Книга Ночь девы - Юлия Бабчинская

приказал не заговаривать с ним, если кто-то попадется на пути. Я лишь успела спросить, сколько сил отнимает у него такой фокус, но он махнул рукой и повел меня за собой. Сперва мы забрели в гардероб, до отказа забитый одеждой – на все случаи жизни. Призрак велит мне переодеться в просторную черную рубашку (правда, мне совсем не нравится этот разрез на груди, но Призрак лишь молча фыркает на мои возражения), эластичные брюки и легкие полусапожки. Мы идем вглубь сада, прочь от замка Лилий, и останавливаемся в начале длинной аллеи, что тянется вдоль искусственного озера.

– С сегодняшнего дня начинаются твои тренировки, – говорит мне Призрак. – Я выбью из тебя всю эту болезненную дурь. Есть один проверенный способ.

Я лишь округляю глаза, желая возмутиться, но он хлопает меня по пятой точке так, что я подпрыгиваю, и выкрикивает:

– Беги!

Возможно, кто-то решит, что бывшая видия Ирис сошла с ума, если этот кто-то увидит меня со стороны. И хотя все мое тело стонет от напряжения, совершенно мне непривычного, душа ликует: я чувствую себя невероятно свободной.

Лежу, раскинувшись на траве под сенью высокой тилии, разглядываю листики, похожие на сердечки, когда в безупречном голубом небе проносится птица – так быстро, будто мне привиделось. Что не так уж необычно: птицам свойственно летать. Никак не могу выровнять дыхание. Раньше я бегала лишь изредка по лестницам Сколастики, и то когда никто не видел.

Призрак сидит, прислонившись к стволу тилии. Его силуэт дрожит, подергиваясь на ветру. Он все еще невидим для других – что уму непостижимо, но его сила почему-то не действует на меня.

– Призрак… кстати, мы не определились, может, у тебя есть нормальное имя?

Он молчит, лишь угрюмо косится на меня. Я вижу, что его грудь тоже вздымается чаще обычного – пока я добежала до середины озера, он смог догнать меня! Но он не показывает, что устал. Хотелось бы и мне иметь такую выдержку.

– Ясно. Ладно, ты ведь знаешь о том, что происходит со мной. О камне в моей ладони, о… Сфере. Что мне теперь со всем этим делать?

Он отвечает не сразу, будто обдумывает каждое слово.

– Помнишь ту мелкую тварь в апотеке, – наконец говорит Призрак.

– Еще бы! Я чуть не поседела от страха, – усмехаюсь я, перекатываясь на бок и устремляя на него взгляд. Он такой серьезный, что мне становится не по себе. А ведь я совершенно ничего не знаю о нем.

– Омерзелла принадлежит к младшим духам растений, но существо это опасное и крайне ядовитое. Одной капли яда из ее слюны достаточно, чтобы свалить крепкого мужчину.

Хмурюсь, стараясь припомнить, брызгала ли та штуковина своей слюной на меня. Но я жива, а это о многом говорит.

– И помимо слюны – само ее прикосновение оставляет на коже ожоги.

– Ожоги? – привстаю я и снова принимаюсь разглядывать ладони. – У меня не было ожогов.

– И я о том же. У тебя нет ожогов от дико ядовитого растительного духа, ты выживаешь после укуса многоножки…

– Но рог единорога!

– Это может спасти, только если поверить. Как, например, поверила принцесса. Уверен, единороги в этих краях выродились давным-давно. – Призрак фыркает со смеху, и мне хочется запулить в него каким-нибудь тяжелым булыжником. Но я вновь отмечаю – «в этих краях». – Я же говорил, Ирис, наша магия тут и тут. – Он показывает на голову, потом кладет руку на сердце. – Ты действительно прошла первое испытание – ты выжила. Показала зачатки силы. Слабых я не терплю.

Сглатываю ком в горле. Как прикажете это понимать? От Призрака тут же веет холодком.

– Итак, два ядовитых существа, что еще? Ты бегаешь по Сфере и заводишь там новых друзей. Разбрасываешься словами силы направо и налево. И ведь даже не понимаешь, что значит обладать магическим словом! Есть обученные люди, мастера слов, способные лишить тебя жизни, но эти люди обладают соответствующими силоцветами. Какой камень у тебя?

Пытаюсь во всех подробностях описать Призраку мой камушек, он хмурится все больше и больше.

– То, о чем ты говоришь, похоже на авантюрин, но он не имеет никакого отношения ни к словам, ни к Сфере.

Я лишь пожимаю плечами.

– В любом случае следовало бы свериться с лапидарием, – задумчиво говорит Призрак.

– С чем?

– Это каталог камней, где можно узнать об их свойствах. Незаменимые знания, когда дело касается поединка с другим силомантом.

Я вспоминаю про книгу, спрятанную у бабушки. Вот только там говорилось не только про камни, но еще и про растения и животных. Мне давно пора наведаться в особняк, но я никак не могу заставить себя вновь переступить его порог. Не отпускает мысль, что именно я виновата в болезни бабушки. Но что, если я – это не я? И я могу что-то разузнать про маму? А может, и отец вернулся домой… Хотя разве вести обо мне не привели бы его в замок?

Призрак отлучается по неким секретным делам, в которые меня не посвящает – «не для таких юных голов», сообщает он, – а я плетусь к замку Лилий. Я слишком устала, чтобы спорить. Проходя мимо живой изгороди, я вновь замечаю в небе птицу, на этот раз вполне отчетливо – это хищник. Она напоминает об убитом мною ястребе, но мало ли птиц летает в небесах. Следом доносятся голоса и обрывки разговора. Я замираю и плотнее прижимаюсь к изгороди, ища просвет в кустах бирючины. От вида двух серебряных крыльев на багровом полотне меня прошибает пот. Король Тамур стоит ко мне спиной, его волосы, как всегда, чуть растрепаны, за широкими плечами не так просто увидеть второго человека. Но это женщина. Я вижу краешек черной юбки, а когда слышу голос, мне становится жутко.

– Спасибо, милорд, спасибо. Вы так добры. Я не подведу вас.

Тамур проходит мимо женщины, не глядя в ее сторону, и скрывается еще за одним ровно подстриженным кустом.

Я вижу ее лицо. Теперь никаких сомнений. Магистри Селестина. Какие у нее могут быть дела с этим… стратумом? Если верить Призраку, тело короля захвачено высшим духом, который действует вовсе не из самых лучших побуждений. И чем-то он не угодил Призраку. А принцессу еще хотят отдать замуж за это чудовище, вдруг понимаю я. Витрицию действительно нужно защитить. Хотя я совершенно не понимаю, как могу выстоять против кого-то вроде Тамура! Даже Призрак не смог.

Магистри быстро выпрямляет спину и поворачивает за угол, тоже скрываясь из виду. И мне лучше тоже здесь не мельтешить. Переведя