Книга Первый любовник Англии - Кристина Додд

— Почему-то меня это совсем не удивляет, — пробормотала Роузи себе под нос.

— Так притворимся, что считаем их любезными. — Говоря со своей педантичной подругой, Джин всегда проявляла максимум терпения.

— А ведь мы умеем притворяться, не так ли… Роузи? — Сэр Дэнни изобразил самую чарующую улыбку, на которую только был способен, и предложил Роузи руку, однако, когда девушка сделала шаг вперед, леди Хонора опередила ее с таким видом, словно рука сэра Дэнни предназначалась для нее самой.

Энн взяла на себя ответственность разъяснить изумленной Роузи новые правила хорошего поведения:

— Мы должны вести себя, как подобает знатным особам. Леди Хонора, само собой, должна идти первой, поскольку является вдовствующей герцогиней и наследной баронессой. Потом идет Джин, вдовствующая маркиза и дочь графа. У нас с тобой одинаковое положение — графские дочери. Однако положение моего мужа ниже, он всего лишь барон, поэтому я известна как леди Энн, дочь графа Спенсера — этот титул выше. Поскольку ты не замужем и я старше, мне надлежит идти следом за Джин. — Вглядевшись в широко раскрытые глаза Роузи, Энн ласково спросила: — Кажется, ты хочешь что-то спросить?

— Да. Как вы все это помните?

Энн звонко рассмеялась в ответ.

— Подожди, пока ты появишься при королевском дворе. Там-то тебе придется запомнить титул и положение каждого придворного.

— Ты опять пугаешь ее, — послышался успокаивающий голос Тони. Райклиф подошел к девушке и положил ей руку на талию. — Разреши мне посмотреть на тебя…

Посмотреть на нее? Посмотреть на него… На него всего — с головы до ног, на Тони, такого элегантного в форменном черном бархатном костюме, расшитом красными шелковыми нитями, в маленьких брыжах, с кружевными воротничком и манжетами. Немногие люди в Англии носили такую форму, однако Тони имел на это право и, может быть, именно поэтому Роузи вспомнила, каким он был сегодня днем у водопада — гордым и голым.

Что он думал про нее? Роузи тихо стояла, опустив плечи и твердя себе, что повышенное внимание к ней Тони ничуть не отличается от внимания зрителей к актеру. По крайней мере думая так, Роузи было легче сохранять хладнокровие и невозмутимость. Нет, так или иначе, но в его внимательном взгляде читалось нечто другое, чем праздное зрительское любопытство. Ее чистая кожа на груди, такая непривычно сухая и обнаженная, казалось, делала Роузи еще беззащитнее. А может быть, это вовсе и не кожа, а ее душа была обнажена и вздрагивала от одного лишь взгляда Тони, ожидая его окончательного приговора.

Окончательный приговор не заставил себя долго ждать, однако сопровождался не восхищенным восклицанием, а простым:

— Ты прекрасна, как только что отчеканенный пятипенсовик.

Поняв, что Тони не понял, какое обезоруживающее впечатление произвел на нее несколько мгновений назад, Роузи почувствовала некоторое облегчение. Райклиф был похож на человека, настолько хорошо знающего свое прекрасное будущее, что нюансы его уже не волновали.

— Да, — согласилась Роузи. — Я всегда думала, что выгляжу достаточно привлекательно. — Она потеребила свою юбку и сделала первый шаг к обретению свободы: — Однако я не намерена ходить все время в женском платье.

— Но ты должна! — воскликнула Энн.

Ее высокий голос заставил Тони оторвать взгляд от Роузи.

— Послушай, Энни, ты действительно сожгла ее старую одежду?

— О! — Энн прижала руку к груди, словно ее сердце готово было выпрыгнуть наружу. — Конечно! Мы сожгли отвратительную актерскую одежду леди Розалин.

Не в силах противостоять доброй воле Энн, Роузи попросила:

— Пожалуйста, называйте меня Роузи или хотя бы просто Розалин.

— Моя дорогая! — Энн погладила Роузи по голове, несмотря на то, что Роузи была выше ростом. — С «просто» Розалин придется расстаться — это не подходит твоему новому положению. А, обращаясь ко мне, ты должна называть меня сестрой Энн, хотя, как я полагаю, становиться мне сестрой ты не собираешься.

Энн выглядела такой взволнованной, что Роузи стало неловко, и она, в свою очередь, погладила ее по спине.

— А почему бы ей вдруг и не стать тебе сестрой? — усмехнулся Тони.

— Потому, что Джин и леди Хонора решили, что она должна выйти замуж за кого-нибудь другого, а не за тебя.

— А я решил, что она выйдет замуж за меня! — Тони наклонился, чтобы его глаза находились на одном уровне с глазами сестры. — Как ты думаешь, кто одержит победу?

— Ты? — указала на него пальцем Энн. — Или леди Хонора? — Она махнула рукой в сторону столовой.

Наверное, Энн могла бы продолжать указывать то на Тони, то в сторону леди Хоноры, однако Роузи схватила ее указательный палец и сжала его.

— Прошу вас, не мучьте себя этим вопросом, ведь вы не приняли в расчет меня.

— Я все равно склоню тебя на свою сторону, — ухмыльнулся Тони, — а потом… Потом нас уже ничто не остановит.

— Не хочу быть свидетельницей, когда это случится, — пискнула Энн.

— Ничего этого не случится, — заявила Роузи, вложив в свой голос самое большое пренебрежение, на которое только была способна, и надеясь, что эти не ускользнет от внимания Тони.

— Как восхитительно пахнет твое чистое тело! — отозвался тот, наморщив нос. — Как же оно, должно быть, соблазнительно под этим шелковым платьем!

— Если наверху нашелся сундук с женскими нарядами, сохранившийся со времен лорда Сэдлера, то, уверена, там найдется сундук и с мужской одеждой, — презрительно фыркнула в ответ Роузи. — Если женская одежда принадлежит мне, то и мужская тоже, поэтому мне не составит никакого труда снова переодеться.

Не скрывая своего восхищения здравым смыслом Роузи, Тони мечтательно сказал:

— Интересно, что подумает королева Елизавета, когда ты преклонишь перед ней колена, одетая в штаны и камзол, вручая ей свою петицию о возвращении тебе имущества Сэдлера. То-то Елизавета будет удивлена, не так ли, сестрица?

Энн открыла было рот, но не произнесла ни слова. А если уж Энн пришла в замешательство от одной этой мысли, то Роузи могла себе представить, насколько будет потрясена королева.

— Хорошо, — дерзко ответила Роузи. — Когда я буду вручать ей прошение, я оденусь в женское платье.

Хотя Тони и молчал, она почти ощущала, как в нем закипает протест. Потребовав себе Одиси, Роузи стала нуждаться в том, чтобы и леди Хонора, и Джин, и Энн обучили ее хорошим манерам. Однако, если она переоденется в мужское платье, почтенные дамы ни за что не станут этого делать.

— Дорогая моя, — наконец заговорила Энн, — ты не можешь одеваться как мужчина!

— Иди в столовую. — Тони подтолкнул сестру к дверям. — Мы с Роузи подойдем через несколько секунд.

— Но мне нужно объяснить ей…

— Я сам ей все объясню, — настаивал Тони.