Книга Счастье - Даниэла Стил

В субботу вечером Олли поужинал со своим отцом, а ввоскресенье пополудни поехал навестить мать. Она являла собой удручающее зрелищеи говорила только о том, что хочет вернуться домой, работать в садике. Она несовсем понимала, где находится, но в некоторые моменты, казалось, сознание кней возвращалось.

– Как тебе живется, папа? – спросил Олли у отца в тотвечер, когда они отправились на ужин.

– Помаленьку, – усмехнулся тот. – Ужасно одиноко безмамы.

Олли вздохнул и грустно улыбнулся ему в ответ:

– Я тебя понимаю, папа.

Какая-то ирония была в том, что они оба теряли жен в одновремя. Ирония, трагедия и бесконечная боль.

– По крайней мере у тебя есть дети для компании.

– Ты бы чаще приезжал повидаться с ними. Сэм по тебеужасно скучает.

– Может, завтра во второй половине дня?

Но Олли объяснил, что Мел с Сэмом в Бостоне с матерью.

И на этот раз они вернулись в прекрасном настроении, но Мелпредупредила брата, чтобы при папе он слишком не увлекался рассказами опоездке. И специально велела не упоминать Жан-Пьера. Это был друг Сары, которыйзаходил к ней в субботу вечером. Мел подозревала, что он неравнодушен к ихматери. Ему было двадцать пять лет, он окончил университет во Франции, всехужасно смешил, рассказывал анекдоты и из всякой всячины приготовил вкуснуюпиццу. Сэм считал, что он классный парень, но Мел заверила брата, что папа нехотел бы о нем слышать.

– А как ты думаешь, у него с мамой любовь?

Сэм всегда был любопытным; ему показалось, что оницеловались, когда однажды он зашел на кухню взять банку кока-колы.

Но Мел поспешила опровергнуть его теорию.

– Не говори глупости.

Оба были радостно возбуждены еще и потому, что Сара пообещалаим поездку на весенние каникулы.

– Как думаешь, куда мы поедем? – спросил Сэм.

– Не знаю, видно будет.

В конце концов, Сара решила забрать их всех на неделюкататься на лыжах в штат Массачусетс. Даже Бенджамин согласился с ними поехать.Буквально за пять дней до их отъезда Оливеру на работу позвонили из школы, вкоторой учился Бен. Оказалось, что парень уже не один месяц прогуливает уроки иможет лишиться аттестата.

– Бенджамин?

Оливер был в недоумении. Его вызвали к телефону с собрания,и он испугался, что с Беном произошел несчастный случай.

– Это невероятно. Он всегда считался одним из лучшихучеников.

– Но не теперь, мистер Ватсон, – заметил заместительдиректора. Звонил именно он. – С января мы практически не видели его назанятиях. В этом полугодии у него незачет почти по всем предметам.

– Почему же вы мне раньше не позвонили? Зачем было такдолго ждать?

Оливер был возмущен и зол: на сына, на себя, на школу, наСару, которая заварила всю эту кашу. Казалось, что бедствия никогда некончатся.

– Мы на протяжении трех месяцев слали вам уведомления,но вы не отвечали.

«Ах, сукин сын...»

Олли моментально понял, что произошло. Бенджамин их скрыл ототца, чтобы тот ничего не знал.

– А что с его документами в колледж?

– Не знаю. Мы, конечно, уведомим вузы, которые онуказал в заявлении, он ведь раньше всегда был сильным учеником. Мы понимаем,что в его случае имеются смягчающие обстоятельства. Может, если он согласитсяпозаниматься летом... Во всяком случае, все будет зависеть от последнегополугодия.

– Я вас понял. – Оливер прикрыл глаза, пытаясь все этопереварить. – Есть ли еще какие-то школьные проблемы, о которых мне следуетзнать?

Он чувствовал, что это не все, и со страхом приготовилсяслушать.

– Вообще-то, знаете, некоторые вещи от нас независят...

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду девушку по фамилии Картер. Нам кажется,она отчасти виновница проблем Бенджамина. У нее самой в этом году сложности,родители разошлись, да и в смысле учебы она никогда не блистала, не то чтоБенджамин раньше. В общем, мне кажется, что их увлечение друг другом не идет напользу занятиям. Поговаривают даже, что она бросит школу. Ее матери мы ужесказали, что дочь не получит аттестат со своим классом...

«Черт подери», – выругался про себя Оливер. Он подверг Бенанаказанию, велел к ужину являться домой, а тот прогуливает занятия радикакой-то дурехи, которую вот-вот исключат из школы.

– Я этим займусь. И постараюсь, чтобы это не повлиялона поступление Бенджамина в колледж.

Оливер ждал, что в один прекрасный день ему сообщат:Гарвард... Принстон... Йель... И вот на тебе – аттестат на волоске.

– Может, вы смогли бы проводить с ним больше временидома? Мы понимаем, что вам теперь, после отъезда миссис Ватсон, очень сложно...

Слова резанули его как бритвой, он делал все, что мог, чтобыбыть с детьми, но фраза, сказанная однажды Бенджамином, продолжала звенеть унего в ушах: «Ты приходишь домой не раньше девяти...»

– Я сделаю что смогу. И поговорю с ним сегодня же.

– Очень хорошо. А мы со своей стороны будем васинформировать.

– Да, да. В следующий раз звоните мне прямо на работу.

– Непременно.

Оливер положил трубку и некоторое время сидел, повесивголову, с трудом переводя дыхание. А потом, не зная, что делать, набрал номерСары в Бостоне. Но, к счастью, ее не было. Ведь теперь это была не ее проблема.Она их всех покинула. Проблему должен был решать он.

В тот день Олли ушел с работы в четыре и был дома околошести. Вскоре появился Бенджамин, на вид довольный собой, с учебниками подмышкой. Отец холодным как сталь взглядом остановил его.

– Зайди, пожалуйста, в кабинет, Бенджамин.

– Что-нибудь случилось?

Судя по отцовскому выражению лица, действительно что-то былонеладно, но Бенджамин и не подозревал, что его ждет. Едва он переступил порог,как получил увесистую пощечину. Впервые в жизни Олли ударил кого-то из своихдетей, если не считать шлепка четырехлетнему Бенджамину, когда тот воткнулвилку в электрическую розетку. В тот раз Олли хотел дать ему кое-что понять, ив этот раз тоже. Но кроме того, им владело чувство вины и разочарованности.Бенджамин даже покачнулся от удара, покраснел и сел, не сказав отцу ни слова.Оливер, закрыл за ним дверь. Теперь Бен понял, что отцу стало известно если невсе, то по крайней мере большая часть, и представлял себе его реакцию.

– Прости... Я не хотел... Но я чувствую себя обманутым.Сегодня мне позвонили из твоей школы, мистер Янг... Что ты, черт подери,вытворяешь?