Книга Карл Юнг. В поисках себя - Фредерик Ленуар

Но чем их больше и чем точнее совпадения, тем скорее их вероятность уменьшится и возрастет неправдоподобность. Это означает, что они больше не могут рассматриваться как чистая случайность, но, учитывая отсутствие причинного объяснения, должны рассматриваться как разумные договоренности. Их необъяснимость проистекает не из того, что причина неизвестна, а из того факта, что наш интеллект не может объять их» [3], – резюмирует Юнг. Синхронистичности показывают таким образом, что существуют и другие законы во вселенной, пока неизвестные. Как ученый, Юнг заинтересовался ими и посвятил им большую часть своих исследований вместе с физиком Вольфгангом Паули. Если синхронистичности произрастают из психики, их настоящие корни находятся, вероятно, в коллективном бессознательном, своего рода памяти всего человечества, к которой наше личное сознание время от времени обращается. И это бессознательное обладает знанием, которое выходит за рамки линейного течения времени. (Я вернусь к этому важному вопросу в заключении.)

Западное мышление причинно, линейно, оно разделяет физические и психические события. Восточное, напротив, в первую очередь синхронистично и состоит из имеющих смысл связей. В центре китайской философии находится Дао, которое немецкий синолог Ричард Вильгельм, друг Юнга, переводит как «смысл». И там, где преобладает смысл, царит порядок и понимание общности. Благодаря сделанному Ричардом Вильгельмом переводу Юнг покажет, что «Ицзин» (Книга перемен) – прекрасный пример синхронистичности, основанной на методе, который обязывает природу ответить на вопрос, заданный 64 возможными комбинациями между Инь и Ян (они дают начало гексаграммам), с помощью брошенной случайным образом монетки или палочки из тысячелистника [4]. Книга перемен – больше чем метод догадок: это в первую очередь инструмент самопознания, который основан на глубоком понимании нынешнего положения вещей. Она позволяет человеку лучше понять перемены в разных жизненных ситуациях. Этот метод основывается на принципе синхронной взаимосвязи между внутренним и внешним миром.

Сновидения

Сновидение не проистекает, как остальные дары сознания, логически из жизненных событий: это скорее остаток психической активности, происходящей во время сна. Оно передает образы, символы и идеи через повествование с разрозненной хронологией, сочетая одновременно элементы реальности и элементы воображения субъекта. Содержание сна и его структура не поддаются законам причинности; ни пространство, ни время не имеют веса. Он смешивает случайным образом части прошлого, настоящего и иногда будущего. Если содержание сна не поддается сознательному контролю сновидца, последний может иногда, но не систематично, запомнить части своего сна. Особенность сна заключается в том, что человек переживает его изнутри и одновременно становится его внешним наблюдателем. Юнг полагает, что сон ставит оценку текущей психической ситуации субъекта, переводя то, что может быть принято его сознанием. В этом он представляет собой непосредственную экстернализацию бессознательной активности субъекта и спонтанную и символическую самопрезентацию ситуации в его бессознательном.

Что содержат сны? «Сны могут содержать неизбежные истины, философские утверждения, иллюзии, дикие фантазии, воспоминания, планы, предчувствия, иррациональные переживания, даже телепатические видения и Бог знает что еще» [5], – отвечает Юнг. Сны могут выражать божественные послания, хоть Церковь особенно о них и не заботится, сожалеет психиатр. Они могут нести информацию о далеких во времени или пространстве событиях, вне любой возможности умственного восприятия, как телепатические или провидческие сны. Все народы во все времена видели во снах оракула, открывающего грядущие истины.

Вот хороший современный пример. В 1959 году, когда молодой Далай-лама был в плену у китайцев в Лхасе, он спросил Великого ламу Паво Ринпоче, должен ли он остаться или бежать в Индию. На следующий день лама дал ему ответ: он видел во сне, как на Тибет опустилась темная ночь, но в то же время повсюду на Западе зажглись огни. Тогда он понял, что китайское вторжение означало возможную кончину дхармы (пути Будды) в Тибете, но в то же время ее возрождение на Западе. Поэтому он посоветовал Далай-ламе бежать в Индию, чтобы передать свое учение жителям Запада, что он и сделал несколько дней спустя. И этот сон действительно оказался пророческим.

