Книга Шоколадная вилла - Мария Николаи

Одна из служанок взяла у нее кашемировую накидку. Затем Юдит приподняла юбку своего длинного, в пол, бального платья с прекрасным шлейфом и как можно элегантнее пошла вверх по ступенькам в бельэтаж. Ее новое платье было окружено тонкой мерцающей аурой, нежно подчеркнутой легкой прической с использованием вплетенных бисерных лент. Она использовала минимум украшений: нежное колье из белого золота с жемчугом и подходящие к нему серьги. Юдит знала, что она прекрасно выглядела, она чувствовала на себе взгляды и наслаждалась этим замечательным моментом.

У входа в гостиную прибывающих посетителей встречали супруги Эбингер. Дефиле было в самом разгаре, и Юдит стоило проявить терпение, пока не подойдет ее очередь. В то время как старик Эбингер лишь сухо поприветствовал ее, его жена приняла ее очень душевно:

– Госпожа Ротман! Как прекрасно, что вы пришли, наслаждайтесь сегодняшним вечером!

Юдит поблагодарила за приглашение, хотя и понимала, что хозяин дома – во всяком случае, по отношению к ее отцу – сделал его скрипя зубами, чтобы соблюсти общественные приличия. А возможно, и чтобы продемонстрировать, что его усадьба значительного превосходит усадьбу Ротмана по лоску.

Как бы там ни было, переступив порог праздничного зала, Юдит отбросила подальше эти мысли: роскошные декорации очень ее увлекли. Такое изобилие даже для высшего общества Штутгарта было необычайным – в этот вечер бал Эбингера действительно можно было сравнить с аристократическим банкетом.

Чтобы разместить множество гостей, двери расположенных друг за другом гостиных открыли, чтобы создать большую анфиладу. Со стороны сада были расположены большие окна в пол, их стекла отражали свет многочисленных ламп, ярко освещавших помещения. У противоположных стен огромные зеркала создавали эффект намного большего помещения. Вместе с тем они улавливали мерцание многочисленных кристаллов, которые каскадом спускались с люстр на потолке, и отражали его вместе с изображениями пышных бальных платьев и блестящих украшений. Большие пальмы в горшках и со вкусом развешенные гирлянды цветов вносили некий оживленный акцент и подчеркивали праздничную атмосферу, которая над всем парила. Заиграл оркестр, тихая музыка Сибелиуса и Моцарта разбавила разговоры и смех гостей, которые, собравшись маленькими группками, что-то увлеченно обсуждали.

Люди знакомились.

И пока мужчины обсуждали деловые вопросы, первый автомобиль некоего Генри Форда из Америки и потрясающие велогонки «Тур де Франс», прошедшие во Франции в июле, дамы делились последними сплетнями, одновременно демонстрируя свои роскошные бальные наряды из шелка, атласа, кружева и других дорогих тканей. В такие вечера наряды и аксессуары, а в связи с этим и вкус некоторых их обладательниц представляли собой неисчерпаемые темы для разговоров.

Среди всего этого мерцающего богатства как можно более незаметно передвигались слуги, многие из которых были наняты специально для этого вечера. Все, как один, одетые во фраки, они носили тяжелые подносы и предлагали прохладительные напитки.

Юдит взяла бокал холодного лимонада. Напиток имел приятный сладковато-кислый вкус и пощипывал язык. Она осматривалась по сторонам и очень обрадовалась, увидев в одном углу свою подругу Доротеа, оживленно беседовавшую с пожилой дамой. Юдит присоединилась к ним.

– Юдит, моя дорогая! – Доротеа засияла. – Как хорошо, что ты наконец приехала! Ты уже видела Шарлотту?

– Нет, я только что пришла. Но на улице повозки стоят коридором, если можно так сказать, вероятно, они еще не доехали.

– Юные дамы, прошу меня извинить, – сказала пожилая собеседница Доротеа. – Я поищу своих подруг. – Она дружелюбно им подмигнула.

