Книга Тринадцать маленьких голубых конвертов - Морин Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понимаю, у меня нет права ныть. Ты до сих пор в Нью-Джерси. Пожалуйста, знай, что я думаю о тебе семьдесят процентов времени.
Девятое письмо
Дорогая Джинни!
Знаешь, почему я так сильно люблю Нидерланды? Потому что части этой страны могло бы не существовать.
Это правда. Страна постоянно воюет с морем, побережье постоянно осушается и возделывается. Вода тут везде. Сеть каналов разделяет Амстердам на части. Чудо, что это место не скрылось на дне.
Люди здесь, должно быть, достаточно умные, раз делают все это.
Более того, это говорит о большой целеустремленности.
Неудивительно, что голландцы так сильно повлияли на историю мировой живописи. Уже в семнадцатом веке они писали картины, невероятно точно передающие реальный мир.
Они изображали свет и движение так, как никто до них.
А еще они здесь любят курить, пить кофе и окунать картофель фри в майонез.
Закончив оформлять кафе, я поняла, что в Париже меня больше ничто не держит. Становится смешно, если задуматься об этом. Разве можно устать от Парижа? Наверное, я слишком много времени провела в одном месте (жизнь на полу за барной стойкой немного смахивала на заточение).
У меня был хороший друг, Чарли, с которым я познакомилась еще в Нью-Йорке. Он коренной голландец и живет в доме на берегу канала в районе под названием Йордан – это самый уютный и красивый район Европы.
Я решила, что мне хочется увидеть знакомое лицо, поэтому поехала к нему. И хочу, чтобы ты тоже побывала там.
Чарли покажет тебе настоящий Амстердам. Его адрес – Вестерстраат, 60.
Но это еще не все. Ты должна отправиться также в Рейксмюсеум – крупнейший музей Амстердама; в нем находится самая знаменитая картина Рембрандта «Ночной дозор». Там найди Пита и расспроси его о ней.
В Амстердаме было сыро.
Удивительно, но центральный вокзал располагался посреди небольшого пролива в окружении воды. Джинни это казалось странным. А еще он был отделен водным каналом от оживленной дороги. Бесчисленные мостики соединяли берега каналов, паутиной прорезающих каждую улицу.
Моросило так, что Джинни едва могла что-то увидеть за влажной пеленой, и за несколько минут она промокла насквозь.
Париж был просторным, застроенным громоздкими, светлыми, идеальными, как свадебный торт, дворцами или просто зданиями, которые выглядели как дворцы. На его фоне Амстердам напоминал деревню с маленькими домиками из красного кирпича или из камня. Но здесь было шумно, как в улье. Туда-сюда сновали толпы туристов, велосипедисты; тут и там мелькали машины, лодки.
Улица Вестерстраат находилась недалеко от вокзала. (Судя по бесплатной карте, которую Джинни взяла там же. В правилах говорилось, что ей нельзя брать карту с собой, но отнюдь не запрещалось воспользоваться той, которую можно найти на месте.) Она не могла поверить, что не догадалась сделать так раньше. К ее удивлению, отыскать дом оказалось не так-то просто (даже с картой). Дом стоял прямо на канале. У него были огромные окна без жалюзи или занавесок, которые скрыли бы то, что происходило внутри. Джинни смогла разглядеть, как три маленьких мопса гонялись друг за другом. На стенах висели абстрактные картины, написанные маслом. В комнате было много мягкой мебели и толстых ковров, на низком столике стояли чашки с кофе. Это вселяло надежду, что Чарли дома, а значит, скоро будет тепло и сухо.
Стуча в дверь, Джинни уже представляла, как будет переодеваться. Она стянет носки, штаны… затем снимет толстовку и кофту, которая каким-то образом еще оставалась сухой.
Дверь открыл молодой японец и произнес что-то на голландском.
– Извините, – медленно ответила она. – Вы говорите на английском?
– Я американец, – ответил он с улыбкой. – Чем могу помочь?
– Вы Чарли?
– Нет. Я Томас.
– Я ищу Чарли. Он дома?
– Дома?
Джинни перечитала адрес, указанный в письме, а потом посмотрела на номер над дверью. Они совпадали. Но чтобы окончательно убедиться, она протянула письмо Томасу.
– Я туда пришла? – спросила она.
– Да, адрес верный, но здесь нет никого по имени Чарли.
Джинни не знала, как реагировать. Она просто молча стояла в дверном проеме.
– Мы переехали сюда в прошлом месяце, – сказал он. – Может, Чарли жил здесь прежде?
– Точно, – кивнула Джинни. – Ну, спасибо.
– Мне жаль.
– О, все нормально. – Она изо всех сил старалась не расплакаться. – Без проблем.
Немного случалось событий в жизни Джинни, которые были бы более мрачными, чем долгая одинокая прогулка под дождем по Вестерстраат. Серое небо, казалось, стало ниже. Каждый раз, уворачиваясь от очередного велосипедиста, она оказывалась на пути другого. Рюкзак, намокнув, стал тяжелее, а по лицу и глазам струились тонкие ручейки. Вскоре она промокла так, что это перестало иметь значение. Она никогда не высохнет. Это навечно.
По всей видимости, главная цель от нее ускользнула. Какие бы знания ни должен был передать ей Чарли, он уже этого не сделает. Остался еще музей.
Около вокзала было множество хостелов. Правда, все они выглядели жутко со своими кричащими вывесками, больше чем подходящими для магазинов со скейтбордами.
Джинни заглянула в несколько мест, но они были переполнены. Наконец она попала в хостел под названием «Яблоко».
Первым, что она увидела в «Яблоке», было небольшое кафе. Здесь стояли старые диваны и украшения для лужаек: гипсовые купидоны, фонтанчики, заполненные леденцами, розовые фламинго. Играл регги, в воздухе ощущался сладкий запах дешевых благовоний. На стене были нарисованы зеленые, желтые и оранжевые полоски – цвета гавайского флага, – а еще повсюду были криво развешаны плакаты с Бобом Марли.
Место напоминало шкаф курильщика травки.
Стойка регистрации находилась прямо в кафе. Они готовы были предоставить комнату, но только если Джинни заплатит за две ночи вперед.
– Комната номер четырнадцать, – сказал парень, царапая что-то на карточке. – Третий этаж.
Джинни никогда в своей жизни не видела таких крутых лестниц, которая, казалось, она состояла из миллиона ступеней. Девушка совершенно выдохлась, пока добралась до своего этажа, несмотря на то что он был всего лишь третьим. Номера комнат были на дверях в виде картинок с марихуаной. И только оказавшись перед дверью с цифрой четырнадцать, она поняла, что ключ ей не дали, и вскоре стало ясно почему – дверь не запиралась.
Джинни сразу почувствовала запах плесени и тут же испугалась, что ковер, устилавший пол, окажется сырым. В комнате было слишком много кроватей, накрытых синтетическими покрывалами. Рядом с одной из них стояла девушка, торопливо засовывавшая вещи в рюкзак. Закинув его на спину, она устремилась к двери.
