Книга Тарантул - Герман Матвеев

Действительно, на Невский поворачивала растянувшаяся далеко по Литейному колонна танков. Это были большие, новые, неуклюжие на вид машины, с длинными стволами пушек. Они стояли на Литейном, как и трамваи на Невском, друг за другом и глухо урчали. Люки были открыты, и оттуда высовывались головы танкистов в черных кожаных шлемах. В ответ на улыбки стоящих на тротуаре людей молодые танкисты махали рукой, выкрикивали какие-то слова, но за шумом моторов разобрать их было невозможно.

На перекрестке стояли офицеры, милиционер и военный регулировщик с красным флажком. Очередная машина, получив разрешение, оглушительно рычала и двигалась вперед. Дойдя до середины проспекта, танк заворачивал на Невский, но вдруг начинал кружиться на одном месте.

– Ты смотри… Как ловко! Вальс танцуют. Вот здорово!

Прежде чем выравняться и двинуться по Невскому, некоторые танки умудрялись сделать по три, а то и четыре полных оборота. На всех углах стояли ленинградцы и с явным удовольствием наблюдали это зрелище. Их привлекала мощь грозных машин, непонятно откуда появившихся в городе. Здесь танки беспомощно «вальсировали» на каменной мостовой, а в поле, впившись гусеницами в землю, они двинутся вперед на врага.

Во весь голос обмениваясь восклицаниями, забыв о том, куда они едут, птицеловы смотрели на танки до тех пор, пока регулировщик не поднял флажок. Милиционер взмахнул палочкой, разрешая двинуться скопившемуся на Невском транспорту. Ребята спохватились и, перебежав улицу под самыми колесами какого-то грузовика, на ходу вскочили в четвертый номер трамвая.

– Неплохая пришла подмога! – громко сказал пожилой мужчина, глядя на стоявшие танки.

– А ты сосчитал, сколько их? – спросил Степа приятеля, когда трамвай миновал перекресток и колонна скрылась за домами.

– Которые вертелись?

– Этих я семнадцать насчитал. А там, на Литейном, знаешь сколько… конца не видно. А пушки здор-р-ровые…

Обстрел не прекращался, но трамвай бойко бежал по Старо-Невскому, и с каждой минутой разрывы становились все глуше. Немцы стреляли куда-то в район Финляндского вокзала. Может быть, им сообщили по радио о прибывших танках и они старались накрыть их огнем своих дальнебойных батарей.

Удивительные места встречаются в Ленинграде! Выйдя из трамвая, ребята перешли мостик через канал и попали в совершенно другой мир. Каменные дома, асфальт, вывески, машины, которые они только что видели из окна вагона, отступили и казались здесь чем-то далеким, ненужным…

– Ты смотри, Сашка, как хорошо! – с восторгом проговорил Степа. – Вот живут!

– Мировая картина! – согласился Саша. – Здорово деревья вымахали. Я уж давно заметил, что на кладбищах им нравится расти. Удобрения много.

– Какого удобрения?

– Покойники-то, по-твоему, что?.. Разлагаются и соки дают для деревьев. Азот, суперфосфат…

Степа промолчал. Ему не хотелось ни говорить, ни думать на эту тему. Ему нравились кресты, памятники, склепы, могучие деревья, кустарники. Все это гармонировало между собой, создавало какое-то новое настроение, а почему, зачем да для чего… Только голову морочить.

– Погоди, – остановил он приятеля. – Надо сориентироваться.

Вытащив из кармана листок бумаги, Степа огляделся. Карта, нарисованная Трифоновым, была проста. Вот тропинка, поворот, белый крест. Там кустарник… Все верно. Где-то здесь нужно поставить западёнки, а там тайник.

– А ты не боишься, Саша? – спросил он, пряча карту.

– А чего бояться?

– А покойников. Вылезет какой-нибудь из могилы да как за ногу сцапает! «Зачем сюда пришли, голубчики? Идемте-ка со мной!»

– Брось ты языком трепать. Насчет покойников я уж тебе говорил… – начал Саша, но вдруг остановился, поднял палец и вытянул шею.

– Что такое?

– Тихо! Слушай…

Степа завертел головой по сторонам, затаил дыхание, но ничего не увидел и ничего, кроме шума ехавшей за складами машины, не услышал.

– Жуланы, – зашептал Сашка. – Целая стая.

– Какие жуланы?

– Ну снегири… Близко… Слышишь?

– Ничего я не слышу.

– Эх ты… «Покойники, покойники»! – передразнил Саша Степу. – А птиц не слышит… Ого! А это лазоревка*. Давай скорей! Пухляк ее приманит.

– Не торопись. Немного дальше разложимся, – сказал Степа, видя, что Саша намеревается развязывать мешок.

– Улетят же…

– Куда они улетят? На Невский, что ли? Идем, идем.

Свернув на малохоженую тропинку, птицеловы углубились в заросли и здесь, между двумя склепами, нашли удобное место.

Сашка знал свое дело в совершенстве, и в другое время Степа мог бы многому у него научиться. Но сейчас голова его была занята совсем другими мыслями, и он мало интересовался тем, куда ставить западёнку, как ее настораживать, как расчищать место для тайника. Не слушая Сашкины пояснения, он механически помогал. Держал, когда надо было что-нибудь держать, вбивал колышки, а сам смотрел во все глаза. Тропка через кладбище находилась в стороне, но идущие по ней люди были хорошо видны. Прошла женщина, затем двое мужчин, снова женщина, а сзади нее старуха. Никто из них никуда не сворачивал.

Наконец западёнки и тайник были поставлены, и в ожидании птиц ребята устроились между склепами. Сидели тихо, неподвижно, прислушиваясь к доносившимся отовсюду звукам. Степа слышал голоса изредка проходивших по кладбищу людей, глухие удары артиллерийской стрельбы, шум и гудки бегущих по Шлиссельбургскому шоссе машин, далекие свистки паровоза. Саша ничего этого не слышал. До его слуха доносились только птичьи голоса. Две синички в разных концах кладбища без умолку перекликались, но пухляк, посаженный для приманки, почему-то упорно молчал. Стайка снегирей куда-то исчезла, и, как ни вслушивался Сашка в окружающую тишину, не мог обнаружить их характерного свиста.

– Что вы тут делаете?

Вздрогнув от неожиданности, ребята оглянулись. Перед ними стоял высокий плотный мужчина в очках. На нем была надета шапка финка, пальто, сапоги. На плече висел противогаз.

«Тот самый, что на фотографии, – подумал Степа. – Откуда он взялся? Из-под земли, что ли?»

– Ну! Я вас русским языком спрашиваю: что вы тут делаете?

Сашка хотел было начать объяснения, но Степа дернул его за рукав.

– А тебе какое дело? – огрызнулся он.

– Если спрашиваю, значит, дело есть!

– Птиц ловим, не видишь, что ли! – грубо ответил Степа. – Привязался тоже!..

– Уходите отсюда. Живо! Здесь нельзя ловить! – строго сказал мужчина.

– А ты кто такой? Чего ты пристаешь! – вызывающе громко заговорил Степа.