Книга Приключения Оливера Твиста - Чарльз Диккенс

— Никогда, никогда этого не случится, сэр! —перебил Оливер.

— Надеюсь, — ответил старый джентльмен. — Недумаю, чтобы ты когда-нибудь это сделал. Мне приходилось быть обманутым теми,кому я старался помочь, но я весьма расположен верить тебе, и мне самому непонятно,почему я тобой так интересуюсь. Люди, которым я отдал самую горячую своюлюбовь, лежат в могиле; и хотя вместе с ними погребены счастье и радость моейжизни, я не превратил своего сердца в гробницу и оставил его открытым для —лучших моих чувств. Глубокая скорбь только укрепила эти чувства и очистила их.

Так как старый джентльмен говорил тихо, обращаясь скорее ксамому себе, чем к своему собеседнику, а затем умолк, то и Оливер не нарушалмолчания.

— Так-то! — сказал, наконец, старый джентльмен болеевеселым тоном. — Я заговорил об этом только потому, что сердце у тебямолодое и ты, узнав о моих горестях и страданиях, постараешься, быть может, недоставлять мне еще новых огорчений. По твоим словам, ты сирота и у тебя нет ниединого друга; сведения, какие мне удалось получить, подтверждают эти слова.Расскажи мне все о себе: откуда ты пришел, кто тебя воспитал и как ты попал вту компанию, в какой я тебя нашел? Говори правду, и пока я жив, у тебя всегдабудет друг.

В течение нескольких минут всхлипывания мешали Оливеруговорить; когда же он собрался рассказать о том, как его воспитывали на ферме икак мистер Бамбл отвел его в работный дом, раздался отрывистый, нетерпеливыйдвойной удар в парадную дверь, и служанка, взбежав по лестнице, доложила о приходемистера Гримуига.

— Он идет сюда? — осведомился мистер Браунлоу.

— Да, сэр, — ответила служанка. — Он спросил,есть ли в доме сдобные булочки, и, когда я ответила утвердительно, объявил, чтопришел пить чай.

Мистер Браунлоу улыбнулся и, обратившись к Оливеру, пояснил,что мистер Гримуиг — старый его друг, и пусть Оливер не обращает внимания наего несколько грубоватые манеры, ибо в сущности он достойнейший человек, о чемимел основания знать мистер Браунлоу.

— Мне уйти вниз, сэр? — спросил Оливер.

— Нет, — ответил мистер Браунлоу, — я быхотел, чтобы ты остался.

В эту минуту в комнату вошел, опираясь на толстую трость,дородный старый джентльмен, слегка прихрамывающий на одну ногу; на нем былсиний фрак, полосатый жилет, нанковые брюки и гетры и широкополая белая шляпа сзеленой каймой. Из-под жилета торчало мелко гофрированное жабо, а снизуболталась очень длинная стальная цепочка от часов, на конце которой не былоничего, кроме ключа. Концы его белого галстука были закручены в клубоквеличиной с апельсин, а всевозможные гримасы словно скручивали его физиономию ине поддавались описанию. Разговаривая, он имел обыкновение склонять головунабок, посматривая уголком глаза, что придавало ему необычайное сходство спопугаем. В этой позе он и остановился, едва успел войти в комнату, и, держа ввытянутой руке кусочек апельсинной корки, воскликнул ворчливым, недовольнымголосом:

— Смотрите! Видите? Не странная ли и не удивительная лиэто вещь: стоит мне зайти к кому-нибудь в дом, как я нахожу на лестнице воттакого помощника бедных врачей? Некогда я охромел из-за апельсинной корки изнаю, что в конце концов апельсинная корка послужит причиной моей смерти. Таконо и будет, сэр! Апельсинная корка послужит причиной моей смерти, а если этоневерно, то я готов съесть свою собственную голову, сэр!

Этим превосходным предложением мистер Гримуиг заключал иподкреплял чуть ли не каждое свое заявление, что было весьма странно, ибо, еслидаже допустить, что наука достигнет той ступени, когда джентльмен сможет съестьсвою собственную голову, если он того пожелает, голова мистера Гримуига быластоль велика, что самый сангвинический человек вряд ли мог питать надеждуприкончить ее за один присест, даже если совершенно не принимать в расчет оченьтолстого слоя пудры.

— Я съем свою голову, сэр! — повторил мистерГримуиг, стукнув тростью по полу. — Погодите! Это что такое? —добавил он, взглянув на Оливера и отступив шага на два.

— Это юный Оливер Твист, о котором мы говорили, —сказал мистер Браунлоу.

Оливер поклонился.

— Надеюсь, вы не хотите сказать, что это тот самыймальчик, у которого была горячка? — попятившись, сказал мистерГримуиг. — Подождите минутку! Не говорите ни слова! Постойте-ка… —бросал отрывисто мистер Гримуиг, потеряв всякий страх перед горячкой и сторжеством делая открытие, — это тот самый мальчик, у которого былапельсин? Если это не тот самый мальчик, сэр, который бросил корку на лестнице,я съем свою голову, да и его в придачу!

— Нет, у него не было апельсина, — смеясь, сказалмистер Браунлоу. — Полно! Положите свою шляпу и побеседуйте с моим юнымдругом.

— Меня этот вопрос очень беспокоит, сэр, —произнес раздражительный старый джентльмен, снимая перчатки. — По всейнашей улице всегда валяются на мостовой апельсинные корки, и мне известно, чтоих разбрасывает мальчишка хирурга, который живет на углу. Вчера вечером молодаяженщина поскользнулась, наступив на корку, и упала у решетки моего сада. Кактолько она встала, я увидел, что она смотрит на его проклятый красный фонарь,[25] безмолвно приглашающий войти. «Не ходите к нему! —крикнул я из окна. — Это убийца! Он расставляет капканы!» И это правда. Аесли это не так…

Тут вспыльчивый старый джентльмен громко стукнул тростью обпол, что, как знали его друзья, заменяло его обычную присказку всякий раз,когда она не была выражена словами. Затем, не выпуская из рук трости, он сел и,раскрыв лорнет, висевший на широкой черной ленте, устремил взор на Оливера,который, видя, что является объектом наблюдения, покраснел и снова поклонился.

— Это тот самый мальчик, не так ли? — сказал,наконец, мистер Гримуиг.

— Тот самый, — ответил мистер Браунлоу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил мистерГримуиг.

— Гораздо лучше, благодарю вас, сэр, — ответилОливер.

Мистер Браунлоу, как будто опасаясь, что его чудаковатыйдруг вот-вот скажет что-нибудь неприятное, попросил Оливера пойти вниз ипередать миссис Бэдуин просьбу распорядиться о чае; он с радостью повиновался,так как ему не особенно понравились манеры гостя.

— Хорошенький мальчик, не правда ли? — спросилмистер Браунлоу.

— Не знаю, — брюзгливо отозвался мистер Гримуиг.

— Не знаете?

— Не знаю. Не вижу никакой разницы между мальчишками. Язнаю только два сорта мальчишек: мальчишки мучнистые и мальчишки мясистые.