Книга Миллион за теорему! - Елена Липатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послание потомкам…
Вскрыть через сто лет…
Но крышку явно поднимали! Недавно…
Спичка погасла. Бекки сидела в полной темноте наедине с каменным львом, и ей казалось, что время застыло и давит на неё, как многослойный пирог.
…Стив проговорился на лекции, что знает об этом месте… И ректор, конечно, знает, и ещё два академика. А за капсулой охотятся… То есть не за самой капсулой, а за письмом. Дон с Коротышом перелопатили все старые книги по истории и архитектуре академии – всё искали подсказку или намёк на то, где спрятана капсула. И другие тоже искали…
Она нащупала кольцо и легонько потянула его на себя. Оглянулась на льва, не спускавшего с неё глаз.
«Ну, чего уставился? Я только посмотрю и положу обратно. Только посмотрю…»
А рука уже внутри. А вдруг там змея или иголка с ядом?!
В темноте она не видела льва, но спиной чувствовала его неприязненный взгляд.
Зажмурившись, Бекки по локоть засунула руку в каменный сейф.
Пусто!
Забыв про льва, она торопливо вытащила из кармана коробок и неловко почиркала спичкой. Головка обломилась.
– Чёрт!.. Ой, прости, пожалуйста…
Почему-то ей показалось, что льву не нравятся грубые слова.
Пальцы дрогнули, и ещё одна спичка, горестно пшикнув, съёжилась и погасла. Да что ж это за наваждение такое!
Повернувшись к зверю спиной, она осторожно провела серной головкой по коробку. Огонёк приветливо запрыгал на конце спички.
«Только не гасни… Пожалуйста!..»
Но и при свете ничего найти не удалось. Сейф был пустым, его вскрыли совсем недавно (даже пыль не успела налететь на плиту), и теперь никто не узнает, что было в том письме, написанном почти сто лет назад.
Она ещё раз коснулась пальцами дна и пошарила по углам металлического ящика. Кажется, что-то всё-таки есть… Какая-то картонка…
* * *
Тихий мерный звук, похожий на рычание, ударил в спину.
Мгновенно она замёрзла вся – от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Окаменела, превратилась в ледяную статую.
Сердце остановилось, потом запрыгало, заколотилось – и, подчиняясь древнему звериному инстинкту «бей или беги», она антилопой перелетела через плиты, отделявшие её от выхода, и рванула по узкому коридору, грохоча ботинками и сбивая со стеллажей книги.
Никто за ней не гнался. Может, ей со страху померещилось?
Только сейчас она разжала кулак и разглядела (вернее, ощупала) плотный бумажный треугольник, похожий на уголок конверта. Ладно… Потом разберёмся. А сейчас главное – найти выход (или ворону!).
Спичек осталось совсем мало, но, если экономить, должно хватить. Тем более что указатели – вот они, на каждом шагу:
561 (– 33) 528 (– 32) 496 (– 31)…
Комната под номером «икс» оказалась даже не комнатой, а нишей в нижнем ярусе подвального отсека. Здесь было сумрачно, но и без спичек (которые, кстати, закончились) она сразу увидела белое чучело с распростёртыми крыльями и раскрытым клювом.
Ворона словно только и ждала Бекки, чтобы, рассыпая старые перья, свалиться с потолка в её объятия.
Когда Бекки в обнимку с вороной – обе взъерошенные, растрёпанные, с вытаращенными глазами – показалась на библиотечном крыльце, было ещё светло.
Как обычно, на ступеньках сидели, обложившись учебниками, лохматые вундеркинды с первого курса. Мимо быстрым шагом прошли три человека в полицейской форме.
– Эй, ты чего так долго? – помахал ей рукой Дон и уважительно хмыкнул: – Ну и видик! Как из преисподней!
А она-то думала, что прошла вечность! И её уже ищут по всему подземелью… А никто и не хватился.
– Где они такое старьё раскопали? – Арон Кросс заглянул вороне в раскрытый клюв и поставил диагноз: – Сдохла сто лет назад!
В конце аллеи показалась группа нездешних людей в наглухо застёгнутых чёрных плащах.
– Проснулись! – съехидничал Дон. – Они бы ещё через неделю пожаловали!
– Кто?
Дон удивлённо посмотрел на Бекки и радостно затараторил:
– Ты же ещё не знаешь ничего! А тут такое было!.. Ограбление века!!! Ректор с проректором бегали как сумасшедшие, а потом эти парни из криминальной полиции, и журналисты, и…
– Письмо из капсулы спёрли, – пробубнил Коротыш и дёрнул ворону за хвост. – Сигнализация сработала.
– Эй, вы что это над птичкой издеваетесь?
Небрежно помахивая полосатым шарфом, к ним приближался высокий парень с копной спутанных волос. Он вовсе не был худым – скорее, утончённым, вытянутым вверх! Из-за привычки слегка покачиваться он казался нежным и хрупким, как орхидея в аквариуме.
Представив орхидею, Бекки мысленно, про себя, засмеялась. Ей нравился этот парень с гитарой, и даже та его песенка про ворону сейчас не казалась глупой.
Бард (а это был он) покачал головой-орхидеей и склонился над чучелом.
– Соскучилась? Ничего, скоро вернёшься домой. Через…
Он вытащил из кармана дорогие серебряные часы и щёлкнул крышкой.
– …через пять минут. Ровно столько осталось до срока.
А Бекки совсем и забыла про срок! Она думала, что два часа (какие там два часа – вечность!) давным-давно прошли.
– Идём, – кивнул ей Бард и вяло помахал остальным гитарой: – Пока-а, парни!
– Куда идём? – спросила Бекки, семеня за Бардом. – Я ж всё равно опоздал…
– Здесь с заднего хода – две минуты пешко-о-ом, – растягивая слова, пропел Бард. – Меня Кра-а-аммер прислал, для подстраховки.
И тут у неё сдали нервы. Она заморгала, закашлялась, уткнулась носом в ворону, от которой пахло нафталином и пылью.
– Ап… ап… чхи!!!
– Бу-удь здоров! – отозвался Бард.
Кажется, он ничего не заметил. Не хватало только разреветься у него на глазах.
Бард покрутил диск замка-бочонка, распахнул дверь, и…
…и струи шипучей жидкости окатили её с ног до головы. В потолок полетели пробки от шампанского!
Ворона, подхваченная заботливыми руками, взлетела на каминную полку и оттуда испуганно таращилась на разразившийся кутёж.
– Виват, брат Арон!
Кто-то сунул ей в руку бокал с шампанским. Бекки давно уже хотелось пить. Пузырьки приятно щекотали язык, она жадно выпила сладковатый напиток и снова подставила бокал под пенную струю. Потолок закачался, поплыл, все вокруг улыбались, было весело, как в Новый год, и даже Леон, промелькнувший длинной тенью, показался ей вполне симпатичным.
Пьяная ночь
…Кажется, она ещё что-то пила и всё пыталась рассказать про лабиринт со скелетом и каменным львом, но мысли путались, и вместо слов вылетали одни междометия.
