Книга Счастье - Даниэла Стил

Олли долго ничего не говорил, а только слушал болтовнюдетей: про то, как готовили ужин, воздушную кукурузу, про квартиру Сары. ДажеСэм повеселел: ему явно пошло на пользу свидание с матерью. Все дети имелиухоженный вид, а у Сэма волосы были причесаны именно так, как нравилосьОливеру. Ему было больно смотреть на них, словно заново родившихся послеобщения с матерью и снова отвергнутых. Он не хотел слышать о том, как былоздорово, какая мама красивая, как она много занимается, какой у нее симпатичныйсадик. Он хотел слышать только о том, как сильно она тоскует по ним всем, иособенно по нему, когда она вернется, как ненавидит Бостон и жалеет, что тудапоехала. Но теперь Олли знал, что не услышит этого никогда.

Полет в Нью-Йорк проходил скверно, но дети, казалось, дажеэтого не заметили. Домой добрались к восьми. Агги ждала их с ужином. Онирассказали ей все про Бостон, про то, что делала мама, что она говорила, чемона вообще занимается. Наконец Олли не выдержал. Он поднялся из-за стола ишвырнул на пол свою салфетку. Дети в изумлении уставились на него.

– Мне осточертело все это слушать! Я рад, что выотлично провели время, но, черт побери, неужели нельзя поговорить о чем-нибудьеще?

Ребята подавленно притихли, а Оливера вдруг охватилосмущение.

– Извините... Я... так...

Он оставил их и пошел наверх, прикрыл дверь своей комнаты исидел там в темноте, глядя в окно на луну. Больно было слушать их бесконечныеразговоры о ней. Они снова нашли ее. А он потерял. Часы уже нельзя былоповернуть вспять. Она его больше не любит, хотя по телефону убеждала вобратном. Все кончено. Навсегда.

Так он сидел, не зажигая свет, на кровати, кажется, довольнодолго. Потом лег и стал глядеть в потолок. Еще через некоторое время раздалсястук в дверь, она приоткрылась и появилась Мел, но сначала она не разгляделаотца.

– Папа!

Она зашла в комнату и увидела его, лежащего в лунном светена кровати.

– Извини... мы не хотели тебя расстроить... просто...

– Я знаю, детка, я знаю. Вы имеете право радоваться.Она же ваша мама. На меня просто что-то нашло в тот момент. Даже папы иногдатеряют самообладание.

Олли сел, улыбнулся ей и зажег свет. Ему было неловко, чтодочь обнаружила, как он хандрит в темноте.

– Просто я по ней очень тоскую... как вы тосковали...

– Но, папа, она говорит, что по-прежнему любит тебя.Мел вдруг стало жаль отца, у него было такое тоскливое выражение глаз.

– Вот и замечательно, дорогая моя. Я ее тоже люблю.Просто иногда трудно понять происходящие перемены.

«...Когда теряешь кого-то очень любимого... когда чувствуешьсебя так, словно кончается вся твоя жизнь...»

– Но я привыкну.

Мелисса кивнула. Она обещала матери, что будет помогать емув меру своих возможностей, и была к этому готова. Она в этот вечер уложила Сэмаспать с его мишкой, сказав, что папу надо оставить в покое и лечь в своюпостель.

– А что, папа заболел? Мел покачала головой.

– Он сегодня странно себя вел, – допытывался Сэм. – Онбыл очень обеспокоен.

– Папа просто расстроен, вот и все. Я думаю, онпереживает свидание с мамой.

– По-моему, было классно.

Он радостно улыбнулся, обнимая мишку. Мел улыбнулась ему,чувствуя себя совсем взрослой.

– По-моему, тоже. Но я думаю, что им, родителям,тяжелее.

Сэм кивнул, будто тоже это понимал. А потом спросил сестру отом, о чем не решался спросить у мамы и папы:

– Мел... как ты думаешь, она вернется?.. Ну, какраньше... сюда, к папе и ко всем...

Сестра долго не отвечала ему, стараясь понять, что ейподсказывали ум и сердце, но, как и для ее отца, ответ для нее был уже ясен.

– Не знаю... но думаю, что нет.

Сэм снова кивнул. Теперь, после свидания с мамой, ему былолегче с этим свыкнуться. Она обещала, что через пару недель он сможет опять кней прилететь, но ничего не сказала, что сама приедет к ним в Перчес.

– Как думаешь, папа на нее очень сердится? Мел покачалаголовой:

– Нет, я думаю, ему просто грустно. Поэтому он ипсиханул за ужином.

Сэм еще раз кивнул и улегся на подушку.

– Спокойной ночи, Мел... Я тебя люблю.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, и ласково погладилапо голове, в точности как делала Сара в Бостоне.

– Я тебя тоже люблю, хотя ты иногда и вредничаешь.

Они оба рассмеялись. Мел выключила свет, закрыла за собойдверь, а когда возвращалась в свою комнату, то увидела, как Бенджамин вылез вокно и быстро спрыгнул на землю. Мел за ним наблюдала, но не сказала ни слова.Она только опустила жалюзи и легла. Ей было о чем подумать, как и всем им в этуночь. Все они долго не спали и думали о Саре. А что касается «прогулки» Бена,то Мел решила, что это его личное дело. Впрочем, легко было догадаться, кудаименно отправился брат. Несмотря на все еще действовавший запрет, он отправилсяк Сандре.

Глава 10

Дафна вошла в кабинет Оливера на следующее утро, в началеодиннадцатого, и сначала подумала, что у него все в порядке. Она знала, чтоОлли на уик-энд возил детей в Бостон к Саре.

– Ну и как?

Но едва она задала вопрос, как увидела ответ в глазах своегоколлеги и друга.

– Лучше не спрашивай.

– Извини. Мне очень жаль.

Ей в самом деле было жаль и его, и детей.

– И мне тоже. Ты уже подобрала слайды?

Дафна кивнула, и опасной темы они больше не касались. Ониработали без перерывов до четырех часов, работа наконец принесла Оллиоблегчение. Это было замечательно – не думать о Саре и даже о детях.

В тот вечер он вернулся домой в девять, так было и впоследующие дни. Они срочно готовили материалы для важного клиента. Однакотеперь дети были в порядке.

Через три недели после первого визита Сара снова пригласиларебят в Бостон, но на этот раз Оливер с ними не полетел. Он отправил Мел сСэмом. Бенджамин уже запланировал катание на лыжах с друзьями и не хотел егоотменять.

Вечером в пятницу Олли вернулся поздно. Дома было тихо итемно. Даже Агги отпросилась на несколько дней и уехала к сестре в Нью-Джерси.Одиночество было непривычно, но в то же время давало возможность передохнуть. Стех пор как Сара уехала, миновало три месяца, три месяца забот, плача,беспокойства, ежечасной ответственности и ежедневной спешки из Перчеса в офис иобратно. Иногда ему казалось, что Дафна права. Переезд в Нью-Йорк решил бымногие проблемы, но Олли считал, что семья к этому не готова. Может, через годили два... Глупо было загадывать так далеко, когда Сары не было. Его жизньнапоминала выжженную пустыню.