Книга Карл Юнг. В поисках себя - Фредерик Ленуар

но только с учетом их взаимоотношения» [25].

Находя в образе сочетание тех же дуальностей психики, характерных для символа, все же стоит отметить, что они отличаются – образ составляет внешний полюс символа, констеллированный в объекте, который служит его катализатором. Образом может быть конкретный, принадлежащий к реальности объект – камень, дерево, кристалл и даже объект, созданный человеком (дом, машина, самолет, робот и т. д.), но также образом может быть и абстракция, отсылающая к воображению, такая как дракон, единорог или даже Бог. Ситуация усложняется, когда символическое выражение наделяет смыслом образы, которые сами по себе производят другие смыслы. Риск ошибиться при интерпретации растет. Так как смысл, данный образу, принадлежит тому, кто наблюдает, и может из-за этого приобретать совершенно разные формы, иногда полезно обратиться к терапевту или другому специалисту для расшифровки.

Использовав термины «исторический образ», «истинный образ», «образ сновидения» и «первичный образ», Юнг вводит термин имаго, чтобы обозначить психическую интерпретацию, построенную на прожитом опыте, которая ориентирует поведение и способ восприятия постороннего человеком. Имаго символизируют, например, определения базовых семейных архетипов: отец, мать, брат, сестра… Вспомним, что в биологии термин имаго означает последнюю, взрослую стадию развития существа. Конечно, на ум сразу приходит процесс индивидуации. Но будем внимательны – образ может касаться как человека, так и общности. В этом случае он участвует в общем появлении культуры в данный момент истории общества, составляет коллективное сознание и вдохновляет целую серию художественных, интеллектуальных или религиозных разработок.

Термин «образа Божьего» заимствован Юнгом у Отцов Церкви. По их мнению, imago Dei запечатлен в душе человека и проявляется через сны или видения. Когда образ возникает, его следует понимать как символ самости или психической целостности. «Мы можем рассматривать образ Бога ‹…› как отражение самости или, наоборот, видеть в самости imago Dei in homine (в человеке)» [26], – уточняет Юнг. С психологической точки зрения оба подхода верны, поскольку самости нужна универсальная основа, без которой она не смогла бы достичь обособленности. Согласно Юнгу, мы неспособны различать то, что исходит от Бога, и то, что идет от бессознательного, и понимать, обозначают ли эти два понятия, одно из мифической области, а другое – научное, разную реальность. Вот почему вполне вероятно, что архетип самости занимает позицию, которая приближает его к образу Бога: «Сходство дополнительно подчеркивается, в частности, тем фактом, что этот архетип создает символизм, который на протяжении веков помогал охарактеризовать и выразить божественность образно ‹…› Образ Бога совпадает, если присмотреться, не с бессознательным во всей его общности, а с частным содержанием последнего, а именно с архетипом самости. Именно этот архетип мы уже не сможем эмпирически отделить от образа Божия» [27].

Конечно, как я уже упоминал, эта близость между архетипом самости и образом Бога не могла не создать путаницу, которую Юнг поспешил прояснить: «Вы не заметили, что я говорю об образе Бога, а не о Боге, потому что о последнем я совершенно неспособен говорить ‹…› Я никогда не думал, что, используя психологическую структуру образа Бога, уловил и Его» [28]. В образе Бога мы должны видеть прежде всего проекцию внутреннего опыта, переживаемого перед лицом очень могущественного собеседника сверхъестественного характера. Тогда воображение может освободиться от простой плоскости объекта и попытаться нарисовать образ невидимой сущности, существующей за пределами видимости. Человеку трудно постичь переживания настолько мощные, что он не может ни понимать их, ни господствовать над ними. Не будем забывать, что божественные образы прежде всего мифичны, то есть представляют собой дискурс, который не может быть разрешен наукой или философией, поясняет далее Юнг. Не мы изобретаем миф – это он говорит с нами через образы, которые представляют для психологии ценные объекты исследования [29].

