Книга Жук - Ричард Марш

просто чистой воды шутка, и не более того. Мой гость в конечном итоге будет посрамлен, потому что совершенно ясно, что из его глупой затеи ничего не выйдет. Спрашивается – почему бы тогда мне не попробовать?

Я решил, что сделаю так, как он говорит, – слово в слово выполню его требования. И уже двинулся было к нему, но вдруг остановился – не могу объяснить, по какой причине. В какое-то мгновение мои намерения резко переменились.

Каким же надо быть мерзавцем, корил я сам себя, чтобы трепать имя женщины, играя в дурацкие игры с каким-то подонком, отвратительным бродягой, стоящим передо мной. И какой женщины! Той, которую я люблю! Я почувствовал, как меня с ног до головы захлестывает волна бешенства.

– Ах ты тварь! – крикнул я.

В результате неожиданной смены моего настроения у меня появилось острое желание вытрясти душу из пробравшегося в мой двор гнусного типа. Но едва я сделал несколько шагов в его направлении, всерьез помышляя о физической расправе, как он слегка изменил положение своей руки, выставив ладонь вперед заграждающим, останавливающим жестом. В то же мгновение я помимо своей воли встал как вкопанный, как будто на моем пути возник невидимый, но стальной прочности барьер.

Признаюсь, это поразило меня до глубины души. Ощущения, которые я испытывал в этот момент, были очень странными. Я чувствовал, что не только не могу сдвинуться в сторону моего гостя ни на дюйм, словно разом потерял способность контролировать свои конечности, – я был неспособен даже подумать о том, чтобы предпринять попытку это сделать. В первую секунду от изумления я лишь таращил на моего визитера глаза и беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба. Затем я понемногу начал понимать, что, собственно, произошло.

Этому ублюдку почти удалось меня загипнотизировать.

Странная это была ситуация для такого человека, как я, – тем более что я, можно сказать, находился в расцвете сил. Вдруг я почувствовал, как вдоль позвоночника у меня ползут мурашки – у меня внезапно возникла мысль о том, что бы случилось, если бы я вовремя не остановился. Трудно сказать, на какие проделки мог пуститься явившийся ко мне непонятно откуда и зачем тип. В моей памяти тут же стали всплывать рассказы о том, чем грозят азартные игры с шулерами, использующими крапленые карты. Я допустил опасную ошибку, недооценив возможности своего противника. Теперь я не сомневался – если он и был мошенником, то, несомненно, незаурядным, а может быть, и выдающимся.

Мне показалось, что он решил, что уже полностью подчинил меня своему контролю. Поэтому, когда я развернулся и, сделав несколько шагов в обратном направлении, оперся о стол, он едва заметно вздрогнул – видимо, это свидетельство того, что я все еще контролирую собственные действия, оказалось для него неожиданным. Какое-то время я молчал – мне нужна была пауза хотя бы в несколько секунд, чтобы прийти в себя после осознания опасного положения, в котором я оказался. Затем я решил предпринять нечто такое, что позволит мне убедить моего одаренного многими талантами визитера в том, что я ему в каком-то смысле не уступаю.

– Послушайтесь моего совета, мой друг, – не пытайтесь больше испытывать на мне вашу ловкость рук.

– Не понимаю, о чем вы.

– Не лгите мне – иначе я превращу вас в пепел.

Позади меня стояла электрическая машина, выдающая восемнадцатидюймовую искру. Она включалась с помощью рычага, вмонтированного в стол, – с того места, где я стоял, мне совсем не трудно было до него дотянуться. Я дернул за него, и мой гость невольно стал свидетелем небольшого эксперимента с электричеством. Изменение в его поведении непосредственно после этого меня немало позабавило. Он задрожал от страха и распластался ниц на земле со словами:

– Мой господин! Мой господин! Сжалься надо мной, о мой господин!

– Просто будьте поосторожнее, вот и все, – сказал я. – Я вижу, вы считаете себя кем-то вроде мага. Но, на вашу беду, я тоже кое-что умею – и, возможно, в этих умениях несколько превосхожу вас. Особенно в моем доме, на моей территории. Здесь мне найдется чем удивить в смысле магии сотню тысяч таких, как вы.

