Книга Как преодолеть личную трагедию - Валентин Бадрак

Конечно, и довоенная научная деятельность Франкла и Лоренца могла бы сделать из них полноценных авторов собственных жизненных сценариев. И все-таки вряд ли кто оспорит утверждение: выдающимися учеными, самобытными мыслителями и влиятельными во всем мире практиками без концлагеря и непосредственного прикосновения к смерти они точно не стали бы. Тут проявилась вся двойственность и могучая сила трагедии.

Изучая биографии этих двух неординарных людей, приходишь к неминуемой мысли об эффекте прозрения, который дали как раз суровые лагерные годы. В это трудно поверить, но столкновение с обесцениванием человеческой жизни и девальвацией смысла позволило создать очаги оптимизма, разжечь факел гуманизма до освещения целого направления человеческих поисков душевного равновесия. Созданная Франклом логотерапия (терапия поиска и нахождения смысла), как и выведенная Лоренцом формула «смертных грехов цивилизованного человечества», открыли перед думающим человеком возможности формирования личности нового типа. Личности, которая проживает жизнь осознанно, умеет радоваться каждому дню бытия, отказывается от гонки за миражами успеха, навязанных рыночной психологией стереотипов.

Итак, что ключевого произошло в лагерях, под воздействием чего так кардинально изменились Франкл и Лоренц? Описывая жизнь в концлагере, Франкл указывает на всеобщую апатию, «культурную спячку», когда люди низведены до уровня животного и способны лишь считать пережитые дни. «Возврат к более примитивным формам поведения», доминирование безразличия, приземленные мечты «о хлебе, тортах, сигаретах и теплой ванне» фактически обнуляли личность. Непрестанное ожидание смерти, невозможность уединения, лишение свободы и социальная неполноценность, пустота и бессмысленность существования, сводили этих людей с ума, доводили до самоубийств. «Бессрочность существования в концлагере приводила к переживанию утраты будущего, – акцентирует внимание на одной из глобальных лагерных проблем Франкл. – Телесно-душевный упадок зависел от духовной установки», – заключает он. «Неосторожный взгляд мог привести в лагере к неконтролируемому взрыву агрессии», – дополняет Лоренц.

В сложных, близких к критическим ситуациях одни люди теряют самообладание и присутствие духа, нередко умирая вследствие исчезновения смысла, другие восстают из пепла. Мы должны знать и понимать и тот, и другой опыт. Только такой подход может помочь максимально достоверно понять образ мышления победителей и, если этого потребует Божий промысел, постараться присоединиться к этой небольшой когорте смелых и отчаянных.

В условиях концлагеря Франкл заявляет о необходимости желать чего-то большего. «Чтобы сохранить себя в этом душевном вакууме без большого ущерба, требовалось нечто исключительное», – поддерживает его исследователь лагеря Терезиенштадт Адлер. Что касается наших героев, то каждый из них жил вынашиваемой в суровых условиях идеей. Так же, как Александр Солженицын, Варлам Шаламов, О. Генри (Уильям Портер) стали писать произведения в тюрьме, они начали работу над книгами – в той мере, насколько это позволяли суровые условия существования. В случаях Франкла и Лореца именно найденные идеи, необходимость довести их до остального мира позволяли бороться за жизнь. Их опыт показывает, как смысл выживания, помноженный на ранее полученные знания и сформированное желание исследований, вырастает до миссии. Рост личности стал возможным благодаря действенным стимуляторам – ответственности и противостоянию негативным эмоциям окружающих. Виктор Франкл еще в лагере всюду носил с собой рукопись, вызывая насмешки и приступы агрессии других заключенных. Конрад Лоренц в тяжких условиях плена начал работу над своей программной книгой «Оборотная сторона зеркала».

