Книга Екатерина Медичи. Итальянская волчица на французском троне - Леони Фрида

Из двоих братьев Козимо, без сомнения, снискал более зловещую репутацию, но Екатерина многие годы пользовалась его услугами. Она и восхищалась им, и боялась его, всегда стараясь не огорчать мага. Среди ходивших в народе многочисленных слухов говорилось, что чернокнижник Руджери, якобы, украл еврейского ребенка, обезглавил его и, используя темные чары, вызнал у отсеченной головы тайны, увеличившие его силу. В то время, когда использование талисманов и священных реликвий было широко в ходу, королева, как говорили, обладала талисманом (среди прочих вещей в ее обширной коллекции), сделанным из человеческой крови, крови козла и металлов, соответствующих ее карте рождения.

Продолжительное увлечение королевы астрологией и черной магией были исключительными даже для того времени, и позже снискали ей зловещую репутацию в истории. Улучшению имиджа королевы не способствовал и ее парфюмер, итальянец мэтр Ренэ, которого жутко боялись из-за его притираний и порошков, легендарных отравленных перчаток и румян, которыми он помогал людям раньше срока отправиться к праотцам, когда служил уже овдовевшей Екатерине. Горячо заинтересованная в людях, обладавших пророческими талантами, королева, как говорили, сама отличалась даром ясновидения. Многие из ее приближенных уверяли, будто в течение нескольких лет она просыпалась с криками, вещая о неизбежной смерти своего возлюбленного. Даже ее дочь Марго свидетельствовала, что мать совершенно точно предсказывала смерть тех или иных людей, как так видела это во сне.

В апреле 1548 года, проведя восемь месяцев в Фонтенбло, Генрих, Екатерина и двор покинули замок. У короля были теперь важные причины разобраться с делами в Италии и сохранить добрые отношения с папой Павлом III Фарнезе. Тот рассорился с императором, и Генрих решил воспользоваться этим разрывом, поддержав семейство Фарнезе. Внук папы, Горацио Фарнезе, воспитывался при французском дворе и, дабы связать вместе две династии, Генрих пообещал выдать за него свою внебрачную дочь, Диану Французскую. Еще раньше, в 1545 году, сын папы, Пьер Луиджи Фарнезе, получил в дар от отца герцогства Парму и Пьяченцу на севере Италии. Император уверил папу, что военного присутствия внушительных частей Испанской армии хватит, чтобы защитить интересы его сына в этих отдаленных землях[31]. Вскоре после коронации Генриха поступили новости, что агенты императора убили Пьера Луиджи. Генрих получил от папы просьбу о помощи, его святейшество просил отомстить за сына. Генрих жаждал начать войну, но Монморанси, полный мрачных предчувствий, предложил действовать поосторожнее. Когда Генрих выяснил, что ни венецианцы, ни турки не станут его союзниками, он решил выказать свою солидарность с Фарнезе, предприняв поездку в Пьемонт, большая часть которого находилась под контролем Франции. Он путешествовал с роскошным эскортом наиболее важных и сиятельных дворян, дабы произвести на итальянцев неизгладимое впечатление.

На время своего отсутствия Генрих создал совет пятерых и назначил Екатерину номинальной регентшей, прежде чем оставил ее в Маконе. Это было первым знаком уважения к ее преданности и способностям, хотя реально политические полномочия королевы оставались весьма ограниченными. Вняв совету Монморанси действовать в Италии с размахом, Генрих устроил для пьемонтцев настоящее показательное представление. Он выплатил старые долги Франции, репатриировал французских солдат-инвалидов и выдал им пенсию, так называемый «дар» («une donne»). Он первым из монархов догадался материально компенсировать солдатам потерю здоровья в боях за отечество, и потомки следовали созданной им традиции. Королевская забота о старых бойцах произвела неизгладимое впечатлении. Один из боевых командиров Генриха, Блэз де Монлюк, назвал его лучшим королем, какому когда-либо приходилось служить солдатам.

Генрих совершил одно небольшое, но важное завоевание во время своей итальянской поездки: маркизат Салюццо. Этот клочок земли давал французам возможность прямого доступа на полуостров. Во время визита Генриха в Пьемонт произошло и другое важное событие, улучшившее положение семейства Гизов. Пока Генрих и его люди находились в Турине, многие важные персоны прибыли принести вассальную присягу новому французскому королю. Среди них был Эрколе д'Эсте, герцог Феррары. Его супругой была Рене Французская, дочь короля Людовика XII, предшественника Франциска I. У этой пары была дочь по имени Анна, которую они хотели выдать за Франсуа де Гиза, герцога д'Омаля. Король дал согласие; Гизы же пришли в восторг. Представители этой семьи всеми способами стремились улучшить свое положение, в том числе и за счет престижных брачных союзов, а теперь они могли породниться с французской королевской семьей еще крепче.

В отсутствие Генриха Екатерина (как обычно, беременная) и ее совет внезапно столкнулись с серьезными трудностями: начались восстания и мятежи в связи с соляным налогом, так называемым «la gabelle». Известия об этом дошли до короля, и 7 сентября 1548 года Генрих вернулся во Францию. Так закончилось краткое регентство Екатерины. Для усмирения мятежников были предприняты жестокие меры. Король послал Монморанси в Гиень, а Франсуа д'Омаля — в долину Луары организовывать карательные операции. Свадьба Франсуа с Анной д'Эсте оказалась отложенной на неопределенный срок.

Достигнув Тулузы, Монморанси безжалостно расправился с восставшими, хотя волнения к тому времени уже улеглись и его молили о милосердии. Он пытал и казнил более 150 человек. Осужденные, в основном вожаки, были колесованы, повешены, посажены на кол и расчленены. Он даже хотел провести показательную акцию для местного населения в злополучной области Бордо, где подобные мятежи случились несколько лет назад. Монморанси угрожал выселить население всего города Бордо, заменив его переселенцами из другой части Франции. К чести Генриха следует отметить, что он не одобрил эту идею, и бордосцы были спасены, но жестокие методы коннетабля не могли не запятнать репутации короля. Однако это был единственный мятеж, случившийся в его правление.

Вскоре после возвращения из Италии Генрих осуществил триумфальный въезд в Лион в качестве нового монарха. Эта древняя и важная традиция существовала на протяжении многих лет: король должен был установить связь с могущественным городом. Монарх назначал новые посты, распределял вакантные должности, миловал преступников, слушал жалобы населения и проверял, как взимаются налоги. Самым важным элементом этого торжественного визита было то, что король получал от города официальную вассальную присягу. Он же, в свою очередь, признавал права города и его жителей. Для приветствия монарха организовались пышные празднества, ибо он признал Лион первым среди других крупных городов. Друг короля Сент-Андре, губернатор Лиона — ставшего после Парижа наиболее выдающимся городом в стране, — сбился с ног, стараясь произвести впечатление на его величество великолепными выступлениями и праздниками. Своей известностью Лион был, в первую очередь, обязан тем что здесь сосредоточились важнейшие финансовые силы Франции, и многие влиятельные горожане были выходцами из Италии, обретшими здесь новые возможности для деловой деятельности.