Книга Укрощенный тигр - Сергей Иванович Зверев

Ширина реки небольшая, метров 20, за минуту будем на том берегу, охранники не услышат. Идти будем по ориентирам, которые я наметил. После того как преодолеем мелководье, возвращаемся обратно уже по другому берегу к Меловому, обходим его с северного фланга. По полю есть проезд, раньше машины с щебнем гоняли, поэтому выложилась дорожка с крошки, которая с бортов сыпалась. Через это поле заезд на аэродром. Гриша там был, говорит, колючей проволокой все оцеплено и четыре вышки по периметру с охраной. Ограду мы сомнем с двух сторон танками, с пулеметов положим охрану, а там уже откроем огонь из танковых пушек. Судя по документам, на площадке должно быть 27–30 боевых единиц. Снарядов должно хватить почти впритирку, поэтому ни одного выстрела мимо. Как стемнеет, можем выдвигаться, хорошо, что вы танки в белый замаскировали, думаю, переправу нашу и не заметят немцы, до моста больше трех километров. В поселке взвод стрелков, есть танки, вооружение мощное. Сразу после выполнения боевой задачи уходим обратно к реке и в лес. Здесь оставим трофейный танк, на одной маневренной машине легче будет найти укрытие и незамеченными пройти обратно к линии фронта.

– А как через реку пойдем, на виду ведь будем, – Логунов обдумывал каждый этап операции, прокручивал в поиске слабых мест. – И второе, предлагаю на сектора разделить сразу аэродром, чтобы с двух орудий сподручнее палить.

– Мы с вами поедем, – заявил Федор. – Канистру дайте и спичек, барак у охранников подожжем, чтобы за помощью в деревню не побегли.

– Там же собаки у них, ты чего! – в ужасе вскрикнул Гришка.

– Ничего, покусают немного да бросят. Чего грызть у тебя, одни мослы. Ты мертвым притворись, лежи и не шелохнись, понял?

Соколов хотел возразить, что это опасная затея. Тем более немецкие овчарки натренированы рвать своих жертв даже бездвижных. Но натолкнулся на суровый Федин взгляд и осекся, такими серьезными и взрослыми были глаза у мальчика. Понял, что все равно они пойдут туда, не остановить их горячее желание избавиться от фашистов, что уже несколько лет хозяйничают в деревне.

– Бабенко, что с топливом на «тигре»?

– Полный бак. На «тридцатьчетверке» осталось еще на сотню километров. Дотянем обратно на малом.

Алексей согласно кивнул, будет вам бензин и спички:

– Пойдете, когда часовых снимем. Как загорится, к танкам обратно бегите.

Напряжение после нескольких часов в разведке по лесу спало. Лейтенант почувствовал, как от тепла и еды глаза начали слипаться. Зазевали мальчишки и Руслан. Василий Иванович прикинул все по времени и приказал:

– Ребята, вы на перерыв, надо перед атакой отдохнуть. Бабенко сейчас на наблюдение. Мне часа передохнуть хватить, дальше я в караул, а вы перед ночью сил набирайтесь.

Когда Семен Михайлович с автоматом поднимался вверх к люку, внутри уже затихли все звуки разговоров, кроме мирного сопения спящих танкистов и их неожиданных помощников.

Глава 6

Николай Бочкин этим утром долго ворочался, прислушиваясь к звукам на улице: тарахтение автомобилей мотострелковой роты, окрики ротного, топот солдатских сапог. Как же он мечтал о такой вот паре дней передышки. И теперь не рад, изнывает от ощущения никчемности. Все заняты делом, готовят технику, оттачивают приемы штыковой атаки или стрельбы под руководством командира, а он замер в ожидании, когда же вернется его экипаж с секретного задания. Чтобы время шло быстрее, Николай натянул ватник и пошел по поселку, чтобы разыскать женщину, письмо которой велел передать Бабенко. Женские голоса стало слышно сразу, как только дошел он до центрального пятачка со штабом. Песни тянулись одна за другой в морозном воздухе, разносимые ледяным ноябрьским ветром по всей деревне. Коля поискал глазами, ну как же тут определить, кто из поющих прачек Нэля. Одна из женщин отпустила мокрую гимнастерку в корыто, шагнула к парню в танкистской форме:

– Здравствуйте. Вы ищете кого?

Колька взволнованно сглотнул, заволновался, совсем забыв об осторожности, ляпнул:

– Мне Нэля нужна, ей Бабенко письмо велел передать.

– Так давайте же, ну, это я Нэля.

Как же она ждала этого послания, ждала, когда появится крепкая фигура в конце улицы. Нэля заволновалась, обтерла красные распаренные руки об передник, поспешно раскрыла скромную четвертушку, вчитываясь в незнакомый почерк. Ровные квадратные буквы с мягкими закруглениями: «Уважаемая Нэля, простите, что не сказал вам это в личной беседе. Знакомство с вами изменило мою холостяцкую жизнь. Знаю, что пишу глупости, но мне важно, чтобы вы знали. Я полюбил вас с первой секунды, как услышал, а потом увидел. Из-за войны я не могу ухаживать за вами как положено, поэтому просто предлагаю свою руку и сердце. Будьте моей женой, дорогая Нэля.

С уважением, С. М. Бабенко»

Женщина подняла глаза, полные слез, на Кольку:

– А сам где он, Семен Михайлович? Засмущался?

– Нет его… пока. – Бочкин от женских слез и неожиданного вопроса окончательно растерялся. Рассказывать о секретном задании запрещено строго. Да и не знает он ничего, кроме того, что танкисты должны были вернуться сегодня утром. Но никого нет. Прачка ласково коснулась пальцами рукава ватника:

– Как вернется, ты передай, что я согласна. Так и скажи, что Нэля согласна. Передашь?

От ее ласковой улыбки, прикосновения, запаха мыла и горячей воды у Кольки что-то внутри сжалось. Женщина напомнила ему мать, когда та устраивала стирку в бане по воскресеньям, а он помогал ей, таская ушаты с водой. Нестерпимо зажгло внутри от желания рассказать ей все. Хоть с кем-то разделить давящий изнутри страх, что не вернулся экипаж «семерки» в положенное время с территории немцев, пропали его верные товарищи без вести. И женщина почуяла нутром настроение парня, заметила, как крепыш топчется на месте, не зная, куда деть глаза. А между светлых ресниц закипают горькие слезы. Но она не успела спросить ничего, резкий окрик прервал беседу.

– Ефрейтор, подойдите, – неподалеку стоял подполковник, с которым перед заданием беседовал Соколов.

Заместитель командира Любицкий еще утром получил срочную депешу по телефону и от расстройства даже пропустил ежедневное бритье. И после прочтения уснуть уже не получилось, будоражили мрачные мысли. Весь экипаж вместе с танком не вернулся из-за линии фронта в положенное время, и теперь вопросы будут к тому, кто предложил Соколова как кандидатуру для секретной операции. Подполковник маялся до рассвета без сна, размышляя, где же он допустил ошибку. Ведь лично проверил все дела на танкистов перед отправкой их в немецкий тыл. И вот надо же, со спецрейда не вернулись, отправили лишь зашифрованное послание о срочной атаке на вражеский аэродром. И штаб требовал объяснения от заместителя командира по политической части, что за самодеятельность устроили танкисты