Книга Правильный пацан - Сергей Донской

– Здравствуй, Сережа. – Бильярдный шар развалился напополам – это так Сенкевич улыбнулся.

– Привет. Каким тебя ветром сюда занесло?

– Нехорошим ветром, Сережа. Тем, который с гор дует. Помнишь?.. «Один в вышине, Кавказ подо мною…»

– С каких это пор ты загадками начал разговаривать?

– Это не загадка, это стихотворение. Михаил Юрьевич Лермонтов, помнишь такого?

– Смутно, – ответил Сергей. – В ту пору я был еще совсем дитя. Зато я хорошо помню троих уроженцев Тамбова, которым кое-кто впарил детскую присыпку вместо порошка совсем другого сорта. Тамбовские ребята вывезли меня на природу, где вдумчиво расспрашивали, как и где можно найти этого шутника, который им вовсе даже не товарищ, а хуже волка. Я им так ничего и не сказал, а потом бюллетенил две недели, причем ни одна лысая сволочь, – Сергей одарил собеседника пасмурной полуулыбкой, – даже не зашла меня проведать и поинтересоваться, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь.

– Я все помню, Сережа, – быстро сказал Сенкевич. – Поэтому-то я и здесь.

– Тогда говори, в чем дело, а не ходи вокруг да около, как кот ученый.

– Тебя ищут.

– Я так и понял, – кивнул Сергей.

– Чечены, двое. – Сенкевич бросил настороженный взгляд по сторонам. – Они вышли на братву, которая контролирует точку. Утром нас построили, стали выяснять, кто ближе всех к покойнику находился, которого скинхеды замочили. Почти все указали на тебя.

Хорошенько присмотревшись к бегающим глазам Сенкевича, Сергей убежденно сказал:

– Врешь. Никто никого не строил. Тебе предложили денег, ты и раскололся. Ведь так было дело, признайся, Юра?

– Я Миша, а не Юра!

– Да мне теперь без разницы, как тебя на самом деле зовут, – отмахнулся Сергей. – Зачем же ты меня подставил, сволочь?

– Я не подставлял. Я только сказал: «Вроде бы Серега-гитарист рядом со жмуром отирался». Все. Больше ни слова!

Приблизив к себе лысую голову Сенкевича, Сергей тихо заговорил в обращенное к нему ухо, напоминающее поросший волосами вареник:

– Опять врешь, Юра. В действительности дело было так. Эти чехи заплатили тебе, и ты проболтался, что перед уходом я забрал у убитого его барсетку. Но очень скоро у тебя заиграло очко, потому что ты знаешь, как хорошо я умею вычислять и наказывать тех, кто устраивает мне подлянки. Вот зачем ты примчался сюда! Чтобы отмазаться! – Сергей оттолкнул от себя поникшего Сенкевича и презрительно бросил: – Одного ты не учел, Юрец. Нельзя быть хорошим и вашим, и нашим. Тут ты здорово прокололся.

Он повернулся, чтобы уйти, но Сенкевич вцепился ему в локоть и жарко заговорил, почти волочась следом:

– Все не совсем так, Сережа. Чечены мне не только деньги показали, но и стволы. А Сонечка без меня на зоне пропадет, у нее ведь диабет. Кто ей инсулин возить будет, если меня не станет?

Сергей дошел до начала лестничного пролета и остановился. Оглянулся через плечо. Вздохнул. В полумраке подъезда Сенкевич выглядел состарившимся, осунувшимся, даже его знаменитая лысина потускнела.

– Ты им хоть мой адрес не назвал? – спросил он.

– Нет! Я сказал, что никто точно не знает, где ты живешь. Они поверили и ушли. Но… – Сенкевич помялся. – Но я так думаю, что тебе пока что лучше в переходе не появляться. Ни завтра, ни послезавтра…

– Тебе тоже, – сказал Сергей после недолгого размышления. – Потому что, не дождавшись меня, чехи опять подкатятся к тебе, и тогда тебе придется сказать правду. – Он посмотрел Сенкевичу в глаза и бесстрастно закончил: – А мне придется тебя убить.

– Но где же мне тогда работать? – воскликнул Сенкевич.

– Понятия не имею. Выбери себе новое место и постарайся там больше не гадить. Иначе так и будешь болтаться по жизни, как дерьмо в проруби.

– Ладно. – Сенкевич обреченно махнул рукой. – Все равно с наркотой пора завязывать, пока не поздно. Вот и повод подвернулся. – Он попытался улыбнуться.

Сергей хмыкнул:

– Сейчас ты смотришь на меня и думаешь: «А не шепнуть ли завтра чехам ледневский адресок? Они по-быстрому с Серегой разберутся, вот и не станет у меня проблем»… – Заметив страстное желание Сенкевича возразить, он предостерегающе поднял руку: – Погоди, не надо ничего говорить. Смотри сюда. – В полумраке подъезда возник матово поблескивающий «вальтер». – Денег, как некоторые, я тебе предлагать не стану, – предупредил Сергей. – Пугать лишний раз тоже не буду. Просто хорошенько запомни эту штуковину, потому что во время следующей нашей встречи ты ее даже не успеешь заметить.

– Ты очень изменился, Сережа, – печально пробормотал Сенкевич. Подобно всем предателям, он свято мнил себя невинной овечкой.

– Я не изменился. Я просто опять стал самим собой, – возразил Сергей.

– Тебе приходилось убивать?

– Это не самое страшное, чему мне пришлось научиться, чтобы выжить.

Сенкевич покачал головой:

– Беда тех, кто носит оружие, состоит в том, что в них стреляют еще чаще, чем они сами.

– Лишь бы на осине не удавиться от позора, – заметил Сергей, прежде чем повернуться к бывшему товарищу спиной и начать подъем по ступеням.

Его подмывало сказать Сенкевичу напоследок что-нибудь ободряющее, но вместо этого он только покрепче сцепил зубы. Как только ты прощаешь измену, тебя предают снова. Так стоит ли поощрять все новых и новых Иуд своими кроткими лобызаниями?

3

Едва только начало смеркаться, Тамара с Виталием принялись старательно зевать и тереть глаза, всячески демонстрируя накатившую на них сонливость.

– Пора, пожалуй, укладываться, – заявила Сергею сестра, упорно не замечая присутствия в квартире той, кто была для нее ничем не лучше приблудной кошки.

Притихшая Рита, скованно просидевшая все это время на самом краешке дивана, сделала попытку встать.

– Ты куда? – спросил Сергей, положив руку на ее плечо.

– Пройдусь по свежему воздуху.

– Самый свежий, конечно, на площади возле трех вокзалов, – предположил Сергей язвительно.

– Кому какое дело? – буркнула Рита. – Не думаю, что тут кто-то расстроится, если я исчезну и больше не появлюсь.

– Ты просто плохо знаешь моих родственников. Это удивительной отзывчивости люди, но, стесняясь проявить свою истинную сущность, они вынуждены скрывать ее под нелюбезными масками. – Сергей поочередно адресовал кривую улыбку сестре и свояку. – Стоит кому-то попасть в беду, и они уже тут как тут, готовые помочь, обогреть, утешить.

– Ах, какие мы остроумные! – бросила Тамара в пространство. – Какие мы добренькие! За чужой счет!

Впервые в ее голосе прорезались те самые нотки, которые со временем превращают молоденьких женщин в сварливых баб. С одними это происходит раньше, с другими позже, но процесс необратим, противоположных метаморфоз уже не бывает. Похоже, Виталий нутром почувствовал что-то такое, потому что неожиданно вмешался в разговор, приняв сторону шурина.