Книга Блин - победитель мафии - Евгений Некрасов

Простыни связали. Со второй попытки папа легко преодолел этот единственный шаг до водосточной трубы, который мог стоить ему еще одного перелома. Он обнял трубу и соскользнул вниз. Блинков-младший выбросил ему из окна пакет с вещами, палочку бразильского дона и вторую больничную тапку вдобавок к той, которая была прибинтована к гипсовому валенку. Ничего не поделаешь, раз он забыл взять для папы обувь.

— А-о-э ой а-а, — сказал человек-мумия. На этот раз Блинков-младший понял его правильно.

— Конечно, папа молодец, — сказал он и вышел в дверь мимо ничего не подозревавшего охранника.

Заработанные у Нины Су деньги очень пригодились. Пока папа ковылял по больничному двору, Блинков-младший вышел на Садовое кольцо и поймал такси. Папа прилег на заднее сиденье, потому что сесть прямо ему мешал гипсовый валенок. Пот градом катился по его лицу.

— Пап, тебе же совсем плохо, — заметил Блинков-младший. — Может быть, зря ты убежал в первый же день?

— И ты туда же?! — огорчился папа. — Пойми, единственный сын, я не могу валяться в койке, когда решается судьба моей работы! Думаешь, зачем эти бандиты сломали мне ногу?

Тут и думать было нечего. Блинков-младший знал об этом деле даже больше, чем папа, который не подслушивал разговор грязных бизнесменов из сундука фокусника и понятия не имел, что их преступной деятельностью тайно командует генеральный спонсор Георгий Козобекович.

— Мне все известно, — сказал Блинков-младший. — Лучше скажи: кому ты говорил, что хочешь продать садовый участок и заплатить за новые стекла?

— Да в том-то и дело, что никому, — развел руками старший Блинков. — Мы с мамой еще не решили этот вопрос, и я не хотел хвалиться перед Эдиком раньше времени.

Эдиком старший Блинков называл директора Ботанического сада Эдуарда Андреевича. Они были если не близкие друзья, то старые товарищи по работе. С тех пор, как лысый Витя разбил стекла, они только и думали о том, где взять денег, чтобы вставить новые и спасти оранжерею субтропических растений. У Блинкова-младшего возникло сильное подозрение, что папа все-таки проболтался Эдуарду Андреевичу. Может быть, не прямо пообещал: «Эдик, не волнуйся, деньги будут», а как-нибудь намекнул. «Не спеши сдаваться, Эдик, — запросто мог сказать папа, — я кое-что придумал».

А потом? Неужели Эдуард Андреевич передал этот разговор князю Голенищеву-Пупырко?! Блинкову-младшему не хотелось подозревать его в предательстве. Но старенький, боявшийся князя директор мог выдать папу и случайно. Скажем, князь опять начал его пугать, а Эдуард Андреевич возьми да и ляпни: «Обойдемся без твоей пивной, Леонид! Олег мне обещал денег достать!».

У Блинкова-младшего было слишком мало фактов. Одни догадки.

— Пап, — сказал он, — чудес не бывает. У вас, наверное, человек тридцать научных сотрудников, и все против того, чтобы князь открыл эту пивную в оранжерее. Но почему-то ногу сломали не Николаю Николаевичу, не Розе Моисеевне и не Эдуарду Андреевичу, хотя он у вас главный. Ногу сломали одному тебе. Значит, эти, из «Сильного хмеля», откуда-то узнали, что ты достаешь деньги. Вот и вспомни: кому ты об этом рассказывал?

— Не смей говорить о нем плохо! — буркнул старший Блинков.

Было ясно, что он тоже думает об Эдуарде Андреевиче.

— Опасная у вас жизнь, — заметил водитель такси, который до этого молча прислушивался к разговору отца с сыном. — Это где же, если не секрет, открывают пивные в оранжереях и ломают людям ноги?

— Не секрет, — ответил старший Блинков. — Это все в России.

Глава пятнадцатая Генерального спонсора выводят на чистую воду

Блинковы только-только вошли домой, как в дверь позвонили. Из-за папиной ноги они ехали на лифте, а звонивший, конечно, поднимался на второй этаж пешком, а то бы они не разминулись.

— Ты ждешь кого-нибудь? — спросил старший Блинков. Было видно, что ему очень не хочется открывать. Папа боялся столкнуться с полковником Кузиным, который едва ли придет в восторг оттого, что он убежал из больницы, да еще и обманул полицейского.

И вдруг из кухни раздался мамин голос:

— Иду-иду!

Влипли, понял Блинков-младший.

Мама показалась в конце коридора, а коридор был длинный. Пока она подходила к своим Блинковым, ее лицо вытягивалось, а глаза сужались в щелочки. Но мама ничего им не сказала, потому что надо было открывать дверь.

А за дверью стояла Нина Су в мини-юбке и совершенно лишнем посреди лета макси-плаще. Хотя плащ был совсем тоненький. Фотомодель надевала его для красоты.

— Оленька! — сказала она и расцеловалась с мамой. А потом чмок, чмок — расцеловалась с Блинковым-младшим и, наконец, со старшим Блинковым.

— Молодец, — улыбнулась ей мама, — как раз к торту пришла.

— Я на диете, — стала отказываться Нина Су, но мама командным голосом сказала:

— Чисто символически! От одного кусочка ничего тебе не будет.

Старший Блинков стоял столбом и незаметно для себя облизывал чмокнутые Ниной Су губы. Блинков-младший понимал его. От фотомодели пахло очень романтично. Если бы в магазине французской парфюмерии торговали еще шоколадными конфетами и экзотическими фруктами, и Нина Су побыла бы там часик, а потом еще часик собирала бы землянику в утреннем лесу, получится бы как раз такой запах.

Мама усадила всех за стол, налила чаю в чашки от свадебного сервиза и отрезала фотомодели микроскопический кусочек торта, чтобы она не растолстела.

— Мы с Ниночкой подружились, — сообщила мама очень довольным голосом. — Она учит меня ходить на десятисантиметровых каблуках.

— А Оленька показала мне приемы самозащиты без оружия и как и варить борщ в скороварке, — промурлыкала Нина Су.

Блинков-младший почувствовал укол ревности. Ладно — борщ. Но мама никогда не учила его приемам, только обещала! А самое-то главное, когда они все это успели?! Трех часов не прошло, как мама уехала на службу, а он вслед за ней — к папе в больницу. И нате: десятисантиметровые каблуки, самозащита без оружия, борщ в скороварке, да еще и торт мама успела купить! Нет, мужчинам никогда, никогда до конца не понять ни одну женщину, даже родную маму.

Блинков-младший только усмехнулся и со скромным достоинством стал наворачивать торт большой ложкой. Торт был «Птичье молоко». Блинков-младший любил его за то, что суфле не надо жевать, поэтому за минуту можно съесть гораздо больше «Птичьего молока», чем, скажем, песочного и тем более вафельного торта.

— Оля, ты что-нибудь выяснила? — непонятно для Нины Су спросил старший Блинков. Он, конечно, имел в виду дела грязных бизнесменов.

Фотомодель загадочно улыбнулась и сказала:

— Оля выяснила очень многое.

Блинков-младший мог бы подумать, что Нина Су опять говорит о десятисантиметровых каблуках и прочей женской чепухе. Но тут мама наступила ему на ногу.