Книга Лживый брак - Кимберли Белль

– Мне очень жаль, – говорю я. – Должно быть, вам было нелегко.

Он кивает, и его губы сжимаются в тонкую линию.

– Энтони рассказал вам, кто устроил пожар?

Мое сердце тикает, как часовой механизм, внутри грудной клетки. Так это был поджог? Я пытаюсь что-то сказать, но не могу.

Дэйв делает это за меня:

– Нет, а кто?

Для человека, который не хотел разговаривать, мистер Батлер явно наслаждается вниманием к своей персоне. Он откидывается на спинку стула, тыча в окно вилкой.

– Я уже говорил вам, что это был неблагополучный район. Я не знаю, откуда вы, ребята, приехали, но, судя по вашему виду, думаю, никто из вас прежде не бывал в таких местах. Ну так поверьте мне, все именно так плохо, как вы думаете. Банды, оружие, проститутки и наркокурьеры на каждом углу. Скажу только, что неблагополучных подростков у нас было хоть отбавляй. Но ваш муж выделялся, потому что был умным. Умным и подлым, и оба этих качества делали его опасным. Невозможно было предугадать, когда произойдет вспышка, пока не становилось слишком поздно.

Я бросаю взгляд на Дэйва, который слушает с ничего не выражающим лицом.

– Что вы хотите сказать?

– Я думаю, вы понимаете, о чем я. Полиции так никогда и не удалось доказать, что пожар – дело рук Билли, но их подозрений было достаточно, чтобы приставить к нему куратора. А еще в том пожаре погибла не только Кэт. Той ночью погибло еще двое детей.

Дэйв вздрагивает, а мой рот наполняется привычной горечью. Я отворачиваюсь от стола и стараюсь не дышать, подсчитывая количество шагов до помойного бака на случай, если не сумею справиться с тошнотой. Три, может, четыре, но только если я перепрыгну через соседний столик. Смятение отдаляет от меня смысл того, что говорит этот человек, – что Уилл устроил пожар, который привел к гибели не только двоих детей, но и его собственной матери. Что это он был повинен в их смерти. Я откидываюсь на спинку стула и медленно мотаю головой из стороны в сторону.

Невозможно. Старик замечает мое недоверие и пожимает острым плечом, словно говоря: «Дело ваше».

– Когда дело касалось его родителей, то тут вашему мужу приходилось несладко, это точно. Кэт и Льюис Гриффит едва могли позаботиться от самих себе, не говоря уже о ком-то другом.

– Тренер Миллер предположил, что дома, возможно, могло применяться насилие, – говорит Дэйв.

– Тогда он соврал, потому что там было много насилия. Очень много. Но даже если и так, пожарным не потребовалось много времени, чтобы определить, что это был поджог. Кто бы это ни был, он использовал горючее.

Спокойно.

– Это мог быть кто-то еще, – говорю я.

У меня болит голова, и вдруг возникает горячее желание оказаться дома, и чтобы мама суетилась вокруг. Зачем я приехала сюда и заварила всю эту кашу? Я хочу вернуться назад в прошлое и не слышать всего того, что рассказали мне этот старик и тренер Миллер. Это слишком. Я больше не хочу ничего знать.

– Верно. Но пожар случился примерно в два часа ночи, когда Кэт и Льюис напились до беспамятства после особенно шумной и жестокой ссоры. Я никогда не забуду, как визжали и кричали эти двое. Как бы там ни было, канистру с бензином нашли в соседней пустующей квартире. А Билли, клявшийся, будто он спал в своей кровати, когда все случилось, каким-то образом не получил и царапины.

Я пристально смотрю на Дэйва, который воспринимает услышанное с каменным лицом. Он берет себя рукой за подбородок и сглатывает. Ему не хочется в это верить, но он допускает, что это может быть правдой.

И хотя психолог во мне понимает, что лишенный внимания родителей ребенок, который к тому же подвергается домашнему насилию, имеет на шестьдесят процентов больше шансов попасть в неприятности, я все еще не убеждена до конца. Мы ведь говорим о моем Уилле. Он мог проснуться от шума или, может, почувствовал запах гари. Кто угодно мог подбросить канистру с бензином в пустую квартиру. Мой Уилл никогда бы не сделал ничего подобного.

– И все же это только косвенные улики, – говорю я.

– Я уже говорил, что он был умен. Но сейчас я скажу вам то же самое, что сказал тогда полиции. Когда пожарные вынесли бесчувственное тело его отца из горящего дома, я увидел на лице вашего мужа разочарование. – Мистер Батлер швырнул вилку на стол и вперил в меня тяжелый взгляд. – Вам ясно, что я имею в виду? Он хотел, чтобы пожар забрал их обоих.

15

Я просыпаюсь, как только Дэйв с громким скрипом раздергивает занавески.

– Проснись и пой, принцесса. Наступил новый день, и на улице дождь. Опять. До сих пор. Все еще идет. – Он поворачивается, его силуэт на фоне окна похож на тень. – Как люди здесь живут?

Я тяжело вздыхаю, перекатываюсь на другой бок, чтобы свет из окна не бил в глаза, и накрываю гудящую голову подушкой. После того как мы доставили мистера Батлера обратно в Рейнир-Виста, Дэйв повез нас прямиком в ближайший бар, где велел бармену наливать нам водку с мартини до тех пор, пока я как следует не напьюсь. Учитывая, что за целый день мне удалось закинуть в желудок всего пару кусочков «Чекс-Микс», я довольно быстро достигла нужной кондиции. Уже после первой порции коктейля комната начала вращаться. Где-то на половине второй все вокруг приобрело размытые очертания. Что было после третьей и как я попала оттуда, из захудалого коктейль-бара с плохой музыкой и липкой барной стойкой, сюда, на простыни из египетского хлопка, я не помню.

Я приподнимаюсь на локте и оглядываю гостиничный номер. Стильный и в целом вполне современный, с окнами во всю стену и видом на озеро. В отдалении виднеются горы, зубчатые вершины которых высятся на фоне стального неба.

– Где мы?

Он странно смотрит на меня.

– Мы в Сиэтле, дорогуша, помнишь? Родина «Старбакс» и мировая столица фланели, где все ездят на «субару». Я, кстати, всегда думал, что последнее утверждение является некоторым преувеличением, но нет. А казалось бы, в городе, который помешан на «чистой» жизни, машин должно бы быть поменьше.

– Я знаю, что мы в Сиэтле. Я имею в виду, что это за отель? Надеюсь, тебе не пришлось тащить меня на себе.

– Да ладно, братья ведь для этого и существуют. – Он ухмыляется.

– Прости, что пропал столик в ресторане.

Отмахнувшись от моих извинений, он плюхается в стоящее у окна кресло.

– В баре кормежка тоже была ничего. То есть, конечно, не фуа-гра, но все же намного лучше, чем карри, в котором, кстати, была явно не баранина. Но учти, что сегодня утром тебе придется покормить меня приличным завтраком, прежде чем мы пойдем.

– Пойдем куда?

– Мы обсудим программу действий за завтраком. Нам есть куда пойти и с кем поговорить, так что идем.

Я падаю обратно на кровать, натянув одеяло до самого подбородка.