Книга Актеры на мушке - Кирилл Кащеев

У меня ослабели ноги. Наверное, я плюхнулась бы на землю, но в костюме Ассоль белая юбка – не очень-то романтично играть финальную любовную сцену с грязным пятном на заднице.

– Но я же с вами все время, – жалобно проныла я. Витка посмотрела на меня, как на полную идиотку. Я поняла. Кого я хочу убедить – Витку? Она, может, и согласится. А эти? Я снова выглянула из кустов, и мне стало еще хуже. Что стоит сразу после спектакля, как зрители разойдутся, выхватить меня из толпы мелких и затолкать в машину – никто даже пикнуть не успеет: ни я, ни Душка с Микулишной.

– Можно попробовать удрать прямо сейчас, – задумчиво предложила Витка. – Костюм оставишь, я за тебя доиграю.

– Чтоб ты для себя выгоду не нашла! – огрызнулась я. – Если они меня сейчас зарежут – ты меня немедленно распродашь на органы!

Витка поглядела на меня укоризненно:

– А тебе жалко? Жадная ты, Юлька, знаешь ведь, как мне нужны деньги! Но боюсь, сбежать до конца спектакля они тебе тоже не дадут.

Я безнадежно оглядела окрестности. Вон там стоят двое чернявых и небритых, они просто болтают и курят или караулят меня? И вон там тоже…

– Тебе нельзя спускаться со сцены, – сказала Витка, отрешенно-задумчивым взглядом уставившись поверх толпы зрителей. – Надо сматываться прямо оттуда. На глазах изумленной публики.

– Ну и как это сделать? – опешила я.

Виткин взгляд вдруг прояснился, точно она что-то углядела.

– Тебе бабка деньги дала – гони их сюда! – скомандовала она.

– Слушай, там мало, тебе все равно не помогут…

– А тебе – да! – отрезала Витка, выхватывая у меня купюру. – Иди финал отыгрывай, я тебе свистну! – скомандовала она и умчалась.

– Юля, да что с тобой сегодня! – уже ругалась Микулишна, и я побежала к сцене.

Капитан Грей причаливает к незнакомому берегу – и встречает уже подросшую, но сохранившую свою мечту Ассоль. Я выскочила на сцену, пируэт, и прыгнула в поддержку к Лешке.

Задрав голову, «полупородный» глядел на меня из первого ряда зрителей, и я споткнулась об его взгляд, как об натянутую поперек сцены веревку. И ухнула прямо под ноги Лешке, как набитый картошкой мешок. Лешка остался стоять надо мной с растопыренными для поддержки руками. По рядам зрителей прокатились смешки.

Я разозлилась. Вдруг эти придурки меня и правда убьют, и что от меня останется – как я испортила свою последнюю в жизни роль? А фиг вам! Мгновенным движением я поднялась на колени и заломила руки, словно в мольбе. Лешка дико поглядел на меня сверху вниз. Вот болван, а то я не понимаю, что так больше похоже на гарем турецкого султана, чем на возвышенную любовь к прекрасной девушке! Но если я уже валяюсь тут на полу, подниматься как-то надо? Я ухватилась за его руку, как за турник, пируэт у пола, подъем, пируэт назад – и мы снова влились в мелодию.

Вот сейчас я порадовалась, что мы выступаем под фонограмму. На самом деле я могу и петь, и танцевать одновременно – Микулишна говорит, что из меня выйдет отличная актриса оперетты. Но это в зале, при нормальной акустике и молчащей публике, а попробовали бы вы на открытой площадке и сплясать, и перекрыть голосом прибой, машины, шум шагов, разговоры. Представьте…

Я пою: «Всю жизнь тебя ждала…»

А с пляжа: «Пахлава! Чурчхела!»

Зато с фонограммой можно сделать звук погромче – и хана их горячей кукурузе!

Капитан Грей влюбился – поворот, руки соединить… во, все, влюбился! И отправился закупать шелк на паруса, а я снова свалила за кулисы. Я не оборачивалась, но чуяла спиной, как «полупородный» провожает меня пристальным, насмешливым взглядом – дескать, никуда не денешься. А Витки все не было, да и что на самом-то деле она могла придумать? Отчаяние, как застарелая лужа во время осенних дождей, вышло из берегов и затопило меня темной, вонючей водой. Забилось, захлебываясь, сердце, тошнота подкатила к горлу, и от противной, обморочной слабости подогнулись ноги. Я ухватилась за ближайшую колонну…

Музыка взвилась в торжественном крещендо – корабль под алыми парусами прибыл в ошеломленную Каперну.

– На сцену! – прошипели сзади и меня с силой толкнули в спину.

Я привычно бросилась вперед. И моя Ассоль выбежала навстречу своей мечте… с таким выражением лица, словно точно знала – на самом деле капитан Грей собирает наивных дурочек по приморским деревням, а потом отбирает у них паспорта и продает в публичные дома Турции.

Лешка закружил меня в вальсе…

Зловещий оскал «полупородного» блеснул из-за края сцены – как приближающийся к животу нож. В этот момент по деревянному настилу загрохотали копыта!

– Лошадка! Ой, глядите, лошадка! – завопил восседающий на плечах у папаши малыш.

Сзади на меня упала темная тень, пахнуло острым, удушливым конским потом…

– Сматывайся! – заверещал отчаянный голос Витки, и я рванулась прочь из Лешкиных объятий…

– Ты… – охнул Лешка, останавливаясь посреди танца. Сильная рука обхватила меня поперек талии, и… парень в тельняшке втащил меня на седло своей украшенной цветным султаном лошадки.

– Но-о-о! Пошла! – привставая в стременах, заорал он и огрел лошадку своей ковбойской шляпой по крупу.

Неуверенно приплясывающая на досках сцены лошадка обернулась… и посмотрела на нас, как на полных, законченных кретинов. «Куда – «но»? – было написано на ее меланхоличной морде.

– Пошла, кому говорю! – яростно заорал парень, изо всех сил колотя коняку пятками.

И вот тут лошадка обиделась! Негодующе, оскорбленно заржав, она ударила копытами в настил – и помчалась к краю сцены!

– И-го-го! – гневно ржала лошадь.

– А-а-а! – дико визжала я…

И неся на спине двух седоков, лошадка сиганула с края сцены… прямо в толпу!

– А-а-а! – Новый, уже многоголосый вопль, раздался в ответ – и толпа у сцены раздалась в стороны, как «молния» на сумке!

Наша коняшка взвилась над мгновенно опустевшим асфальтом… отчетливо, детально, точно в замедленной съемке, я видела, как мы проносимся над головой единственного оставшегося на месте человека – над головой «полупородного»! Мы проскочили, и дальше – бум! – сильный толчок. А-а-ах! – меня подбросило, лязгнули зубы, только рука парня в тельняшке не позволила вылететь из седла!

– Пошла, пошла! – снова заорал парень, и лошадка застучала копытами в асфальт, прорываясь сквозь рассыпающуюся перед нами толпу!

– Так что, она с Греем не уедет? – успела я услышать чей-то вскрик.

– И правильно! – откликнулся густой бас. – Простой моряк… с лошадью… получше всяких аристократов будет!

– Какая удивительная трактовка!

Еще раз заржав, лошадка вписалась в поворот… и, неуклюже поддавая задом, поскакала вдоль набережной.

– Тп-р-ру! – завопил удерживающий меня в седле парень в тельняшке и резко натянул поводья. – Еще кататься будешь, нет? Будешь – доплатить надо. По спецтарифу за скорость, – добавил он, извиняющимся жестом потрепав лошадку по холке.