Результаты победителей могут показаться подлинным подвигом, их работоспособность поражает, они будто спешили втиснуть в рамки одной жизни сразу несколько. После войны Виктор Франкл опубликовал более 32 книг, а «Человек в поисках смысла», став эпохальным произведением, переведен на многие языки мира. Автор опубликовал эту книгу в 54 года, и стоит упомянуть, что это второе, дополненное и переработанное издание его знаменитого во всем мире труда «Сказать жизни “Да”», которое Франкл завершил в 41 год. Главное, что дает книга читателю, – учение о поиске смысла существования независимо от жизненных проблем и неблагоприятных обстоятельств, с которыми сталкивается человек. Виктор Франкл позволяет заглянуть далеко в глубину сознания, утверждая, что одним из крупнейших вызовов благополучию человека становится проявление «экзистенциального вакуума», ощущение огромным числом людей бессмысленности своей жизни. Он выводит три ключевых составляющие бытия, «экзистенциала человеческого существования» – духовность, свободу и ответственность. Всем наиболее важным в жизни человека вещам автор дает простые и действенные пояснения, убедительно показывает бесконечность пути человека к собственному развитию. Есть в книге и ода любви, способности любить. «Любовь и только любовь в состоянии увидеть человека во всей неповторимости как абсолютную индивидуальность, которой он является». Человек, прочитавший и затем проработавший книгу, получает уникальную возможность выйти «за пределы самого себя». Словно в награду за стойкость и позитивное отношение к окружающим мыслитель прожил 92 года. Он оставил после себя замечательные слова, которые могут быть начертаны на знамени цивилизации: «Человек – это больше, чем психика: человек – это дух. <…> Когда мы подавляем в себе ангела – он превращается в дьявола».

Конрад Лоренц также прошел сложный путь внутренней трансформации. Когда в лагере ученый питался саранчой, чтобы не умереть с голоду, проблема «активного выживания» заставила его пересмотреть многие прежние установки. Если бы не эта чудовищная ломка сознания, возможно, и не было бы книги «Оборотная сторона зеркала». Выведенные им «восемь смертных грехов цивилизованного человечества» сегодня иногда называют «призывом к раскаянию и исправлению», обращенным ко всему человечеству. К ним относятся: перенаселение, опустошение жизненного пространства, высокий темп жизни, навязанный всеобщей конкуренцией, возрастание нетерпимости к дискомфорту, генетическое вырождение, разрыв с традицией, индокринируемость и угроза ядерного оружия. Ученый выдвинул гипотезу о том, что если человек все оставит без изменений, он может «задохнуться в самом себе». «Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что едва ли не все эти вредные явления представляют собой расстройства вполне определенных механизмов поведения, первоначально весьма ценных для сохранения вида», – приходит к выводу автор концепции. Все эти вопросы зародились непосредственно в условиях концлагеря, где убогое существование отступало под гипнотическим воздействием мыслей о большем. Эти мысли и идеи поддерживали в авторе желание жить.

Конрад Лоренц приводит читателя к пониманию простых истин. Он считает, что концентрация людей в городах обычно сопряжена с уничтожением природы, и это в конечном итоге ведет к человеческой деградации. «Аэрофотоснимок города внешне похож на гистологическую картину раковой клетки, что свидетельствует об утрате разнообразия в обеих системах», – заявляет биолог. Как и Эрих Фромм, Конрад Лоренц подвергает жесткой критике спешку современного человека, приводящую к анонимному существованию в «массовых жилищах». И если Эрих Фромм выводит формулу психологических проблем общества, то Конрад Лоренц прямо указывает на будущие болезни и катастрофы. «Цивилизованное общество готовит себе экологическую катастрофу», – пишет исследователь. Он вопрошает: «Откуда возьмется у подрастающего человека благоговение перед чем бы то ни было, если все, что он видит вокруг себя, дело рук человеческих, и притом весьма убогое и безобразное?» Лоренц указывает на то, что «нетерпимость к неудовольствию» на фоне стимулируемой потребности «в немедленном удовлетворении» сделала современников изнеженными, а безволие неминуемо ведет к болезням, апатии и вырождению. Ученый подчеркивает, что человек теряет долгосрочные цели и вынужден трудиться значительно интенсивнее, чем это требуется для выживания. Среди прочего, он пишет: «Одно из наихудших последствий спешки или, может быть, непосредственно стоящего за спешкой страха, очевидная неспособность современного человека хотя бы ненадолго остаться наедине с самим собой».