Книга Долгая дорога домой - Владимир Каменев

Волчонок подошёл к лесу только вечером. Он сразу вышел на кабанью тропу, взял след. Припахивало хвоей: кабан тёрся о ель. Волчонок поднимался всё выше и выше в горы. Кабанья семья рылась в густых зарослях орешника-лещины, отыскивая прошлогодние плоды. Секач был настороже. Принюхивался, поднимая остроносую голову с огромными клыками. Он хрюкал и поддевал клыками какого-то невидимого врага, готовый к настоящей схватке. Кабан наклонил голову и двинулся навстречу волчонку. Это клыкастое чудовище могло бы растерзать и затоптать его в землю. Волчонок вовремя увернулся, и секач проскочил мимо, с треском ломая кусты. Потом развернулся и вновь атаковал волчонка. Вепрь пронёсся стороной. Он хотел напасть ещё раз, но в это время послышался вой. Он эхом разнёсся в горах. Отовсюду послышались волчьи голоса. Они словно переговаривались между собой. Вой был протяжным и высоким. Он напоминал стон. Самцы выли низкими хриплыми голосами, самки — более тонкими.

Волчонок долго внимал волчьим голосам. Ему хотелось отозваться, но он боялся людей и собак. Ему казалось, что они всюду, за каждым кустом.

Он долго не мог пересилить свой страх и молчал, словно взвешивая все варианты. Вокруг продолжали голосить волки, и он не вытерпел. Вначале заливисто загавкал, как собака, потом стал подвывать. Голос его ширился, набирал силу. Он становился сочным, мощным, расходился над лесом, над горами многократным эхом.

Он хотел докричаться, поведать о своей погибшей матери и сёстрах, гончих псах, шедших по его следу, о путешествии в товарном вагоне. Волки словно понимали его. Ещё громче и стройнее зазвучал их многоголосый хор. Они приглашали его в стаю. И он откликнулся на их зов.

Волчонок уже ничего не боялся.

Он был дома.

Он был среди своих.

Что может быть выше?

Только звёзды.

Лучшее время в его жизни
Похождение налима

Сушь

С начала лета не было дождей. Маленькая речка Осётрик обмелела. Питающие её ручейки высохли и заросли крапивой. Прибрежные ивы изо всех сил тянулись к воде, но не могли дотянуться. То и дело горел лес. Пожарные качали из речки воду, и на перекатах обнажались камни. И только поздно ночью, когда глушили насосы, вода поднималась и рыбы спешили пройти через мели вниз по течению к большой воде — реке Осётр.

Речушка усыхала на глазах. Но не все её обитатели бежали из обжитых мест. Многие забились в тину, под коряги, затаились между камней в надежде отсидеться. Среди них был налим. Он был в почтенном для рыбы возрасте — около пяти лет. Весил солидно — не менее двух килограммов. Выделялся среди других рыб своей наружностью: скользкий, с большой приплюснутой головой, усиком на подбородке, серо-зелёной спиной и округлым хвостом. Он лежал под камнем и казался отчаянным смельчаком. Налим не собирался никуда уплывать. Главное — переждать, перетерпеть. Будет много воды, много пищи. А пока можно поспать. И он дрых днём и ночью в ожидании счастливых дней и ничего не ел. Еду ему заменял сон.

Рак

Ночью налима разбудил рак. В последние дни раку прибавилось работы: среди речных жителей было много слабых и больных. Он раздобрел. Его загнутый хвост накопил много жира.

Рак заполз под камень, по-хозяйски обследовал чужой дом: нет ли хворых? Его чуткие усики улавливали малейшие движения налима, а цепкие клешни были готовы к отпору. Рак опасливо приблизился к большой рыбе, коснулся её трепетными усами. Налим не шелохнулся. Тогда рак осмелел и прополз по рыбе от хвоста до головы, перебирая тонкими жёсткими ножками. Налим спал. Рак привычно запустил клешню под жабры налима, а другой ухватился за губу. Он всегда начинал с самого вкусного.

Налим очнулся и так долбанул рака о камень, что тот выскочил из чужого дома и пустился наутёк. Он с такой скоростью заработал хвостом-веслом, что вмиг оказался у своей норы. Осечка вышла.

После неожиданного нападения налим долго не мог заснуть и даже выглянул из-под камня: нет ли на него других охотников? Ещё шумели перекаты и можно было спуститься к глубоким омутам, где студёная вода и много пищи, но налим остался дома. Авось пронесёт.

Нет покоя

Все вокруг словно сговорились не давать налиму покоя. Привязался к нему водяной клоп. Сам маленький, плоский, с пуговку, но злой и ядовитый. То за хвост цапнет, то укусом обожжёт спину. До того обнаглел, что заплыл налиму в открытую пасть и выбрался через жабры. Так бы и терзал беднягу, да забрела в эти места выдра. Тонкая, прогонистая, шёрстка на ней блестит. Глаза, как две чёрные бусинки, а зубы тонкие и острые. Даже отчаянный клоп её испугался и улизнул из-под камня: такая вмиг слопает. Протиснулась выдра к налиму, присмотрелась. Видит, добыча не по зубам: можно и подавиться. Только голод не тётка — прибавляет смелости. Для начала выдра проверила, жив ли налим: потрогала лапкой. Налим только поплотнее свернулся в углу кольцом. Выдра опять растерялась. Не уйти ли ей восвояси? Она вспомнила своих голодных детёнышей — они ждали её в норе под берегом, и решилась. Хищница метнулась к рыбе и вгрызлась ей в спину. От боли налим заходил под камнем кругами. А злодейка его не отпускает, лапками упирается, волочёт из укрытия. Налим совсем ослабел, не сопротивляется.

Выдра вытащила добычу из норы и ужаснулась. Из раскрытой пасти видны частые острые зубы, словно железная щётка, а единственный ус похож на иглу. Бросила выдра налима и зарулила к берегу ловить уклеек. Так-то оно спокойней.

Вертела речка полуживого налима между камней и старых мельничных свай, бросала в тихие омуты, крутила, как полено, и несла в неизвестность. Время для него остановилось. Промелькнула ночь, утро, и настал день. Солнце пронзило воду до песчаного дна. Идёт налим вполводы, слегка шевеля хвостом и плавниками. Страшно ему, хочется спрятаться от света под берегом, да сил нет. Лишь бы не перевернуться кверху пузом и не оказаться на поверхности. Тогда птицы заклюют до смерти.

Наступил вечер. Налима вынесло на большую воду, в реку Осётр. С обеих сторон подступал к берегу дубовый лес, заслоняя воду от жаркого солнца. Из песчаного дна били родники, вода была прохладной. Налим ожил. Он двинулся в глубину, где надеялся спрятаться. На дне валялась большая покрышка от трактора. Налим залез в резиновый дом и долго ходил по кругу, пытаясь найти удобное место. Ему показалось там неуютно. Налим выплыл из покрышки и направился к берегу. Там он забился в осоку и замер.