– О, госпожа Эбингер, как это невежливо с нашей стороны! – воскликнула Доротеа. – Это Юдит Ротман, одна из моих лучших подруг. Юдит, это бабушка Макса. Ради сегодняшнего вечера она приехала из Людвигсбурга.

– Добрый вечер, госпожа. – Юдит сделала книксен, но госпожа Эбингер махнула рукой.

– Я прекрасно понимаю, что молодые девушки хотят побыть в своей среде. И, разумеется, понаблюдать за парнями. Развлекайтесь как следует!

Когда они остались одни, Доротеа тихо сказала Юдит:

– Сложно поверить, что эта милая женщина могла родить такого сына, как старик Эбингер.

Юдит засмеялась.

Вдруг в помещение вошли трое молодых людей, и колени Юдит подкосились, когда она узнала Макса. Его коротко стриженные черные волосы были не напомажены, а его лицо, вопреки моде на искусно оформленную бороду, было гладко выбрито. Так же как и у Виктора Райнбергера, вдруг пронеслось у Юдит в голове. Одновременно с этим она отметила, что бывали дни, когда господин Райнбергер вообще не брился; и тогда его покрытые щетиной щеки придавали ему немного дерзкий вид.

Юдит смутилась своих же мыслей и попыталась вернуться к здравому рассудку. Виктор Райнбергер был всего лишь служащим ее отца, и ему нечего было делать в ее голове.

Макс же давно был в ее мечтах – и вот он был так близок к ней! Она незаметно рассматривала его темный фрак, нежно-белую рубашку с хорошо подобранным галстуком и пришла к выводу, что в своем вечернем наряде он выглядел просто сногсшибательно.

В этот момент Доротеа прошептала ей на ухо «О Господи!», и, когда Юдит посмотрела на нее, она узнала ту искру в глазах. Наверное, не было женщины в этом помещении, которая бы не была сегодня вечером в восторге от сына хозяина дома.

Рядом с Максом был Эдгар Нольд, художник. Юдит не очень хорошо его знала, но он был ей симпатичен. Он излучал некую небрежность. И очень хорошо она знала Альбрехта фон Брауна, третьего в их компании, чей взгляд сразу был направлен на нее. Юдит охватило неприятное чувство. Он просто уставился на нее, и даже для сына банкира это было довольно дерзко. Она быстро отвела взгляд в сторону и стала за Доротеа – пусть лучше смотрит на свою сестру. Юдит себе даже представить не могла, что есть в мире такая девушка, которой бы понравился Альбрехт. Он, безусловно, был дорого одет, но его лицо напоминало мордочку поросенка, что не могли скрыть ни тонкие ухоженные усы, ни напомаженные светлые волосы.

С облечением Юдит заметила, что приехала Шарлотта со своими родителями. Она подняла руку, но подруга их уже давно заметила.

– О Господи, это скопление повозок сегодня вечером, – простонала Шарлотта, когда, наконец, подошла к ним. – Я уже думала, что мы вовсе не приедем и будем довольствоваться компанией нашего кучера!

– У нас было то же самое, – сказала Юдит. – Но сейчас ты уже здесь.

Втроем они прогуливались по помещениям, кокетливо играли веерами, наблюдали за гостями, время от времени болтали, наслаждались званым ужином и лакомились у изысканно укомплектованного буфета, где предлагали замечательные пирожные на нежной фарфоровой посуде, свежие фрукты в серебряных чашах и превосходные сладости на отшлифованных хрустальных блюдах.

Но особое внимание они уделили танцевальным картам, которые многие дамы и господа этим вечером носили с собой в надежде, что они быстро заполнятся. У Юдит чуть не остановилось сердце, когда Макс вписал в ее карту два венских вальса. Доротеа, покраснев, вписала в его карту польку и вальс. Шарлотту засы́пал приглашениями Эдгар, и она с улыбкой согласилась на несколько танцев с ним. Альбрехт фон Браун, слава Богу, держался в стороне, но некоторые другие молодые люди добивались расположения девушек. В предвкушении предстоящих танцев Юдит с Доротеа и Шарлоттой пошли дальше. Между тем они решили освежиться в соседней комнате.