Книга Аромат роз - Изобель Чейс

Адам протянул ей руку, и она с облегчением увидела, что он снова улыбается.

— Ладно, пошли, перекусим что-нибудь по дороге. — Он посмотрел на часы. — Надеюсь, Криспин простит вам опоздание на несколько минут. Готовы? — Достав из кармана фонарик, Адам посветил на дорогу.

— Идите вперед, — сказала Викки, — а я следом. — И ей захотелось идти за ним куда угодно, хоть на край света.

Глава 11

Адам привез ее в небольшой ресторан, где готовили только одно блюдо — тушеное мясо, острое и очень аппетитное. Они умылись в маленьком фонтане и уселись за один из расшатанных столиков, чересчур голодные, чтобы беспокоиться о чистоте или доброкачественности пищи. Мальчик принес им ломти ароматного арабского хлеба, и они жевали его в ожидании главного блюда.

— Не думаю, что Криспин будет вас ждать, — лениво предположил Адам. — Он, скорее всего, давно уж все состряпал. Вряд ли он относится к вашим духам так же серьезно, как вы сами.

Викки с хрустом жевала приятный солоноватый хлеб.

— Криспина легко недооценивать, — возразила она. — Он выглядит легкомысленным и самодовольным, но в действительности он совсем иной.

Глаза Адама блеснули

— Вы даже теперь так думаете? — спросил он лукаво.

— Почему именно теперь? — не поняла Викки. Но тут мальчик принес им мясо. Адам сунул ему несколько монет и велел выйти на улицу и купить бутылку вина, сдачу оставив себе. Мальчишка с нескрываемой радостью кинулся исполнять поручение. Через несколько минут он вернулся с открытой уже бутылкой и двумя толстостенными дешевыми стаканами, куда осторожно налил красной жидкости.

Викки с наслаждением принялась за еду. Покончив с мясом, она почувствовала себя много лучше.

— Подбросить вас до магазина? — спросил ее Адам.

Викки покачала головой:

— Только если вам по пути, я и сама теперь найду дорогу.

От угла Прямой улицы ей оставалось пройти до магазина всего несколько ярдов. Она открыла дверцу машины и заколебалась, не зная, как ей лучше выразить Адаму свою благодарность.

— Я загляну завтра, — пообещал он.

Викки хотела спросить его зачем, но, кажется, момент был не совсем подходящий.

— Было очень любезно с вашей стороны найти меня, — проговорила она наконец.

Он весело улыбнулся:

— И это все, что вы можете сказать? Что я такой добрый?

Викки покраснела, не найдясь с ответом. Оба они прекрасно понимали, что она пытается воздвигнуть между ним и собой барьер из «хороших манер» в качестве защиты от чувств, охватывающих ее всякий раз, когда Адам смотрел на нее. Она все время была настороже, чувствуя, как легко он может нарушить спокойствие ее души.

— Адам, — вдруг сказала Викки, — мне нужно у вас что-то спросить…

— Ну так спрашивайте, — ободрил он.

— Как вы думаете, Мириам будет счастлива, выйдя замуж за европейца, например, за англичанина?

Адам, казалось, удивился.

— А вы как думаете? — Он пристально посмотрел на Викки. — По некоторым признакам, мне кажется, вы думаете, что вряд ли.

— Да я это знаю! — сказала она, чувствуя какую-то усталость

— Так что же вы все-таки думаете?

Викки вздохнула:

— Я думаю, Мириам не столь наивна, как кажется. И считаю, что надо на время предоставить ее самой себе.

Адам сидел молча, постукивая сильными пальцами по рулю.

— Вряд ли вам удастся убедить какого-либо англичанина вмешаться в это дело, — проговорил он наконец. — Вас Умм-Яхья просила?

Викки кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Ну, до свидания, — пересилила она себя. — Обед был превосходный. Спасибо.

Не дожидаясь ответа, Викки кинулась по узкой улочке к торговым рядам. Все, это был конец. Яснее Адам бы не мог дать ей понять, что не интересуется всерьез трудностями Мириам, которая мечется меж двух культур. Он слеп, как и она, будучи уверен, что все устроится само собой. Ну что ж, подумала Викки угрюмо, она оставит их в покое, и даже в мыслях.

Кто-то включил транзисторный радиоприемник, и женское пение полилось в узком проходе между торговыми рядами. Викки заторопилась к магазину, увидев свет, льющийся из открытой двери. Она остановилась в дверях, сощурясь после темноты улицы, и вдруг удивилась — магазин был полон народа. Там были и Хуссейн, и Криспин, еще несколько человек, а в центре стоял сияющий Али Баба.

— Али! — радостно воскликнула Викки.

Он обернулся, лицо его расплылось в улыбке.

— Викки! — выкрикнул он и поцеловал ее в щеку в знак приветствия. Это было нечто большее, чем формальное приветствие хозяина, и Викки не могла удержаться от улыбки при виде его арабских одежд, которые он, очевидно, носил в молодости и в которых сейчас выглядел даже больше дамаскинцем, чем Хуссейн в брюках и рубашке.

— Никто не сказал мне, что вы приехали! — продолжала Викки, вдруг почувствовавшая, что рада видеть Али.

— Вот как? Вы что же, думали, я буду сидеть в Лондоне, покуда вы заграбастаете здесь все денежки?

Она рассмеялась:

— Я имела в виду, что не знала точного времени вашего приезда именно сегодня…

— А то бы пришли встретить меня?.. — прервал ее Али.

— Что-то вроде того, — согласилась Викки. Али простер к ней руки, радость от приезда на родину так и струилась из него.

— Не стоило, — вскричал он. — Вы с Криспином работали день и ночь, я знаю. Я просто поражен, как много вы сделали и как устали. Но теперь все пойдет по-другому! Я здесь, и я поставлю дело на коммерческую основу.

— Звучит прекрасно, — отозвался Криспин и подмигнул Викки. — Как твой поход? — спросил он ее тихо.

— Все хорошо. Но я нечаянно заснула, прости, — извинилась она, — поэтому и опоздала.

Он посмотрел на часы:

— Да? Ох ты, уже поздно. А мне еще надо в Малюлю.

— В Малюлю? — поразилась Викки.

— Ну да. Отец Мириам ждет меня на партию в шахматы.

Викки была сражена.

— Шахматы? — едва выдохнула она. Криспин откинул голову и рассмеялся:

— Ты же его видела. Он слишком тучен для более подвижных игр, зато в шахматах просто чародей. Веришь, мне старик начинает нравиться, — добавил он, словно удивляясь сам себе.

— А как к этому относится Мириам? — взорвалась Викки. Она просто не могла представить себе Мириам, смиренно следящую за двумя шахматистами и особенно за отцом, бранящимся всякий раз, когда берется за пешку.

— А как ей надо к этому относиться? — спросил Криспин раздраженно.