Книга Мегрэ и тело без головы - Жорж Сименон

– Вам не придется звонить. Завтра в девять утра я буду у вас в кабинете.

Разумеется, в девять нотариус не пришел, да Мегрэ и не помнил об этом обещании. Состояние комиссара в момент пробуждения было не слишком бодрым. Когда жена поставила на ночной столик горячий кофе и тронула мужа за плечо, тот открыл глаза с отчетливым ощущением вины.

Улыбка у нее была какая-то особая – чуть-чуть снисходительная и еще более материнская, чем обычно:

– Как ты себя чувствуешь?

Он не помнил, когда еще у него так адски болела голова – верный признак того, что накануне он много выпил. Ему редко случалось возвращаться домой нетрезвым. Особенно мучило его, что он не заметил, как напился.

– Ты помнишь, что говорил мне ночью об Алине Калас?

Он предпочел бы не помнить: у него сохранилось впечатление, что во время рассказа он был невыносимо сентиментален.

– Ты казался почти влюбленным. Будь я ревнива…

Он покраснел, и жена поспешила его утешить:

– Шучу, шучу. Так ты идешь сейчас докладывать обо всем Комельо?

Значит, он говорил ей и о Комельо? Действительно, именно это и оставалось ему сделать! Однако со Следователем он будет беседовать в ином стиле.

– Что нового, Лапуэнт?

– Ничего, шеф.

– Дай в сегодняшние послеобеденные газеты такое объявление: предлагается явиться в полицию для дачи показаний молодому человеку, которому неизвестное лицо поручило в воскресенье отнести чемодан в камеру хранения при Восточном вокзале.

– Значит, это не Антуан?

– Я в этом убежден. Пап никогда не дал бы такого поручения знакомому человеку.

– Но служащий говорил, что…

– Он видел парня приблизительно тех же лет, что Антуан, и одетого в кожаную куртку. В квартале тьма людей с такими приметами.

– У вас есть улики против Папа?

– Он сознается.

– Вы идете на допрос?

– Думаю, что теперь Комельо захочет заняться этим сам.

Следствие становилось несложным. Больше незачем было ставить вопросы наудачу и «удить рыбу», как говорили у них в заведении. Мегрэ, впрочем, спрашивал себя: так ли уж ему хочется выбить Алину Калас и Дьедонне Папа из их последних укреплений? И он и она будут отбиваться до последнего, пока молчать дальше станет невозможно.

Он провел около часа наверху, у следователя. Оттуда же позвонил нотариусу Канонжу. Тот, должно быть, вскочил с постели, разбуженный звонком.

– Кто там? – Вопрос звучал так забавно, что Мегрэ улыбнулся.

– Комиссар Мегрэ.

– Который час?

– Половина одиннадцатого. Следователь Комельо, ведущий известное вам дело, хотел бы видеть вас у себя как можно скорее.

– Скажите ему, что я сейчас приеду. Взять с собой документы Буассанкура?

– Будьте добры.

– Вы вчера из-за меня поздно легли?

Сам нотариус лег, должно быть, еще позже. Бог знает, где он бродил после того, как расстался с Мегрэ, так как комиссар услышал в трубке женский голос, лениво осведомившийся: «Который час?» Мегрэ снова спустился к себе в кабинет. Лапуэнт спросил:

– Он будет их допрашивать?

– Да.

– Начнет с женщины?

– Я посоветовал ему начать с Папа.

– Он легче расколется?

– Да. В особенности если смертельный удар Каласу нанес именно он, как я думаю.

– Вы уходите?

– Мне нужно кое-что выяснить у ее дочери. Речь шла о небольшой подробности. Мегрэ пришлось дожидаться конца операции, чтобы увидеть Люсетту Калас.

– Теперь вы знаете из газет о смерти вашего отца и аресте матери?

– Нечто подобное должно было произойти – Последний раз вы ходили к ней для того, чтобы попросить денег?

– Нет.

– Для чего же?

– Чтобы сообщить, что я выхожу замуж за профессора Лаво, как только он получит развод. Ему может прийти желание познакомиться с моими родителями, и мне хотелось, чтобы она выглядела прилично.

– Вы знаете о том, что умер Буассанкур?

– Кто это? – Ее удивление было непритворным.

– Ваш дед.

Мегрэ добавил равнодушным тоном, словно сообщая нечто незначительное:

– Если вашу мать не уличат в убийстве, она получит в наследство замок, восемнадцать ферм и сколько-то миллионов.

– Вы уверены?

– Вы можете сами об этом спросить у нотариуса Канонжа, который ведет дело о наследстве. Он живет в гостинице «Орсе».

– Он там будет весь день?

– Вероятно.

Она не спросила, что станет с ее матерью, и Мегрэ, пожав плечами, расстался с ней.

В этот день комиссар не стал ничего есть в обеденный перерыв, но кружка-другая пива более или менее успокоила его желудок. Все послеобеденное время он провел, закрывшись у себя в кабинете. На столе перед ним лежали ключи от бистро и от квартиры Папа. Казалось, он испытывает злорадное удовлетворение, разделываясь с кучей служебной писанины, которая обычно внушала ему ужас.

Когда звонил телефон, он быстрее, чем обычно, хватал трубку, но только в пять с чем-то услышал голос Комельо:

– Мегрэ?

– Да.

Следователь с трудом сдерживал торжествующие нотки:

– Я был прав, приказав арестовать их.

– Всех троих?

– Нет, Антуана я только что распорядился выпустить.

– А те сознались?

– Да.

– Во всем?

– Во всем, что мы предполагали. Мне пришла недурная идея начать с мужчины. Когда я окончил обстоятельный рассказ о том, что могло произойти, он не возражал.

– А женщина?

– Пап повторил свое признание при ней, так что она уже не могла ничего отрицать.

– Она сказала еще что-нибудь?

– Она только спросила, когда выходила из кабинета, позаботились ли вы о ее коте.

– И что вы ответили?

– Что вам и без того дела хватает.

Этого ответа Мегрэ всю жизнь не мог простить следователю Комельо.