Взяв с полки бутылку с реактивом, я плеснул из нее на пол пару капель. В то же мгновение вверх взметнулись языки пламени, повалил густой дым. Это была довольно примитивная демонстрация свойств бромида фосфора, но эффект, произведенный опытом на моего визитера, оказался совершенно неожиданным. Я едва мог поверить своим глазам. Издав оглушительный вопль ужаса, мой гость внезапно исчез. На полу, там, где он только что стоял, возник непонятный, судорожно подергивающийся объект с неясными очертаниями. Затем из-за дыма видимость упала почти до нуля, а свет в помещении вдруг почти погас. Прежде чем я успел, разобравшись в ситуации, подойти к тому месту, где незадолго до этого стоял мой странный визитер, он снова возник словно бы ниоткуда и, стоя на коленях и склонившись к самому полу, возопил:

– Мой господин! О, мой господин! Я твой раб! Умоляю, приказывай мне, я сделаю все, что ты пожелаешь!

– Я использую тебя как своего раба! – воскликнул я. Трудно было сказать, кто из нас в этот момент в большей степени находился в состоянии эмоционального возбуждения – но, по крайней мере, я, в отличие от моего гостя, сумел не выдать свои истинные чувства. – Встань!

Мой визитер поднялся на ноги. Я наблюдал за ним с совершенно новым, обострившимся интересом. Мне трудно было определить, свидетелем чего я только что стал. Что это было – какой-то оптический обман? Или же мой гость в самом деле на какое-то время исчез? Было крайне трудно предполагать последнее, но, с другой стороны, я не мог поверить и в то, что его исчезновение мне попросту привиделось. Если это был какой-то ловкий трюк, то я понятия не имел, как именно он мог быть исполнен. Если же нет, то что тогда? Может быть, какое-то новое чудо из области науки? Я при желании мог объяснить моему посетителю, какие именно силы я задействовал для осуществления продемонстрированных «чудес». Интересно, мог ли он представить подобные же объяснения мне?

Тем временем гость молча продолжал стоять передо мной в позе, выражавшей полное подчинение, – взгляд его был опущен, руки смиренно сложены на груди.

Я принялся его расспрашивать.

– Вот что, я задам тебе несколько вопросов, – заявил я. – Если ты ответишь на них быстро и правдиво, тебе ничего не грозит. В противном случае – берегись.

– Спрашивайте, мой господин.

– Чем тебе не угодил мистер Лессингем?

– Я должен ему отомстить.

– Что он сделал такого, за что ты собираешься ему мстить?

– Между нами существует долгая кровная вражда.

– Что ты имеешь в виду?

– На его руках кровь моего сородича. Она требует отмщения.

– Кого же он убил?

– Это наше с ним дело, мой господин. Только между ним и мной.

– Понимаю. Ты хочешь сказать, что не собираешься отвечать мне и что мне придется снова использовать мою магию?

Я заметил, как мой собеседник вздрогнул.

– Мой господин, он пролил кровь той, которая доверилась ему.

Я заколебался. То, что имел в виду мой собеседник, казалось вполне ясным. А значит, возможно, не следовало слишком сильно давить на него, выпытывая детали. Слова гостя свидетельствовали о том, что речь шла, по всей видимости, о том, что можно было бы, наверное, назвать романом, который когда-то случился у Лессингема где-то на Востоке. Впрочем, трудно было представить Апостола в роли участника такого романа. Принято считать, что в жизни каждого мужчины всегда есть темная тайна, или, как порой говорят, скелет в шкафу. Но по отношению к Апостолу такие предположения казались крайне маловероятными. Просто страшно подумать, с какой скоростью распространилась бы подобная губительная для репутации Пола Лессингема история, если бы он в самом деле был в ней замешан. Будь это так, разве это не привело бы Пола к неизбежному политическому и жизненному краху?

– Пролитая кровь, как я понимаю, это, скорее всего, фигуральное выражение, так? Что ж, это впечатляет, но все же оставляет много неясностей. Если вы в самом деле подразумеваете, что мистер Лессингем кого-то убил, то самым надежным и эффективным способом отомстить ему было бы обратиться к закону.

– Что общего у английского