Книга ВИЧ-положительная - Кэмрин Гарретт

— Я пока думаю. — Он закусывает губу. — А как все остальные обычно реагируют?

— Э-э, не знаю. Задают много вопросов, — говорю я. У Лидии и Клавдии были вопросы. У Сары было еще больше, но я не могу сейчас о ней думать. — Я не знаю, как все реагируют. Я же не хожу и не рассказываю всем подряд. Это же… По-моему, это не очень хорошая идея.

Он кивает, не сводя глаз со своих рук. Если б я только знала, о чем он сейчас думает.

— Ты никому не расскажешь. — Это звучит скорее как утверждение, а не вопрос. — Да ведь?

— Конечно нет. — Он мотает головой, поднимая на меня глаза. — Не расскажу.

— Хорошо. — Я выдыхаю, и на душе вдруг становится легко. — Отлично.

— То есть о СПИДе тебе можно не переживать? — спрашивает он. На его лице отражается беспокойство. — Глупый вопрос, но типа ты в порядке? Полностью?

— Угу, — тихо говорю я. — Все нормально.

— То есть ты не умрешь?

— Может, лет в восемьдесят. — Я пожимаю плечами. — Когда-нибудь. Не сейчас.

— Ты злишься на маму?

На этом вопросе я запинаюсь. Если честно, я о ней не думаю как о своей маме. Возможно, будь она все еще жива, она была бы мне как тетя. Могла бы подсказать, как встречаться, когда ты ВИЧ-инфицирован, когда разглашать свой статус, а когда держать в тайне. Но это слишком личное, слишком болезненное, чтобы произносить вслух.

— Сложно на нее злиться. — Я старательно подбираю слова. — Раньше иногда злилась, потому что, наверное, она все же могла что-то сделать, чтобы не передать мне вирус. Но она же забеременела совсем молоденькая — насколько я знаю, — да еще и с ВИЧ… К тому же ей, кажется, никто не помогал. Вряд ли это было легко.

Я поглядываю на Майлза краем глаза. Он рьяно кивает. Если честно, я не знаю, как это понимать.

— А можно еще спросить?

Я киваю, чуть ли не слишком поспешно. Неуклюже пытаюсь засунуть карточки обратно в карман. Больше они мне не понадобятся.

— Много ты пьешь таблеток?

— Только одну в день.

— Ясно. — Он кладет руки себе на колени. — Это хорошо, да?

Я киваю. Мне почти хочется улыбнуться. Похоже, он нервничает не меньше меня.

— И… я от тебя не заражусь?

Сложный вопрос. Вот если бы доктор Хан сейчас была здесь, она бы на все ответила спокойно и профессионально. А Майлзу придется довольствоваться моими неловкими ответами. Хотя я, на удивление, уже не чувствую себя так неловко. Я думаю о родителях, и мне сразу становится лучше. Если они меня выбрали, захотели, то будут и другие.

Майлз прикусывает губу.

— Это дурацкий вопрос, да?

— Да нет… нормальный, — говорю я. — ВИЧ не передается бытовым путем, а если я поранилась или что-то такое, то нужно немедленно промыть рану с мылом. Единственный способ заразиться — это при обмене биологическими жидкостями, такими как кровь или грудное молоко…

— Или сперма.

Это меня снова заводит.

— Ну, как сперма, да, — говорю я. — Короче, эта жижа, которая у вас там выходит.

Он покатывается со смеху.

— Что? — Я отклоняюсь назад. — Правда.

— Ты прям как врач говорила, говорила, — усмехается он, качая головой. — А потом вдруг раз — и «жижа». Круто так сменила тон.

— Ну так если это жижа и есть.

— Ну да. — Он пожимает плечами. — Но это… знаешь…

Я не знаю и не думаю, что хочу знать. Я просто не смогу слушать, как он говорит про секс. Меня и так всю будоражит. Забавно, что с Лидией и Клавдией я болтаю об этом как ни в чем не бывало. А стоит ему сказать одно слово, и я уже краснею. Бесит просто, что мне так неловко.

— В общем, — говорю я, — ВИЧ нельзя передать, если уровень вирусной нагрузки — это типа количество вируса в крови — неопределим.

— А у тебя неопределим?

— Угу, — выдыхаю я. — Я вот в понедельник узнала. Но мой гинеколог сказала, нужно еще подождать — чтобы так было шесть месяцев подряд.

Я не смею посмотреть ему в глаза. Мы снова погружаемся в молчание. Вокруг нас выводят вечерние трели птицы, где-то вдалеке дребезжат канатные трамваи. Наверное, мне пора домой. Хочется больше… не знаю. Определенности, что ли. Но уж как есть. По крайней мере, я ему сказала. И теперь меня больше никто не опередит.

Майлз целует меня в щеку, и я вздрагиваю от неожиданности.

— Это не секс, — говорит он. — Никаких биологических жидкостей, верно? Так что целоваться нам можно.

Я даже не знаю, что сказать. Он слишком прекрасен.

— Верно. — Я слегка улыбаюсь. — И через слюну он не передается. Но ты все равно подумай.

— В смысле?

— Ну, я не знаю, — тяжело вздыхаю я. — Я, типа, все еще девственница.

Он удивленно моргает.

— И?

— Ну, это не просто так, — произношу я с нажимом. — Шанс очень маленький, но он все равно есть, так что ты подумай.

Он снова моргает. Я рада, конечно, что он не назвал меня шлюхой и не сбежал или типа того, но, по-моему, до него не совсем дошло, что это серьезно.

— Нам не обязательно заниматься сексом прямо сейчас, — говорит он тоном капризного ребенка. — Симона, не всем все время нужен секс.

Я усмехаюсь:

— Уж ты захочешь ждать.

— Ты не знаешь, чего я хочу. И даже если я и хочу секса, я могу подождать.

— Ну а что, если ты решишь, что не хочешь ждать?

Он качает головой, отодвигаясь от меня подальше. Без него мне сразу становится зябко, и я набрасываю на плечи толстовку.

— Ты правда думаешь, что я не выдержу шесть месяцев без секса?

— Откуда я знаю, — огрызаюсь я и закрываю глаза, изо всех сил стараясь сдержаться. — Просто… я не хочу… Я не думаю, что что-то случится, но и не хочу, чтобы где-то в альтернативной вселенной, где это все же произошло, ты меня вечно ненавидел.

— Я бы не смог тебя ненавидеть.

— Если бы заразился от меня ВИЧ? — Я широко открываю глаза. — Майлз, от таблеток у тебя бы скорее всего начались побочные эффекты: головная боль, сыпь, тошнота. К тому же люди стали бы шарахаться от тебя как от чумы — даже, может быть, твоя семья. Большинство ничего толком не знает про вирус, они просто боятся. Я думаю, тебе было бы не все равно. Вот уж точно.

Он молчит.

— Я не говорю, что это случится, — продолжаю я, понижая голос. — Уверена, что все будет нормально. Но я все равно боюсь, что…

— Симона, я не стал относиться к тебе как-то по-другому.

Я смотрю на него.

— Что?