Книга Политические эмоции. Почему любовь важна для справедливости - Марта Нуссбаум

напротив, рассматривает всех животных как имеющих право на поддержку их действий и стремлений. Другие либеральные концепции по-другому включают в себя заботу о мире природы; в некоторых случаях эта забота шире, чем моя (например, предоставление прав всем живым существам или даже экосистемам). Хотя эти различия, безусловно, имеют первостепенное значение и правильно формируют набор эмоций, которые будут или не будут поощряться нацией, – в этом конкретном проекте они не находятся в центре моего внимания. Тем не менее многие из моих примеров покажут, как можно культивировать заботу о природе.

Общества, рассматриваемые в этом проекте, – это нации с различными устремлениями и целями. В этом смысле моральное значение национального суверенитета (о котором я говорю в другой работе[163]) заложено в мою концепцию с самого начала. Такая приверженность имеет большое значение для политических эмоций, поскольку многие из них фокусируются на национальном государстве и подразумевают обязательства по его защите и процветанию. В то же время у наций есть устремления, и эти устремления включают в себя обязательства по отношению к транснациональной сфере. Рассматриваемые нами нации понимают, что они являются членами взаимосвязанного мира, многие проблемы которого не могут быть решены без сотрудничества. Одна из наиболее насущных целей для них – мир во всем мире, и они будут стремиться к справедливым условиям сотрудничества в достижении этой цели. Однако их обязательства перед другими нациями не будут исчерпываться вопросами войны и мира. Граждане поймут, что уровень жизни и возможности людей в других странах также являются предметом обеспокоенности, и не только по соображениям мира и стабильности, но потому что люди имеют значение. У богатых стран есть, по крайней мере, некоторые обязанности по поддержке развития и процветания людей в более бедных странах. Поэтому жертвенность и сочувствие выходят за пределы национальных границ. Как настаивал Мадзини, нация – это точка опоры для создания всеобщей человеческой заботы.

Для всех членов нашего семейства наций идея равных политических и гражданских свобод играет ключевую роль. Каждый гражданин наравне с другими имеет право голоса, право занимать политические должности, права на свободу слова и ассоциаций, вероисповедания, свободу передвижения и путешествий, а также доступ к независимой прессе. Это стремление к равенству означает, что условия свободы должны быть равными для всех: так, например, закон, который на первый взгляд кажется нейтральным, но в то же время несправедливо отягощает существование определенной религиозной группы, будет сомнительным. Правление большинства ограничивается обязательством предоставить абсолютно равные права меньшинствам. И хотя эти права часто называют «негативными» и иногда считают, что для них необходимо просто бездействие государства, рассмотрение того, что требуется для их реализации в любой современной демократии, позволяет нам избежать этой ошибки.

То же самое стремление к равенству распространяется и на более общую заботу о защите от несправедливого преследования и о равной юридической защите. Эти обязательства, известные практически во всех современных демократических странах, часто имеют особое значение для меньшинств или традиционно дискриминируемых групп по признаку расы, гендера, этнической принадлежности, вероисповедания или сексуальной ориентации. Всем обществам приходится сталкиваться с историей или действительностью, в которых присутствует групповая субординация, будь то в форме рабства, религиозной вражды, кастовой системы или угнетения женщин. Следовательно, всем необходимо культивировать эмоции, способствующие равному уважению и терпимости, одновременно подавляя те эмоции, которые препятствуют этим нормам. Таким образом, у всех обществ есть причины изучать и управлять такими эмоциями, как отвращение, стыд и страх. Расширенное сочувствие как цель «религии человечества» – безусловно, важно, но узкий круг сочувствия – это не единственная и даже не самая страшная проблема на пути к миру равного уважения и интеграции. Борьба с групповой неприязнью требует более глубокого исследования истоков предрассудков и ненависти.

