холодильнику. Сотри потом мое сообщение, потому что кассета не станет уничтожать себя, как в фильме «Миссия: невыполнима», приезжай и проветри мою шерсть. Но не трудись приезжать, если ты притащишь с собой дверцу холодильника. Оно того не стоит.

Я не могу отвинтить ручку холодильника, потому что поместил все отвертки и ножи вне пределов досягаемости.

Шарлотта приходит домой. Войдя в кухню, она смотрит на меня в изумлении, потом приближается, чтобы убедиться, что ей не померещилось.

– Что ты делаешь? – спрашивает она.

– Я на особой диете, в которой используется метод обратной психологии. Согласно этому методу следует приковать себя к холодильнику. Из-за свободы и вседозволенности должно возникнуть чувство отвращения, ведь запретный плод больше не запретен. Девиз таков: «Ты этого хочешь, ты это получил, и теперь ты сыт этим по горло».