Книга Логово «ВЕПРЯ» - Василий Веденеев

Майор посмотрел на нового обладателя пояса: среднего роста, жилистый, в грязном камуфляжном костюме и с автоматом за плечами. Поймав взгляд Юрия, боевик хищно осклабился, и глаза его загорелись — неужели ему известна тайна Султана? Нет, не может быть! Хотя отчего не может? Люди Востока изощрены в пытках и не ведают жалости к предавшим дело ислама, а второго такого пояса не найти, поэтому майор не мог ошибиться. Ах, как все неудачно складывалось и как предусмотрительно осторожный Мамадаез сжег фотографию, способную выдать Бахарева с головой.

— Шагай! — конвоир подтолкнул к крыльцу.

Пленники поднялись по ступеням, миновали некое подобие сеней и оказались в большой комнате, где сидело несколько человек в халатах и полувоенных костюмах. Одному из них боевик подал бумажник фотографа и объяснил, что у второго пленного не оказалось никаких бумаг или вещей.

Бахареву и Игорю велели присесть у противоположной стены, и молодой парень в пятнистой куртке стал вслух читать документы фотокорреспондента, тут же переводя на фарси их содержание.

Как оказалось, фамилия Игоря была Зотин и он сотрудничал с рядом информационных агентств. Неизвестно, каким образом ему удалось заручиться письмом одного из лидеров оппозиции, призывавшего из эмигрантского далека оказывать помощь и содействие корреспонденту, несущему людям правду об истинных защитниках ислама. Письмо слушали с непроницаемыми лицами. Наконец средних лет мужчина в халате, подпоясанном грязным зеленым платком, загадочно улыбнулся, отчего его лицо стало похоже на лик восточного божка, и тихо заметил:

— Это написал уважаемый человек.

Все закивали, соглашаясь с его словами, и в этот момент в комнату вошел тот самый боевик, на котором был пояс Султана. Он наклонился к уху «божка» и что-то жарко зашептал. «Божок» заинтересованно взглянул на Юрия и знаком приказал боевику сесть в стороне.

Бахарев лихорадочно вспоминал приметы и ранее виденные им фотографии действовавших поблизости полевых командиров, чтобы уяснить, в чьи же руки он угодил? Если «божок» здесь главный, то, скорее всего, он не кто иной, как полевой командир Адулкасым — именно его отряд недавно прорвался через границу. Об этом командире было известно многое, поскольку он закончил военное училище в России, но все эти сведения относились к благополучному прошлому, а что теперь?

— Ты! — палец Абдулкасыма показал на Юрия. — Кто и откуда?

— Турсун из Гарса, афанди, — слегка поклонившись, ответил Бахарев.

— Зачем ты ходил к Мамадаезу?

— Знакомые просили кое-что ему передать.

— Вот как? — прищурился Абдулкасым. И неожиданно повысил голос. — Знакомые урусча?! Сними штаны!

— Афанди?! — майор сделал вид, что ошарашен услышанным и совершенно не понимает, чего от него хотят, но внутри у него все похолодело: он прекрасно понял, чего добивался полевой командир боевиков.

— Не прикидывайся, — лениво процедил Абдулкасым. — Ты хочешь, чтобы это сделали силой?

Боевик с поясом Султана направил на пленника автомат, то же самое сделал стоявший рядом конвоир, и Юрию пришлось подчиниться. Он опустил штаны, и кто-то из окружения Абдулкасыма удивленно воскликнул:

— Вай дод! О, предки! Он же необрезанный капыр!

— Смотрите, смотрите, правоверные! — тоном муллы призывал Абдулкасым.

— Мои родители не смогли это сделать при той власти, — начал оправдываться Бахарев, но полевой командир поднял руку и прервал его.

— Не стоит лгать, это не достойно мужчины! Гафур, — он показал на жилистого боевика, что-то шептавшего ему, — утверждает, что ты изменился в лице, увидев его пояс, который он снял с предателя? Уж не своего ли дружка, продавшегося урусча, ты хотел найти здесь?

— Я никого не искал.

— Да, ты ходил в отряд Мамадаеза. Может быть, ты искал приятеля там? Или сам Мамадаез продался капырам? Ведь он служил им!

— Так же, как и ты, — решился огрызнуться Бахарев. — Об этом все знают! Тут нет ни одного человека, кто не знался с ними раньше.

— Ты оборотень, — загадочно улыбаясь, процедил Абдулкасым. — У тебя внешность и язык правоверного, а все остальное откуда? Твой друг тоже изворачивался и лгал, а потом трудно умирал и даже змеиная хитрость не спасла его.

«Они взяли Султана, каким-то образом раскрыли его и пытали, — с ужасом понял Юрий. — И только им известно, что он сказал под пыткой. А если выдал все и вся?! Если отдал противнику “почтовые ящики”, явки и пароли, отдал им меня и теперь в заброшенном кишлаке будет ждать засада, чтобы поймать Юрика-джон из контрразведки урусча, а потом разговорить его огнем, водой и наркотиками? Что же делать?»

— Ищешь выхода? — усмехнулся полевой командир. — Его нет?

— Гафур ошибся, — упрямо наклонил голову майор.

— Да? — Абдулкасым насмешливо поднял бровь. — Ну что же, посмотрим, кто из вас прав? Но сегодня уже поздно, и я хочу еще поговорить с твоим спутником. А у тебя есть время подумать. Здесь горы, и чем выше, тем ближе к Небу. Вот и проверим, насколько силен урусча: сможет ли он услышать твои молитвы?

По знаку полевого командира конвоиры подхватили Бахарева под локти и потащили к выходу. При желании он мог уложить их и завладеть оружием, но что дальше? Полный вооруженных людей двор, который никак не миновать? Нет, лучше не терять надежды вывернуться хитростью.

— Что ты собираешься с ним сделать? — спросил у командира один из приближенных. — Надо бы его хорошенько выпотрошить.

Он кивнул за закрывшуюся за пленником дверь и выразительно чиркнул себя пальцем по животу.

— Чего потрошить? — не согласился другой. — Еще один предатель, только и всего.

— Перестаньте, — лениво оборвал их Абдулкасым. — В любом случае он уже труп…

Юрия отвели в каменный сарай, дали кусок лепешки и миску с варевом из овощей. Выбирать не приходилось, и он съел скудный обед или ужин. Руки и ноги не связали, но дверь крепкая и ее с той стороны охранял вооруженный боевик. В противоположных стенах пробиты два узеньких оконца без рам и стекол, но в них даже нечего и думать пролезть. Для побега оставался один путь — через крышу, но удача возможна только в том случае, если часовой оглохнет или заснет крепким сном, а поблизости никого не окажется. На такое рассчитывать просто смешно — наверняка, во дворе дома, занимаемого Абдулкасымом, сутки напролет толклись боевики.

Что же, стоило последовать совету полевого командира и уповать на Бога. Раньше Бахарев никогда особенно не задумывался над вопросами религии, хотя его в младенчестве и окрестили. Впервые сознательно он обратился к Всевышнему, когда серьезно заболела мама. Потом, похоронив родителей, — их он отпевал в церкви, — Юрий старался выбрать время, в праздники сходтсь на кладбище и сбегать в храм, чтобы поставить свечечку. И вот теперь он сам оказался в крайне незавидном положении, из которого пока не видно никакого выхода.