Книга Холодное сердце 2. Магия грез - Камилла Бенко

Холод пронзал тело, как тысячи острых ножей, течение тянуло ко дну, закручивая в своих водоворотах, девушка брыкалась, барахталась в его ледяных руках, но, что бы она ни делала, темнота глубин окутывала ее все сильнее. А что, если без нее обратить заклинание будет невозможно? Что тогда станет с королевством? Еще одна попытка вырваться, всплыть... Но все тщетно. Намокнув, плащ стал тяжелее каменных глыб, ноги не слушались, скованные ледяными коньками, и принцесса опускалась все дальше и дальше...

На самое дно...

А было ли вообще у этой речки дно? Темная, ледяная тишина путала ее мысли, думать становилось все сложнее, сопротивляться уже не было сил. А затем над ней вдруг вспыхнул луч света. Анна почувствовала, как подобно резвой лошади стала вздыматься под ней вода, словно гейзер подхватил ее вдруг своей струей и выбросил из глубин на поверхность. Вот только по температуре это мало походило на всплеск горячего источника, струя скорее напоминала снежную слякоть. Это королева пришла на помощь сестре! Еще несколько секунд, и принцесса, откашливаясь, пришла в себя в крепких объятиях Кристофа и Эльзы.

– Спасибо, что спасла меня, – прошептала девушка, дрожа.

Но сестра будто и не слышала ее слов. Она повернулась к юноше и тихо произнесла:

– Отведи ее обратно к Окену.

– Что?! Нет, – прохрипела Анна. – Я в порядке. Мы должны продолжить путь!

– В порядке? Ты же чуть не утонула! – Эльза всплеснула руками.

– Вот именно – почти, – запротестовала принцесса. – Мы же почти у цели! Я не могу сейчас отступить.

Королева покачала головой.

– Почему ты вечно отталкиваешь меня? – спросила девушка с горечью.

Эта фраза явно задела Эльзу.

– Что? Ты о чем? Когда это я тебя отталкивала? – воскликнула она.

Анна притихла. Едва сдерживая слезы, она прошептала:

– Мне жаль, что я опять тебя подвела. Но я... Пожалуйста, позволь мне все исправить.

И вдруг ее сестра будто растаяла, превратившись словно по волшебству из ледяной скульптуры в человека.

– Мне тоже очень жаль. Я не хотела кричать на тебя... Ты просто не представляешь, что я испытала, поняв, что ты там, подо льдом. Мне в жизни не было так страшно.

– А еще мне невероятно стыдно за заклинание. – Принцесса почувствовала, что ей просто необходимо произнести эти слова именно сейчас. – Я и подумать не могла, что оно сработает. И уж никак не предполагала, что из-за него этот проклятый волк нападет на королевство.

Королева нежно погладила сестру по щеке, утирая с нее слезу:

– Скажи, тебе часто снится этот кошмар?

– Когда я была совсем маленькой, видела его чуть ли не каждую ночь. Потом все прошло, и я почти забыла о нем, но на этой неделе чудовище вдруг снова пришло ко мне во сне. – Девушка прикусила губу. В голове крутилось: «Оно вернулось, когда я поняла, что ты не пригласишь меня с собой в королевское путешествие», но произносить этого она не стала.

Чиркнула спичка, и на берегу вспыхнул огонь. Кристоф, решивший, видимо, дать сестрам возможность поговорить наедине, собрал за это время целый ворох сухих веток и приглашал теперь их согреться у высокого, радостно пылающего костра.

– А когда впервые появился этот волк? – спросила Эльза, потирая замерзшие руки. Теперь путники наконец были в тепле. Отблески пламени плясали на их лицах, от одежд принцессы в воздух поднимался пар.

Анна задумалась.

– Думаю, это началось в ту самую ночь, когда ты... Ну понимаешь. – И она дотронулась пальцем до волос, указав на то самое место, где от случайного удара ледяной магии сестры у нее появилась некогда белая прядь. – Неужели тебе и правда ни разу не снились кошмары?

Королева пожала плечами:

– Когда-то снились. Но я помню лишь один, мне было тогда лет восемь. Проснувшись, я увидела, что вся моя комната заледенела. – Задумавшись, она теребила пуговицу на своем плаще. – Это было ужасно! Все промокло, пришлось поменять и мебель, и ковры... А часть моих книг так и не удалось спасти.

– И что же, с тех пор тебе снятся только хорошие сны?

– Да. – Эльза, подняв голову, с печалью глядела в бездонное осеннее небо. – Папа учил меня контролировать свои эмоции, сдерживать магию. Порой мне бывало очень сложно, и тогда он будто по волшебству появлялся на пороге с кружкой горячего шоколада...

– Со мной было так же. Он словно чувствовал, когда это нужнее всего... – тихо сказала девушка.

Сестры улыбнулись, это воспоминание связало их, будто невидимая нить, напомнив, что людей ближе друг друга у них в жизни нет.

– А еще в ту ночь мама научила меня одному трюку. Она сказала, что нужно представить, как комкаешь свой кошмар и выбрасываешь его в окно, словно ненужный кусок пергамента, – рассмеялась королева. – Я тогда представила, что мой сон съел волк Ульф... Это созвездие всегда мне нравилось, так что я была только рада его покормить. Видимо, подействовало, с тех пор ничего неприятного мне больше не снилось.

– И меня этому учили! – Принцесса чувствовала невероятное единение душ, будто они с Эльзой стали вдруг одним целым. – Вот только я представляла, как рыбак Фригг вылавливает мои сны своими сетями. Жаль, мне это так и не помогло.

– Не хотелось бы вас прерывать, – начал серьезным тоном Кристоф, – но раз уж зашла речь о созвездиях... Совсем скоро стемнеет, и я бы предпочел полюбоваться ими около башни волшебника, а не здесь.

Девушки, улыбнувшись, кивнули. Они согрелись у костра, отдохнули и успокоились, так что теперь могли с новыми силами продолжить свой путь. К тому же с плаща Анны уже не лились потоки воды, он был едва влажным, но времени ждать, когда все окончательно высохнет, у них и правда не было.

Засыпав огонь песком, юноша спустился на лед, и его спутницы смело последовали за ним. Правда, принцессу никак не покидало ощущение, будто все ее надежды так и остались лежать в той куче листьев на берегу.

Молча и сосредоточенно они катились все дальше вверх по течению Ревущей реки. Солнце устало клонилось к горизонту, и путники в его лучах отбрасывали на лед длинные несуразные тени, похожие на тонущие фигуры, пойманные рекой в ледяную ловушку.

Никто из них не решался нарушить тишину. Анна боялась неосторожным словом разрушить хрупкое перемирие, едва установившееся между ней и сестрой, а Кристоф, казалось, ушел в себя, погрузившись в вызванные этим днем переживания и страхи. Его родители умерли так давно, что в памяти юноши остались о них лишь смутные, едва различимые воспоминания, и долгое время, пока мальчика не приютили горные тролли, Свен был его единственной родной душой. А сейчас он был в беде. Где-то там, за лесами и холмами. Спящий и совершенно беззащитный. И с каждым новым метром, удаляющим его от друга, молодой человек становился все серьезней и печальнее. При одном взгляде на его нахмуренные брови и сжатые губы сердце принцессы обливалось кровью, и наконец, желая хоть как-то его отвлечь, она нашла в себе мужество заговорить.