Предотвращение насилия и мошенничества – цель всех демократических обществ и имеет основополагающее значение для развития правовых систем. И гнев, и страх – это реакция на нанесенный вред или ущерб; и члены нашего семейства политических концепций могут согласиться с либертарианцами в том, что насилие и мошенничество – два значимых вида ущерба, которые должны контролироваться обществом не только посредством закона, но и через соответствующее обуздание гнева и страха. Общества, о которых говорим мы, как правило, придерживаются этого стремления и на уровне личной жизни, понимая, что насилие в семье и сексуальное насилие являются одними из самых серьезных препятствий на пути к полному равенству людей.

Теперь между нациями, о которых говорим мы, и их либертарианскими кузенами начинают возникать острые разногласия. Наши общества будут защищать права всех не только в политической и гражданской сферах и не только от насилия и мошенничества, но и в тех сферах жизни, которые обычно называются социальными и экономическими: здравоохранение, образование, достойный уровень благосостояния, убежище и жилье. Повторюсь: нации нашего семейства будут различаться по характеру и масштабу своих устремлений и по способу их реализации (посредством конституционного права, через законодательство), но все они будут стараться снизить уровень материального неравенства посредством программ значительного перераспределения, осуществляемого, в первую очередь, в рамках справедливой системы налогообложения. Поскольку они вовлечены в перераспределение гораздо больше, чем их либертарианские кузены, такие общества должны больше заботиться о расширении сочувствия, необходимого для поддержки таких программ, и искоренении пагубных стереотипов о бедных людях. Им также будет необходимо уменьшить чувство конкурентной зависти и внимательно следить за любыми эмоциональными силами, которые мешают одной группе граждан видеть свою судьбу в судьбе других.

Борьба с завистью усложняется тем фактом, что наши общества не стремятся к полному уравнению всех материальных возможностей. Они действительно настаивают на равенстве политических и гражданских прав (ни у кого не будет больше прав голоса или больше религиозной свободы, чем у кого-либо другого). Что же касается богатства и доходов, а также возможностей, которые они открывают, наши общества допускают сохранение некоторого неравенства, чтобы способствовать стремлениям и инновациям, которые повышают уровень всего общества в целом. Дж. Ролз допускал наличие лишь такого неравенства, которое повышает доходы и благосостояние наименее обеспеченных слоев населения[164]. Но он также признавал, что в других либеральных концепциях справедливости будут другие принципы распределения. Мой подход с точки зрения возможностей с самого начала ставит людей в выгодное положение за счет полного равенства в политической и гражданской сферах. В то же время он оставляет место для формирования новых принципов для борьбы с неравенством за пределами этих возможностей, как только общество обретет четкие контуры. Другие общества будут использовать иные способы допущения некоторого неравенства, значительно сокращая его и поддерживая достойный уровень благосостояния для тех, кто находится в самом низу. Во всех этих случаях общество должно соблюдать деликатный баланс в том, что касается эмоций, разрешая и до некоторой степени даже поощряя эмоции соперничества, не позволяя им при этом разрушить обязательства общества по обеспечению благополучия всех его членов.

Среди социальных и экономических обязательств наших обществ самыми главными являются образование и здравоохранение, поскольку вряд ли граждане смогут заниматься другими проектами, если их способности не будут развиты с помощью образования и не будут поддерживаться адекватной системой здравоохранения. Общества исполняют эти обязательства самыми разными способами.

Образование – это цель, но это в то же время и возможность. Когда общество берет на себя обязательство в области образования, оно также берет на себя обязательство по отношению к своей собственной будущей стабильности, и не только в экономических вопросах, но и в достижении своих политических целей. Таким образом, именно сфера образования станет главной сценой, на которой будет происходить формирование политически подходящего сочувствия и борьбы с неподобающими формами ненависти, отвращения и стыда.

III. КРИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА

Наши нации стремятся развивать политические эмоции, которые поддерживают их заветные цели. Но они также поощряют активную критику и обсуждение. Бдительная критическая культура – это действительно ключ к стабильности либеральных ценностей. Активное культивирование эмоций может сосуществовать (хотя и не всегда это дается просто) с защитой открытого критического пространства.

Рассмотрим всего лишь один пример – расовые отношения в Соединенных Штатах. На сегодняшний день страна решила эту проблему не только через законы и институции, но в том числе через публичные празднования, риторику, символику, искусство и широкий спектр убедительных