Книга Жертвоприношение - Грэхем Мастертон

В этот момент в воздухе появилась какая-то размытая фигура. Она чуть сгибалась в сторону, слегка мерцала, как отражение черно-белого телевизора в окне, и находилась в юго-западном углу комнаты, где наклон был заметен сильнее всего. И чуть ближе к потолку, чем к полу. На несколько минут она зависла прямо над моей кроватью. Я в ужасе гадал, что она будет делать дальше.

Постепенно силуэт становился все четче. Хотя я по-прежнему не мог понять, что это. Отражение? Блуждающий огонек? Я слышал, что в старых домах случаются утечки из-за неисправных вентиляционных труб. Во времена королевы Виктории домовладельцы регулярно болели и умирали из-за угарного газа или протекающей канализации.

Вдруг мне показалось, что я понял, кто передо мной. Силуэт напоминал склоненную набок женщину в белой угловатой шляпе. Мне почудилось, как она повернула голову. Я увидел ее глаза и громко закричал, а силуэт исчез в углу между стен, словно его затянуло туда пылесосом. Лиз проснулась и, прижавшись ко мне, потному и дрожащему, спросила:

– Что? Дэвид, что такое?

Я выбрался из кровати и раздвинул занавески. Стоя в свете уходящей луны, потрогал руками потолок в том месте, откуда появилась бесплотная фигура. Я не почувствовал ничего, кроме твердой, чуть влажной стены.

– Дэвид, в чем дело? – настойчиво спросила Лиз.

– Я что-то видел. Что-то появилось из потолка. Это было похоже на сгусток света, на призрак. Я не знаю. Медсестра или монахиня.

– Дэвид, наверное, тебе приснилось.

Я ударил по стене от ярости и отчаяния:

– Мне не приснилось, потому что я не спал!

– Хорошо, хорошо, – попыталась успокоить меня Лиз. – Ты не спал, ладно. Но теперь все исчезло? Так что возвращайся в кровать и успокойся.

Я метался из одного конца спальни в другой, всякий раз шлепая ладонью по стене, откуда появился призрак.

– Я не могу успокоиться! Я не спал и видел это!

– Дэвид, у тебя сейчас трудный период в жизни… Послушай, может, тебе просто привиделось?

– Ничего мне не привиделось! Я видел монахиню напротив этой чертовой стены!

Лиз терпеливо ждала, наклонив голову, когда я закончу истерику. Мне очень не хотелось кричать на нее. Я кричал на себя, на Джени, на бородатого типа по имени Рэймонд, на Гарри Мартина, на Бурого Дженкина – на все, что привело меня сюда. Думаю, она понимала это. Ведь по-своему тоже использовала меня. То, как она занималась любовью, выдавало ее. Было в этом что-то очень интимное. Она позволила бы мне делать с ней все, и, в свою очередь, сделала бы все для меня, но чувства ее были где-то далеко. С кем бы она ни занималась любовью, это точно был не я. Скорее всего, я просто заменял кого-то, кто сильно ранил ее. Роль секс-дублера меня не особенно вдохновляла, но иногда приходится брать что дают.

Наконец замерзнув, я забрался обратно в кровать. Лиз сразу же придвинулась ко мне и обняла рукой.

– Ты весь дрожишь, – сказала она.

Я не мог оторвать глаз от потолка. Он по-прежнему наполнял меня страхом.

– Я видел какую-то женщину. Клянусь. Медсестру или монахиню. Она была прямо там.

– Дэвид, этого не может быть.

– Я хочу взглянуть на ту статью в «Нэшнл Джиогрэфик», – решительно сказал я. – Еще хочу поговорить с Дорис Кембл из кафе на пляже.

– Тебе лучше поговорить с менеджером твоего банка и взять кредит на новую машину.

Я опустил голову на подушку. Не знаю почему, но у меня потекли слезы. В голове продолжала крутиться старая кантри-песня «У меня полные уши слез от того, что я лежу на спине и плачу по тебе». Лиз уткнулась носом мне в плечо, потом поцеловала в щеку и запустила пальцы мне в волосы. Но я слишком устал и был очень встревожен, а секс не решил бы проблемы. В конце концов, она села и наклонилась надо мной, заслонив остатки лунного света, и подарила мне легкий, снисходительный поцелуй в лоб.

– Ты безнадежен, – сказала она мне.

– Нет, вовсе нет, правда, – ответил я, вытирая глаза. – Просто я совсем на мели. Я взволнован, напуган и очень беспокоюсь за сына. А так, я потрясный парень.

Она рассмеялась и поцеловала меня. Я держал ее в своих объятиях, пока не спряталась луна. Потом стало темно, очень темно. Я пытался уснуть, но не мог отвести глаз от того жуткого места на потолке, хотя уже ничего не видел.

Лиз спала. Между тем в Фортифут-хаусе происходило какое-то движение, и оно все ускорялось. Босые ноги едва слышно носились по стропилам. Мохнатые существа сновали в пустотах между стен. Молодой мистер Биллингс приближался, я был уверен в этом. Вот только в компании с кем… или с чем? Когда я проснулся, солнце ярко светило, и казалось, меня разбудили последние отголоски звонкого детского смеха.

Лиз открыла глаза и посмотрела на меня. Утро было теплым, а бахрома на абажуре развевалась от ветерка, напоминая какую-то странную многоножку.

Лиз поцеловала меня в плечо, потом в губы.

– Знаешь что? – сказала она. – Хреново выглядишь.

9. Гонимый священник

В то утро Лиз съела два пшеничных батончика «Витабикс», проглотила большую кружку кофе с двумя кусочками сахара и отправилась на работу в парк тропических птиц. Я пообещал, что в пять мы приедем за ней на автобусе. В дверях она подарила мне самый целомудренный поцелуй на свете. Дэнни наблюдал за нами из темноты коридора со скрытым удовольствием, к которому примешивалась недетская серьезность. Думаю, он уже начал привыкать к тому, что мы с его матерью больше не будем вместе. На самом деле, мне даже казалось, что он постепенно начал забывать, как она выглядит и какой у нее запах. И что ему очень нравится Лиз.

Боже, – подумал я, глядя, как Лиз удаляется по подъездной дорожке. – Прости нам наши прегрешения, прости нам наше чертово упрямство и эгоизм.

– Сегодня будем отдирать краску с оконных рам, – сказал я Дэнни. – Начнем с кухни и пойдем по кругу.

– Можно мне поискать еще крабов?

– А я думал, что ты мне поможешь.

Дэнни выглядел растерянным.

– Да… но я не очень хорошо умею отдирать краску.

– Ладно, – сказал я. – Но будь рядом с пляжным кафе. Не отходи далеко. И не заходи в воду. Можешь только немножко ее потрогать.

Он кивнул, не глядя на меня. Может, даже и не слушал. А если и слушал, то не до конца понял, что я сказал. Когда вырастаешь, то становишься крайне самонадеянным. Тебе кажется, что ты умеешь руководить. Что ты привлекательный. Что дети понимают то, что ты им говоришь. По-моему, Дэнни слышал только то, что хотел слышать.

Я смотрел, как он побежал по лужайке мимо пруда и выскочил в задние ворота. Заметил, как солнце поблескивает в его недавно вымытых волосах, пока он бежал по тропинке вдоль коттеджей с геранями. Людям нечасто выпадает возможность любить кого-то так сильно, как любишь собственного сына. Но у меня такая возможность была. И я был благодарен за нее.