Книга Дороги колдовства (сборник) - Екатерина Неволина

К новогоднему вечеру у меня было приготовлено особое платье. Мы с мамой обошли, наверное, магазинов десять, пока отыскали его. Длинное, до самого пола, серебристо-зеленое, словно покрытое изморозью, с лямкой на одно плечо, оно сидело на мне идеально. Цвет как нельзя лучше подходил к моим глазам, тоже изменчивым — от дымчато-серого, полынного, до зеленого. Я надела платье и минут десять мучилась с застежкой — не предполагала, что придется управляться с нею самой. Затем достала из сумки туфельки, состоящие из множества серебряных ремешков, на небольшом каблучке, очень изящные и удобные, и села к зеркалу. Чуть-чуть пудры, чтобы придать коже матовую бархатистость, совсем немного серебристых теней — тут главное не переборщить, тушь, коричневатая помада и сверху — блеск для губ.

Нехитрые манипуляции, но из зеркала на меня смотрела загадочная незнакомка. Губы чуть приоткрыты, в глазах — ожидание чуда.

Теперь немного духов, и я готова.

Уже у выхода я еще раз оглянулась на себя в зеркало и потянула дверную ручку.

Дверь не поддалась. Не понимая, я подергала сильнее. Заперто! И точно, ключ не торчал из замка. Значит, кто-то вынул его и запер меня снаружи.

И я даже догадывалась, кто.

Один взгляд на часы подтвердил мои худшие предположения: вечер начался, все наши, живущие в этой части коридора, наверняка уже внизу, в праздничном зале, одна я — в своем нарядном платье и блестящих туфельках — вынуждена торчать здесь, в номере.

На всякий случай я все же поколотила в дверь. Мертвая тишина. Даже музыки, которая наверняка грохочет внизу, не слышно.

Заперта!

Ну Наташка! Подруга, называется! Ну нет, я не позволю так над собой издеваться.

Что же делать?

Самый логичный выход — позвонить на ресепшн. Я подняла телефонную трубку. Тишина. Абсолютная тишина — ни единого гудка. Я схватилась за мобильный и набрала поочередно номер классной, затем Мишку и, наконец, Наташку. Ни один телефон не отвечал.

Я с горечью швырнула телефон на кровать. Западня захлопнулась.

Я огляделась. Взгляд тут же уперся в большой прямоугольник окна, подернутый полупрозрачной пеленой воздушного тюля. Метнувшись к окну, я отодвинула занавески и потянула шпингалет. Рама раскрылась с большим трудом, и мне в лицо ударил порыв ветра, принесший множество мелких царапающих снежинок.

Я встала на подоконник и посмотрела вниз, на заснеженную улицу, освещенную яркими огнями. В комнату ворвались звуки музыки.

В приключенческих фильмах герои легко ходят по карнизу, спускаются по водосточной трубе и проделывают другие акробатические фокусы. Однако одного взгляда хватило, чтобы понять: это абсолютно не мой вариант. Ни карниза, ни водосточной трубы поблизости не было.

Снизу донесся громкий смех, и меня буквально захлестнуло горькое чувство чужого праздника — того, на котором мне нет места.

В бессилии я опустилась на подоконник и заплакала. Что, если обо мне так и не вспомнят и всю новогоднюю ночь мне придется провести одной?

Ветер трепал мои волосы, а снежинки таяли, опускаясь на обнаженные плечи, кололи щеки, путались в волосах.

Мне было холодно и бесконечно одиноко.

Обхватив озябшие плечи руками, я наблюдала за идущими вдалеке компаниями. Люди смеялись, зажигали бенгальские огни и всячески дурачились. А я оставалась одна. Одна!

Не знаю, сколько я просидела на подоконнике. Я успела ужасно замерзнуть — так, что кожа покрылась мурашками, а зуб на зуб не попадал. Вдруг послышался звук открывающегося замка. Дверь скрипнула.

Я медленно повернулась.

На пороге застыла Наташка.

С минуту мы смотрели в глаза друг другу.

— Маринка, что ты делаешь? — она шагнула ко мне, протягивая вперед руку. — Погоди, не надо.

И тут я взглянула на себя словно со стороны: зареванная девица с размазанной по лицу косметикой, распахнутое окно, влетающий в комнату снег. Она же подумала, будто я собираюсь покончить жизнь самоубийством!

Мне вдруг стало так смешно, что я громко и хрипло расхохоталась.

Подруга подбежала ко мне, обняла за плечи и стала оттаскивать от окна, повторяя что-то успокаивающее, а я смеялась и смеялась, не в силах остановиться.

— Я все ждала, когда ты спустишься, а тебя нет и нет, — рассказывала Наташка, когда я успокоилась и мы закрыли окно. В комнату нанесло уже довольно много снега. — Решила подняться сюда. Вдруг, думаю, ты на меня обижаешься, а Новый год нельзя встречать в ссоре. Как встретишь — так и проведешь. В общем, поднимаюсь, смотрю, из двери ключ торчит. Я очень удивилась, думала, ты его там забыла, а сама ушла, но все же решила заглянуть в комнату. Открываю дверь — а тут такое! Ну сама представь.

— Мне казалось, это ты меня закрыла, — сказала я, кивнув, так как прекрасно представляла себе увиденную Наташкой картинку.

— Нет, конечно. Ты же моя подруга! — Она посмотрела на меня с таким ужасом, будто я сморозила абсолютную чушь. — Как тебе вообще пришло такое в голову?

Я отвела взгляд, мне стало действительно стыдно. Думать плохо о той самой Наташке, с которой мы росли буквально бок о бок, с которой делили все неприятности и детские проблемы? О верной Наташке, которая, когда меня однажды выгнали с урока… надо сказать, было за что… ушла вслед за мной, беспокоясь обо мне и не желая бросать меня одну?!

— Извини, — прошептала я, чувствуя, что на щеках разгорается пожар стыда. — Но кто тогда это сделал? Кто-то должен был заглянуть сюда, вынуть из двери ключ и закрыть меня с другой стороны?

— И вправду, кто?

Мы с Наташкой переглянулись.

В дверь постучали, и мы вздрогнули, ожидая, что сейчас появится кто-нибудь способный прояснить загадку.

— Войдите! — крикнула Наташка, косясь на меня.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Юрка.

— А я вас потерял. Вы идете? Там все уже в полном разгаре… Что-то случилось? — Он только сейчас заметил мою размазанную косметику и мокрые волосы.

— А ты не знаешь? — подозрительно сузила глаза Наташка.

— Нет, — парень беспомощно огляделся. — Что произошло?

Он выглядел растерянным и либо очень хорошо притворялся, либо действительно не понимал, в чем дело.

— Потом разберемся. Иди пока, скоро будем, — отмахнулась Наташка.

— Но… Может…

— Иди-иди!

Она выпроводила его, взяла ватный диск, смочила его косметическим молочком и принялась стирать с моего лица разводы туши.

— Сиди ровно, — строго приказала она мне. — Сейчас все поправим.

Я послушно закрыла глаза. Мне было приятно, что она заботится обо мне и что у меня есть такая подруга, на которую всегда можно положиться. Наши ссоры — ерунда и пустяки. Очень хорошо, когда рядом с тобой понимающий и надежный человек.