Книга Эльдорадо - не награда - Алексей Лютый

Вторым камнем преткновения в рассуждениях кинолога было неэтичное поведение Оберона. Нет, Сеня не сомневался, что повелитель эльфов мог отправить их куда угодно, по каким угодно причинам, не объяснив истинных целей путешествия. Настораживало другое! Исходя из всех тех фактов, которые были ему известны, Рабинович считал, что Оберон всегда пытался действовать так, чтобы в любой вселенной сохранялся нормальный порядок вещей. Для него было главным, чтобы история любого мира не менялась.

Конечно, когда на кону стоит существование собственной вселенной и миропорядка в целом, можно принести в жертву кое-какие параллельные миры, чтобы сохранить общее равновесие. В свете этого неэтичность действий Оберона можно было бы вполне объяснить. Вот только Сеня был не уверен, что положение в Эльфабаде настолько катастрофичное. Всё-таки рассказал им о трагедии человек, крайне далеко стоящий от эльфов, их проблем и того, насколько сами хозяева Эльфабада были в состоянии их решить. И если у Оберона не всё так плохо, как рассказали ментам, именно их действия по смене власти у эльфов могут оказаться губительными для Земли.

В общем, как сказал бы знакомый Сенин судья, стоит выслушать обе стороны, прежде чем объявить тот приговор, который ты заранее придумал. Рабиновичу страшно хотелось побеседовать с Лориэлем или еще, кем-то из тех эльфов, с кем приходилось сталкиваться ранее. Но вот только маленький перепончатокрылый наглец почему-то носа в эту вселенную не показывал. И это тоже не толковалось однозначно! Либо отсутствие Лориэля действительно говорило о серьезных проблемах у эльфов, либо кто-то усиленно старался помешать Оберону наладить связь с путешественниками. Этим кем-то вполне мог быть и Уицилопочтли. Всё-таки в этом мире он был у себя дома и вполне мог способствовать блокировке МП-переходов.

– Ну, что скажете? – поинтересовался Сеня, нарушив общее молчание.

– А что тут говорить? Шею намылить этому Оберону нужно, – заявил омоновец, уже давно все для себя решивший. – Да только за одни мысли о том, чтобы меня на теще вместо Ленки женить, его берцами трое суток пинать надо. И то этого маловато будет…

– Ваня, давай, ты над экзекуциями для эльфов в свободное от работы время подумаешь, – обреченно вздохнул кинолог. – Я спрашиваю, верите вы тому, что Чимальпопоке говорил, или нет?

– Думаю, я выскажу общее мнение. В данной ситуации не верить местному жителю, явно знающему больше нас, нет никаких оснований, – заявила средняя голова. Две остальные согласно кивнули, а вместе с ними и сотрудники российской милиции. – По крайней мере, до тех пор, пока не появятся какие-нибудь другие версии происходящего, изложенные не менее компетентными информаторами.

– Вот именно, что компетентными! – рявкнул Рабинович. – Что-то я сомневаюсь в информированности Чимальпопоке, а вы слишком легковерными стали. Между прочим, еще до недавнего времени вы были убеждены, что вас сюда отдыхать отправили!

– А ты сомневался. Молодец, хвалю за прозорливость, – улыбнулся Попов. – Сеня, все ошибаться могут. И ты тоже. А пока мы с Уицилопочтли не поговорим, может быть, просто отдыхать будем? Что бы там ни случилось, боюсь, потом времени для расслабухи у нас не будет.

– В натуре! – поддержал друга Ваня. – Хватит голову ерундой раньше времени забивать. Пошли, Сеня, в кабак, расслабимся. Заодно посмотрим, что в городе творится. Может быть, разогнать кого-нибудь надо… Или к порядку призвать.

