Книга Неизбежность лжи - Игорь Симонов

– Да, – сказал Костя, – теперь точно вспомнил. Очень шумная была история. Я тогда в Штатах был, только об этом и говорили.

– Тем более. Возникает вопрос, зачем я тебе все это рассказываю. Отвечаю. Если бы эта история случилась у нас, а она бы у нас никогда не случилась, потому что никакая газета ничего бы не опубликовала, но предположим на секунду, что было бы с этой семьей правдолюбов?

– Плохо было бы, – сказал Костя.

– Да. Плохо было бы, – повторил следом Юрий Петрович, – а этот дипломат со своей шпионкой-женой, несмотря на то, что пережили несколько месяцев травли и унижений, несмотря на то, что всю ее агентуру и всех связанных с ней ученых-физиков в Ираке постреляли, в конце концов победили.

– Что вы имеете в виду? Кого победили?

– Победили, потому что остались живы. Победили, потому что людей, ну не самых высоких, конечно, но тех, кто их публично распинал и обвинял во лжи, поснимали с работы. Такая вот история. Теперь я тебя спрашиваю, почему такая история в нелюбимой нами Америке невозможна на нашей, допустим, горячо любимой Родине?

– Но вы же знаете ответ, – удивился Костя, – в Америке есть республиканцы и демократы, если одни обосрутся, то другие тут же это всем покажут. Так поддерживается баланс, чтобы никто особо не наглел.

– А у нас?

– А у нас нет оппозиции, поэтому нет баланса. В чем вопрос-то, Юрий Петрович?

– Вопрос в том, что некоторые люди считают, что с правильным балансом лучше, чем без него, – тихо и будто бы сам не доверяя своим словам, сказал Юрий Петрович.

– Вы это серьезно?

– Думаю, что да.

– В том смысле, что вы в это верите сами? Верите в то, что сейчас мне говорите? Что есть там среди наших бенефициаров такие люди, что решили задуматься, что будет со страной через десять, например, лет, и пришли к выводу, что если ничего не менять, то может она из состояния неустойчивого равновесия перейти в состояние свободного падения, а упав, рассыплется на куски. И по этому поводу надо центр тяжести потихонечку смещать, но только очень осторожно и, конечно, под полным контролем. Вы мне эту историю сейчас рассказываете?

– Ну, видишь, как ты быстро все стал понимать. Растешь, понимаешь ли, на глазах, – невесело усмехнулся Юрий Петрович.

– И вам, как одному из немногих людей, у которых крышу не снесло от переизбытка власти и денег, осваиваемых в единицу времени, поручили этим процессом руководить, – не унимался Костя.

– Ну, не руководить, конечно, какие из нас руководители, так, консультировать.

– Вы не ответили, – снова спросил Костя, – верите ли вы сами в то, что говорите?

– Я бы поставил вопрос по-другому: какова альтернатива устойчивой двухпартийной системе. Альтернатива – это абсолютная власть одного человека, поддерживаемого узким кругом родственников или избранных.

– То есть то, что мы имеем на сегодняшний день?

– Более или менее.

– И кого-то из этих избранных или даже самого лидера такое положение дел не устраивает, поскольку долгосрочные границы конъюнктуры мирового рынка очень не стабильны, а стало быть, нестабильными будут и цены на нефть со всеми вытекающими последствиями…

– Нет, ты определенно делаешь успехи, – Юрий Петрович, если и дал в какой-то момент слабину, то трещинка уже заросла, и он снова был самим собой. – Все так примерно и выглядит, как ты рассказал.

– Тогда это добавляет оптимизма, – улыбнулся Костя.

– Что именно?

– Ну, во-первых, эти люди думают, что уже хорошо, а во-вторых, они думают не только о себе, но и о себе применительно к стране, которой управляют. Я приятно удивлен. Только вот как создать двухпартийную систему за короткое время, не имея на старте ни одной партии, кроме, может быть, коммунистов? Эти люди слышали, что партии вообще-то не по приказу сверху создаются, а скорее наоборот, чтобы бороться по мере сил с приказами сверху.

– В России все всегда создавалось приказами сверху. Единственный раз, когда пробовали народные массы задействовать – привело к большому хаосу и океану крови. А что касается двухпартийной системы, то мы исходили из предположения, что одна партия, она же правящая, уже существует.

– То есть задание упрощается до создания одной партии? Так это же плевое дело, – засмеялся Костя, и потом уже серьезнее, – вы действительно считаете, что я могу помочь? Я ведь ничего в этом не понимаю.

– Перестань все время задавать дурацкий вопрос, действительно я считаю, не действительно… Стал бы я время тратить на эти разговоры. Партию создавать не надо, она уже создана. Вопрос в том, умрет она после ноябрьских выборов или нет. Тут ведь совсем непростая ситуация получается – сейчас ей готовы помогать, чтобы она набрала свои семь-восемь процентов, например, пять наберет – два прибавят, это нормально. По мне, так это лучший вариант. Потом на этом плацдарме можно дальше самостоятельно развиваться. Но ведь возможны и другие варианты – партия сама набирает с ходу десять, ну пусть не десять, а восемь, а значит, представляет реальную политическую силу, стало быть, с ней могут начать бороться те самые люди, что при другом раскладе поддерживали бы. Но это маловероятно. Я в такой вариант не верю, хотя сраные политологи, которые в штабе сидят, именно его руководству и продают.

– А руководство – это сравнительно молодые и нигде особенно не обосравшиеся финансово-промышленные магнаты? – на всякий случай перепроверил себя Костя.

– Ну да, и они уже успели от земли достаточно оторваться, чтобы подзабыть, как оно там на земле все выглядит. Но, возвращаясь к вариантам, я описал два, а есть еще и третий – наиболее вероятный, который заключается в том, что через пару месяцев опросы покажут, что голосовать за этих магнатов собирается два процента населения, откуда может последовать вывод прямо противоположный предыдущим, пять процентов пририсовывать никто не будет, и шанс упущен еще на пять лет, после чего, думаю, возвращаться к нему будет уже поздно. Да и ты, наверное, так думаешь.

Костя не знал, как он думает. Все-таки даже при его, как выяснилось, очень хороших способностях к усвоению нового материала и наличии такого мастера-наставника, как Юрий Петрович, требовалось время, чтобы разобраться в совершенно новом проекте, не сравнимом по масштабу с тем, чем приходилось заниматься раньше. Юрий Петрович с неохотой отпустил его на целых десять дней, повторяя, что сейчас каждый день на счету, но понимая вместе с этим, что отдохнувший Костя будет во много раз эффективнее Кости усталого и раздраженного.

За время его чудесного отдыха ситуация с партийным строительством к лучшему не изменилась. Верховная власть, выдав индульгенцию на развитие проекта, естественным образом от него устранилась, переключившись на свои собственные задачи по завоеванию не менее шестидесяти процентов голосов избирателей, поскольку было принято решение, что нужна не просто победа, а победа с подавляющим преимуществом.