Толкование сновидений очень часто требует визуальной расшифровки и трактовки символов, потому что их выражение архаично и алогично, и сновидцу нелегко понять его смысл. Это может потребовать вмешательства третьей стороны, например терапевта. В своей интерпретации Юнг хочет воспринимать сновидения такими, какие они есть, буквально, как полностью правдивый элемент тотальной психической природы, вопреки тому, что думает Фрейд: «Сны – это не преднамеренные и добровольные измышления, а, напротив, природные явления, которые ничем не отличаются от того, что они представляют. Они не обманывают, не лгут, не искажают и не выдумывают; напротив, они наивно провозглашают то, кто они есть и что думают. Они раздражают и вводят в заблуждение только потому, что мы их не понимаем ‹…› Опыт показывает ‹…› что они всегда стремятся выразить то, чего “Я” не знает и не понимает» [6]. Юнг стремится вернуть мечтателя к его реальности, подчеркивая необходимость разрешения текущих конфликтов. Только те образы и идеи, которые передаются сновидением, должны использоваться в попытке расшифровать его смысл (Фрейд вместо этого использовал метод ассоциации, чтобы попытаться понять, что говорит, скрываясь и отвлекая, сновидение).

В сценах во сне мы встречаем образы, созданные из разных символов (например, огонь, небо, звезды, дерево, машина и т. д.). Из наблюдения за этими элементами естественным образом возникает интерпретация, которую нельзя отделить от сновидца, его жизни и окружения. Юнг напоминает, что сновидение несет смысл только с разрешения и при сотрудничестве сновидца в его контексте. Даже если типичные сны существуют (полет, падение, потеря, ощущение потерянности, желание куда-то пойти, но так и не добраться туда и т. д.), психиатр предупреждает о рисках их интерпретации, уточняя, что универсального действенного научного метода их каталогизации не существует: «То, как бессознательное дополняет или компенсирует сознание, настолько варьируется от человека к человеку, что невозможно установить, в какой степени можно классифицировать сны и их символы» [7]. Только сам человек способен знать или чувствовать, значит для него что-то сон или нет.

Возьмем, к примеру, сон пациента Юнга: «Я нахожусь в саду и срываю яблоко. Я внимательно смотрю, не видел ли меня кто-нибудь». Этот сон можно интерпретировать только в свете истории субъекта, который рассказывает, как в детстве украл груши из сада. Также важно знать, что накануне он встретил на улице знакомую девушку, с которой завязал разговор, в то время как мимо проходили близкие друзья, что вызвало у него сильное смущение. Яблоко напоминает ему о сцене земного рая и запретного плода. Анализируя свой сон, он также вспоминает, как в детстве отец строго отчитал его за то, что он тайно наблюдал за купанием девочек. Наконец, он говорит, что у него только что завязался роман со служанкой, но этот роман еще не пришел к своему логическому завершению. Юнг заключает, что автор этого сна несет в себе тенденцию, естественную склонность видеть ошибку во всем, что касается сферы эротического удовлетворения. Поэтому он видит в этом сне функцию «противовеса» бессознательного, обеспечивающую психическую регуляцию.

Юнг подходит к сновидению с двух сторон, которые могут либо сосуществовать, либо перевешивать друг друга. Первая сторона – это «план субъекта»: действующие лица сновидения (в данном случае яблоко) каким-то образом воплощают проецируемые части души субъекта. Вторая – это «план объекта»: каждый персонаж сновидения может быть соотнесен с конкретным человеком в реальности. Например, сон о полицейском может относиться к реальному, олицетворяющему власть отцу. В любом случае Юнг стремится интерпретировать серию снов, а не один, «более поздние сны исправляют ошибки, которые могли возникнуть при интерпретации предыдущих снов» [8]. Для него серия снов – это не разрозненная последовательность отдельных событий, а процесс развития или организации, который методично развивается поэтапно. Сон в полной мере участвует в процессе индивидуации. Таким образом, сновидение полностью выполняет для субъекта свою функцию самопознания.

Самостоятельно или с помощью терапевта, следует прислушаться к сновидению без предубеждений, без критического подхода и без желания ограничить его. Если содержание сна не напоминает о личном, то, возможно, оно относится к историческим символам, созданным