Книга Гадкие Крошки - Сэм Левеллин

Папа Крошки плюхнулся в море.

— Помогите! — крикнул он.

— Нет, — сказал кто-то на берегу.

Папа Крошки поплыл.

* * *

Когда до острова донесся шум двигателей, Мальчик-дикарь Дин с бригадой крепких грабителей работал на склоне Череп-горы. Мальчик-дикарь выпрямился. Внизу, в голубом море двигался ржавый флот вторжения. А на гору летел двухмоторный самолет.

— Ложись! — крикнул он.

Сотня крепких грабителей припала к земле. Самолет проревел у них над головами и врезался в склон. Последовал мощный взрыв. Земля содрогнулась. Поднятые взрывом камни упали на землю. Но земля не перестала дрожать.

— Здесь всё готово, — сказал Дин. — Может, это, — спустимся на берег?

— С удовольствием, — откликнулись грабители.

Они пошли вниз, разматывая за собой длинные бечевки. На ходу они опасливо оглядывались назад.

Ниточка дыма, поднимавшаяся над вершиной Череп-горы, стала больше похожа на столбик.

* * *

Капитан сидела под зонтиком из пальмовых листьев на террасе Лагеря Благонравия, скучала, смотрела на суда и покачивала в руке стакан с коктейлем приятного зеленого цвета.

— Знаешь, — сказала она Питу, — думаю, мне надо поговорить с папой Крошки.

— Зачем? — спросил Пит.

— Я хочу, чтобы он провел кое-какие переговоры.

— С кем?

— Со строительным флотом.

— А, — слегка успокоившись, сказал Пит. — Вот и он.

Подошел папа Крошки. Он где-то раздобыл костюм. Костюм когда-то был белым, но, похоже, им вытирали пол. Рукава были коротки, а пиджак тесен.

— Папа Крошки, — сказала Капитан.

— Дорогая Эрминтруда! — воскликнул папа Крошки. — Как я рад видеть тебя живой и здоровой!

— Кончай это, Кевин.

— У меня новое, более красивое имя — Колин.

— Для меня ты всегда будешь Кевином, — сказала Капитан, ужасная в своем гневе. — Ты аморальный прохвост, которому нельзя доверить даже уборку сортиров. Ты криводушный, как шпилька, скользкий, как тарелка макарон, и загребущий, как грабли. Но у меня к тебе есть предложение.

— На всё готов, — сказал папа Крошки, стуча коленками.

Капитан посмотрела на поверхность своего коктейля, подернутую мелкой рябью.

— Я хочу, чтобы ты переговорил со своими друзьями, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты отдал им остров…

— Отдал? — изумился папа Крошки. — Даром, бесплатно и безвозмездно, так сказать, за здорово живешь?

— Да, — сказала Капитан. — Впрочем, нет. Я хочу, чтобы ты обменял его на этот корабль.

Земля у них под ногами вздрогнула.

— Капитан, — сказал Кассиан. — Они высадились.

— Прошу меня извинить, — сказал папа Крошки голосом человека, признавшего свое поражение.

— Присмотрите за ним, — сказала Капитан.

Маргаритка и Примула проследовали за папой к уборным Лагеря Благонравия. Папа Крошки открыл дверь с надписью ЗАКРЫТО НА УБОРКУ, вошел в кабинку и вытащил конверт.

— Ну? — с вызовом сказал он. — Где еще спрятать документ, а?

— Тонкая выдумка, — сказала Маргаритка. — Пойдем, папа.

Когда они вернулись на террасу, многие суда уже уткнулись в берег и спустили аппарели для съезда машин — ржавые суда с квадратными носами. В синем чаде, с утробным ревом экскаваторы, бульдозеры, самосвалы и грузовики с бетономешалками сползали на берег и разъезжались в разные стороны. Вслед за ними на берег высыпали отряды землемеров, вооруженные нивелирами и полосатыми шестами, разбежались по песку и стали размечать площадки для прибрежных ресторанов и автостоянок. Одновременно элитные подразделения лесорубов принялись помечать пальмы красной краской из баллончиков.

— Кассиан? — сказала Капитан.

— Мальчик-дикарь Дин? — сказал Кассиан.

Мальчик-дикарь Дин дернул шнур. Это был очень длинный шнур, один из многих. Он тянулся через кокосовую рощу в долину, змейкой взбегал по склону Череп-горы и маленьким, но крепким узлом был привязан к полену, которое удерживало на самой крутой части склона средних размеров валун. Выше него, расширяющимся треугольником, лежали другие камни. Много других камней. Короче говоря, в принципе это была Домашняя Лавина профессора Квимби, но, благодаря изобретательности Кассиана, силе грабителей и умелому руководству Мальчика Дина, прекрасно знавшего местность, сильно увеличенная. Очень сильно.

Когда Мальчик-дикарь Дин дернул шнур, полено выскочило из-под валуна. Валун покатился по склону. Другие камни, опиравшиеся на него, покатились тоже. Сперва они катились медленно, потом всё быстрее и быстрее. Некоторые были размером с легковую машину, другие — величиной с дом. Они катились все вместе, набирая скорость, потом перепрыгнули через обрыв и, весело подскакивая, словно резиновые глыбы, покатились еще быстрее.

Но они были не резиновые. Они были каменные, чрезвычайно твердые и очень тяжелые.

Бульдозерист, увлеченно крушивший две кокосовые пальмы, поднял голову, увидел, как с грохотом катится на него смерть, и сказал: «Ой, ой». Больше он ничего не сказал, потому что в нож его бульдозера врезалась каменная глыба. Машина и человек отлетели в море, упали со сложным двойным всплеском и были таковы.

Везде происходило примерно то же самое.

— Будут знать, — сказала Капитан, отпивая коктейль. — Молодцом, Кассиан.

— Это всё больше Дин, — слегка зардевшись, ответил Кассиан.

— Но подумайте о последствия для здоровья и безопасности! — сказал папа Крошки, совсем бледный, несмотря на загар.

— Ты еще здесь? — спросила Капитан.

Пыль рассеялась, но земля продолжала дрожать. В сбивалке для коктейлей позвякивали кубики льда.

— Я же сказала, тебе пора вступить в переговоры. Предложение такое. По твоим словам, половина «Колоссальной Недвижимости» — это мистер Бурбонски. Так вот, мы меняем остров на яхту мистера Бурбонски, и безотлагательно.

— Но…

— Ты нас в это втравил, — угрюмо сказала Капитан. — Ты нас теперь и вытаскивай.

Папа Крошки поплелся к десантному судну, приткнувшему к берегу.

— Добрый день, — услышали они его голос. — Отведите меня к вашему руководителю. Я уполномочен провести содержательное обсуждение возможности освоения этой привлекательной местности и подвести черту под дальнейшими мероприятиями, могущими неблагоприятно сказаться на ходе строительных работ.

— Чего? — сказал один из уцелевших бульдозеристов.

— С боссом хочет говорить, — сказал человек с блокнотом.

— Пускай лучше с ним, чем со мной, — сказал бульдозерист. — Садись вон в тот катер. С белыми кожаными креслами.