Книга Пока нормально - Гэри Шмидт

– Он велел зайти к нему в кабинет завтра после школы.

– Я бы на твоем месте ни на что не рассчитывал. Так уж устроен этот собачий мир. Надо быть полным дураком, чтобы кому-нибудь верить.

Я посмотрел на брата. Он полировал стеклышко своих новых наручных часов.

Может, отец и прав.

В понедельник я не пошел в кабинет к мистеру Толстосуму Балларду.

Я не хотел узнавать, как устроен этот собачий мир.

* * *

Вот первая неделя ноября в цифрах:

Ни одной драки в школьном коридоре на первом этаже, хотя к этому было близко.

Одна драка в школьном коридоре на втором этаже. Поражение.

Две драки в раздевалке спортзала. Две победы, после того как я доказал, что могу лягнуть практически в любое место.

Две драки в туалете для мальчиков. Два поражения. Там драк могло быть намного больше, но я перестал туда ходить. Вы правы. Не очень-то это оказалось удобно.

Четыре драки по дороге домой после отсидки после уроков. Четыре поражения.

После отсидки в пятницу я решил, что пять поражений по дороге домой за одну неделю будет многовато, и надул уродов, которые меня поджидали. Я вышел из школы через спортзал – здесь мне оставалось только надеяться, что Так Называемый Учитель Физкультуры меня не засечет, и он не засек, – а дальше пошел к себе в Дыру кружным путем, через шоссе и через поле. Этот путь проходил как раз мимо Бумажной фабрики Балларда, и я подумал: а почему бы и нет?

Когда я добрался до фабрики – а когда вы оказываетесь рядом с бумажной фабрикой, это легко определить, и не по красоте пейзажа, – так вот, когда я добрался до фабрики, то обогнул ее и подошел к главному входу, который смотрел на реку. И прямо напротив их тупой главной двери, на лучшем парковочном месте из всех, какие там только были, стояла машина моего отца. А рядом с ней – пикап Эрни Эко.

Между прочим, мне он не сказал ни слова. Ни одного слова.

Я зашел внутрь, и секретарша, которая говорила по телефону, улыбнулась мне и подняла руку, чтобы я подождал минутку. Внутри было шикарно. Думаете, я вру? Толстый зеленый ковер. Стены с деревянными панелями. Фотографии совета директоров. Лампы с зелеными абажурами. Красная кожаная мебель. А у окон, выходящих на реку, растения с длинными стеблями и такими цветами, которые… ну, их трудно описать. Они даже выглядели как ненастоящие.

Секретарша повесила трубку.

– Это орхидеи, – сказала она. – Мистер Баллард их выращивает. Через неделю-другую почти все уже уедут.

– Уедут?

– Когда они начинают вот так цвести, он рассылает их своим старым работникам, которые еще живут у нас в городе. Ты Дуглас Свитек, правильно?

Я кивнул.

– А я миссис Стенсон. Я уверена, что он тебя примет. Дай только предупрежу его.

Но ей не понадобилось никого предупреждать, потому что дверь в обитой панелями стене открылась и оттуда вышел сам мистер Баллард, в шелковом галстуке и во всем остальном.

– Ага, партнер! – воскликнул он. – Вы уже познакомились с моим партнером, миссис Стенсон?

Она улыбнулась.

– Входи, входи, – сказал он.

И я вошел. Наверное, нет смысла говорить вам, как выглядел его кабинет, – достаточно будет сказать, что он мало отличался от приемной. Только на одной стене были фотографии, где мистер Баллард метал подковы с целой кучей разных людей, которых я не знал, и двумя, которых знал: мэром Нью-Йорка Джоном Линдсеем и президентом Линдоном Джонсоном. Думаете, я вру? Мистер Баллард увидел, куда я смотрю, и сказал:

– Никогда не метай подковы с техасцем. Они страх как не любят проигрывать. Ну так что, партнер, как ты собираешься потратить свои сто долларов?

Он сел за свой стол и положил на него ноги рядом с каким-то длинным футляром.

Я посмотрел на футляр.

– Если бы ты спросил меня – хотя это совсем не обязательно, потому что деньги твои, – то я открыл бы сберегательный счет в банке, чтобы копить на колледж. Это было бы неплохое начало.

– Сто долларов?

– Те сто долларов, которые я отправил тебе с твоим отцом. Когда ты не пришел в понедельник, я отдал их ему, чтобы… – он остановился. Снял со стола ноги и наклонился вперед. – Ты их не получил.

– Нет-нет, получил, – сказал я. – Спасибо. Копить на колледж – это хорошая идея.

Он смотрел на меня не отрываясь. Долго.

– Что? – спросил я.

– Ты и мяча не получил.

– Я его получил. Отличный мяч. Он сейчас у меня в комнате. Спасибо.

– Правда?

– Правда.

Что ж, мой отец не соврал. Надо быть придурком, чтобы кому-нибудь верить.

Мистер Баллард снова откинулся на стуле, кивнул, слегка улыбнулся.

– Так что я еще могу для тебя сделать?

Я посмотрел в его окно, мимо орхидей на подоконнике, в сторону реки. Она была широкая, и с деревьев на том берегу уже начали осыпаться листья. Холодало.

– А вы здесь тренируетесь кидать подковы?

* * *

Игровая площадка была у реки, и мы с мистером Баллардом потренировались немного в прохладе, под шум воды, а еще под звон подков о колышек, когда кидал он, и шлепанье подков о землю, когда кидал я.

Вот наши результаты в цифрах:

Мистер Баллард набросил на колышек четыре подковы подряд, а в другой раз – пять подряд.

Всего он набросил на колышек четырнадцать штук.

А шесть штук оперлись на колышек – что тоже считается, между прочим.

У меня подкова оперлась на колышек один раз – и это, напоминаю, считается.

А один раз я попал прямо на колышек – моя подкова зацепилась за него сверху, покрутилась на нем и упала на песок.

Кажется, мистер Баллард обрадовался моему попаданию больше, чем я сам.

– Прямо в яблочко! – сказал он. – В этот раз ты поймал абсолютно правильную дугу. И неважно, сколько оборотов подкова сделает на колышке: главное, чтобы она упала плоско, как у тебя.

И если вы думаете, что по части метания подков мне ничего не светит, потому что по-настоящему я попал всего один раз, вам стоит знать, что четыре раза я попал очень близко, а два раза мои подковы звякнули о колышек – и это не так уж плохо, хотя по правилам и не считается.

– Еще немного тренировок, и ты побьешь президента Линдона Джонсона одной левой, – сказал мистер Баллард. – Приходи когда захочешь, ладно? Подковы всегда будут тебя ждать. – Он положил их у колышка. – Вот здесь.