Книга Назови меня своей - Аурелия Хогарт

Подавив изначальный порыв, она произнесла:

— Ты не обязан это делать. Вечер действительно кончился, и тебе больше незачем играть роль моего… э-э… словом, ту роль, которую ты сегодня исполнял.

— Я и не играю, — негромко возразил Гарри. — Просто… хочу поцеловать тебя и все.

Больше не задавая никаких вопросов, он стал медленно склоняться над Мэган, и она как-то очень естественно подняла лицо ему навстречу. В конце концов, это был не первый поцелуй за нынешний день.

Что она ошиблась, Мэган поняла в ту самую минуту, когда их губы сомкнулись. Этот поцелуй ничем не напоминал все предыдущие.

Главное отличие состояло в том, что он был настоящим!

С каким-то восторженным изумлением Мэган ощутила, как губы Гарри властно раздвинули ее собственные, язык проник в рот… и началось блаженство, о котором можно лишь мечтать. Мэган могла бы поклясться, что такого поцелуя в ее жизни еще не случалось. Он поглотил ее всю — мысли, чувства, ощущения. На несколько пронзительных мгновений она словно выпала из времени и пространства…

Когда Гарри начал отстраняться, Мэган даже потянулась за ним — так ей не хотелось, чтобы наслаждение прекратилось!

Увы, оно не могло продолжаться вечно.

— До свидания, — чуть задыхаясь, произнес Гарри.

Мэган лишь кивнула, сказать что-нибудь у нее не было сил.

Гарри вышел за порог, в теплую, освещенную звездами и фонарями набережной ночь, помедлил, прежде чем закрыть дверь… но не закрыл. На глазах изумленной Мэган он вдруг шагнул обратно. Затем порывисто притянул ее к себе, шепча, словно в лихорадке:

— Как я хочу тебя… Просто сгораю от желания… Умоляю, скажи, что ты согласна, иначе я умру прямо здесь, в этом самом холле!

Он действительно был таким горячим, что жар его тела чувствовался даже через костюм и рубашку.

— Не нужно, — взволнованно произнесла Мэган. — Я… тоже тебя хочу!

Они провели вместе ночь, полную нежности, ласк и обжигающей страсти. Несколько раз Мэган взлетала на пик блаженства, стремительно уносясь затем куда-то вниз, в черную бездну. Но Гарри неизменно вызволял ее оттуда лишь затем, чтобы спустя некоторое время все начать сначала. Однажды в самый пронзительный момент в голове Мэган сверкнуло, что после такого счастья можно и умереть, однако в следующее мгновение эту мысль вытеснила очередная лавина сладостных ощущений…

Утром Мэган не обнаружила Гарри рядом с собой, он ушел не разбудив ее. Только принес из гостиной вазу с подаренным вчера букетом и поставил так, чтобы взгляд проснувшейся Мэган сразу упал на цветы. Все получилось, как он хотел: Мэган увидела букет и счастливо улыбнулась.

16

Улыбка не покидала ее все утро — пока она принимала душ, скользя ладонями по собственному телу и замирая при воспоминаниях о прикосновениях Гарри, пока варила кофе, готовила сандвич и завтракала и пока одевалась, чтобы идти в клуб.

Улыбалась Мэган до тех пор, пока не позвонил Фред Стэмм, ее отец.

— Здравствуй, папа! — радостно произнесла Мэган, услышав в трубке знакомый голос.

В ответ сердито раздалось:

— Разве я не учил тебя в детстве, что врать нехорошо?

Мэган опешила.

— Я… не понимаю…

— Отвечай! — рявкнул Фред. — Учил или нет?

В этот момент улыбка и сползла с лица Мэган.

— Папа, ты только не волнуйся, — произнесла она, лихорадочно пытаясь сообразить, из-за чего сердится отец.

— Я задал вопрос!

— Ну, учил, учил…

— Почему же ты врешь, да еще родному отцу?

Что это с ним сегодня? — мелькнуло в голове Мэган.

— Я… Что случилось, папа?

— То самое! Ты уверяла меня, что у тебя нет романа с клиентом клуба, а сейчас я узнаю, что все это ложь!

— Но, папа…

— Что у тебя не только роман, но ты собралась за него замуж! Хотя я неоднократно предостерегал тебя от подобного шага!

Мгновенно все поняв, Мэган закатила глаза к потолку. Уже сообщили! Это мог сделать любой, кто был вчера на празднике и находился достаточно близко от самой Мэган, а также Кендалла, мэра Ральфа Хейлика и Гарри, чтобы слышать их разговор. Который, надо сказать, велся отнюдь не шепотом.

— Подожди, папа, — как можно спокойнее произнесла Мэган. — Сначала скажи, за кого, по-твоему, я собралась замуж?

— Все за того же Гарри Планкетта! — последовал раздраженный ответ. — За того самого, с которым, как ты врала, у тебя не было романа!

Значит, ему неизвестно о предложении мэра, мысленно констатировала Мэган, проигнорировав очередное обвинение в обмане. Что ж, тем лучше, иначе он разволновался бы еще больше, чего необходимо избегать.

— Молчишь?! — грозно произнес Фред. — Скажи, ты хотя бы узнала, чем он зарабатывает на жизнь, этот самый Гарри Планкетт? Каковы его доходы? Сможет ли он вообще содержать семью?

— Ты все неправильно понимаешь, папа, — сдержанно заметила Мэган. — Ни о какой семье речь не…

— Брось! — перебил ее Фред. — Мне надоело твое вранье! Сейчас ты снова начнешь заверять меня, что замуж не собираешься и все это лишь кривотолки.

— Но это действительно лишь…

— Прекрати! — прикрикнул Фред. — Сколько раз я должен повторить вопрос, чтобы ты удосужилась ответить?

Мэган вздохнула. Был бы отец здоров, она бы с ним поспорила, но сейчас подобное не представлялось возможным.

— Гарри пишет сценарии для кино. Вероятно, это и является для него источником существования.

— Вероятно! — передразнил ее Фред. — Выходит, я прав: ты даже не знаешь, на какие деньги твой будущий супруг собирается содержать тебя и детей.

— Каких детей, папа?!

— Которые у вас скоро появятся, — язвительно пояснил Фред.

— Да откуда им взяться?! — воскликнула Мэган… и осеклась.

Как ни странно, в словах отца содержалась немалая доля правды: после минувшей бурной ночи у них с Гарри действительно может появиться ребенок.

Кое-как закончив разговор с отцом и уже не улыбаясь, а, наоборот, озабоченно хмурясь, она отправилась в клуб.

С Гарри она увиделась в тот же день, ближе к вечеру. Он не стал изменять привычкам и пришел в спортивный зал заниматься на тренажерах.

Встреча получилась совсем не такой, как можно было предположить, например, еще утром. Судя по всему, настроение изменилось не только у Мэган, но и у Гарри.

Увидев ее в холле возле спортивного зала, он улыбнулся, подошел и чмокнул в щеку, но как-то прохладно. Потом произнес с некоторой отстраненностью:

— Ну как ты?