3

Посредники

Символы, образы, мифы и архетипы являются языками, позволяющими сформировать диалог и создающими связь между личностями. Они возникают с помощью того, что я называю посредниками, – это синхронистичность, сны, активное воображение и ритуалы. Юнг предлагает перейти в особое состояние сознания, чтобы получить эту информацию и ухватить ее смысл. Если терапевт или религиозный человек может создать условия, при которых посредники появятся, например, во время сеанса активного воображения или во время ритуала, то сами посредники в основном спонтанны, так как открытие может произойти во сне или в момент синхронистичности. Каждый может научиться трактовать сны, предвидения или предчувствия, трактовать смысл артистической интерпретации с помощью ритуала или идентифицировать те связанные смыслом события, которые называются «синхронистичность». Так человек обретает автономию на пути познания себя.

Синхронистичность

Все началось со знаменитой истории о золотом жуке… Одна из пациенток Юнга, слишком склонная к рациональности, рассказала ему о своем сне в ночь перед сеансом: в этом сне она получила в подарок золотого жука. В тот же самый момент их внимание привлек глухой звук. Юнг при этом сидел за своим столом, спиной к окну; это золотистая бронзовка легонько ударилась об окно. Психиатр взял ее и протянул пациентке со словами: «Вот он, ваш жук!» Шок оказался таким сильным, что вызвал у нее душевное освобождение, позволив сделать шаг вперед в терапии. Этот феномен, который Юнг назовет в 1930-х «синхронистичность», будет широко использоваться с тех пор. В аналитической психологии синхронистичность обозначает совпадение как минимум двух событий, которые не имеют причинной связи между собой, но связаны ассоциативно для человека, переживающего их. Таким образом, синхронистичность относится к исключительно творческому, тайному принципу, который будто бы связывает психику человека с универсальной структурой. Зная, что в Египте скарабей был символом возрождения, Юнг с легкостью объяснил смысл этой синхронистичности со сном своей пациентки: она обязана была освободиться от своей избыточной рациональности, чтобы позволить проявиться интуитивному аспекту своей личности.

Есть два возможных типа синхронистичности. Один тип подразумевает одновременность происходящих событий, другой – временной разрыв между событиями. Кроме того, некоторые из них происходят в поле зрения наблюдателя, а другие обнаруживаются им a posteriori[14]. Бо́льшая часть синхронистичностей обнаруживает совпадение между психическим событием и событием материальным, но есть и другие, не связанные друг с другом причинно. Бессознательный образ проникает в сознание и совпадает с объективной повседневностью. Речь может идти о сне, который связан с внешней реальностью, как в истории о золотом жуке, или о подтвержденном позже предчувствии. Например, я узнаю́, что близкий человек умер, когда до этого я предчувствовал эту смерть. Другой тип синхронистичности относится к снам или идеям, происходящим одновременно в разных местах, хотя причинно они совсем не связаны. К примеру, два исследователя одновременно делают открытие, как было в случае Чарльза Дарвина и Альфреда Рассела Уоллеса, британского натуралиста-биолога. Они поддерживали переписку, и в 1858 году Уоллес пишет Дарвину, чтобы поделиться своим трудом, почти идентичным труду Дарвина. Синхронистичности, включающие в себя обе эти формы, также относятся к «паранормальным» феноменам, таким как видение, телепатия, ясновидение и прочие.

Эти феномены «значимых совпадений» опираются, по словам Юнга, на архетипическую основу. В организации и регулировании законов природы архетип выступает агентом и при определенных обстоятельствах служит для объединения двух реальностей [1]. Действуя как зеркало между психическим состоянием и внешней объективной вселенной, он вызывает синхронистичности. Последние возникают из-за близости того, что человеческая психика берет из архетипов, и внешнего мира. Эта близость выражается через «механизм резонанса», по словам популяризатора науки Массимо Теодорани [2]. Резонанс, появляющийся из-за этой близости, вызывает у воспринимающего его субъекта чувство наполненности смыслом. Словно констеллированный, архетип проявляется в физической форме, а не только в психической.

Юнг отмечает, что синхронистичности возникают, когда психические функции сферы сознания ослабевают, например, во время духовных или мистических переживаний, вызывающих иногда измененные состояния сознания. Они проявляются не всегда, а в основном во время трансформационных или кризисных эпизодов. Как и в случае наведения порядка в хаосе, они настоящие дары Вселенной. Синхронистичности, прекрасные возможности для эволюции, представляют собой в высшей степени преобразующий опыт, который позволяет человеку, уловившему его смысл, лучше понять ситуацию или встать на правильный путь. Благодаря им человек соприкасается с важными фрагментами своей личной, уникальной истории.

«Совпадения связанных смыслом событий воспринимаются как случайности.