Поначалу Сеня просто взбесился от такого предложения. Он, видите ли, глобальные проблемы решить пытается, а эти оглоеды, которым кроме набивания своего живота и чужой физиономии ничего больше не нужно, развлекаться надумали. Первые несколько секунд после поступления предложений от Жомова с Поповым кинолог даже хотел обоим своим сослуживцам физиономии начистить (ближайшим золотым тазом, к примеру), но затем от своего намерения отказался. И таза было жалко, и понял, что прогуляться по городу действительно не помешает. Всё-таки в планы Рабиновича входило собрать максимум информации о местных делах до того, как путешественники встретятся с Уицилопочтли, а сделать это, не выходя из комнаты, было весьма проблемно. Поэтому прогулка в город состоялась.

Для начала, правда, потребовалось найти выход из дворца Чимальпопоке, чего сделать самостоятельно менты не смогли. И не потому, что страдали географическим кретинизмом и абсолютно не ориентировались на местности, а от того, что Сеня не хотел лишний раз показываться на глаза тлатоани. Известная доблестным милиционерам дорога лежала как раз через тронный зал и один из личных покоев ацтека. Поэтому, чтобы найти другой выход из дворца, путешественникам требовалась чья-нибудь помощь. Никаких звонков, хлопушек, гонгов и прочих сигнальных устройств, заставляющих обслуживающий персонал любого дворца являться вовремя в нужное место, обнаружить никто не смог, поэтому Попов ничего другого не придумал, кроме как высунуться из дверей и заорать.

Так как Андрюшу никто не успел остановить, а он сам позабыл, во что может вылиться его рык, к последствиям это привело вполне предсказуемым. Первыми пострадали лепные украшения стен коридора и настенная же роспись. Первые дружно осыпались на пол, а со вторых разбежались в неизвестном направлении все персонажи, оставив позади себя порушенные дома, вывороченные с корнем деревья и вышедшие из берегов реки. Получилась картина апокалипсиса. По крайней мере, археологи ее потом за таковую и приняли.

Следующими под ударно-звуковой волной, исторгнутой криминалистом, погибли резные двери, закрывавшие вход в коридор, где располагались комнаты путешественников. Их просто сорвало с петель и намертво впечатало в противоположную входу стену. После чего во дворце то и дело возникала путаница – кто-нибудь постоянно пытался в эти двери войти и, поскольку прохода за ними не было, разбивал лоб о стену.

По пути двери зацепили двоих охранников, беспечно несших дежурство прямо за закрытыми створками. На свое счастье, придворные (или придверные?) стражи пошли в полет несколько ниже сорванного с петель дверей и не оказались навечно замурованными в стену прямо следом за ними.

Для создания полной картины учиненных Поповым разрушений следует упомянуть и некоторых других пострадавших. В их число вошли два домовых, проводивших медовый месяц в параллельной вселенной. Домовые как раз обсуждали кое-какие семейные проблемы, когда их накрыла поповская волна. И поскольку оба не поняли, кто именно их мог ударить, списали всё друг на друга. Ссора разгорелась нешуточная. По дворцу Чимальпопоке стали летать тарелки, сковородки и скалки… Так и появился полтергейст.

Легкими ушибами, сотрясениями и несовместимыми с жизнью травмами отделались кувшины, плошки, миски и статуэтки. Позже, когда аборигены узнали, кто именно принес стихийное бедствие во дворец, эти пришедшие в негодность предметы разобрали на сувениры, но поначалу прислуга решила, что началось землетрясение, и в спешном порядке покинула здание. Вот так, вместо того чтобы найти провожатых, менты остались в абсолютном одиночестве. Если, конечно, не считать самого Чимальпопоке, который оказался единственным существом, прибежавшим на зов Попова.

– Вот это я понимаю, оружие массового поражения! – изумился тлатоани. – Я, блин, конечно, помню, что вам развлекаться сам разрешил, но зачем же дворец-то так уродовать. Ему еще до Кортеса дожить нужно, да еще чтобы и для археологов чего-нибудь осталось, – и застыл, удивленно потерев лоб. – А кто такие Кортес и археологи?