Книга Звезда Вавилона - Барбара Вуд

Аларик и не подозревал, что дальше по дороге, двигаясь ему навстречу, скакал, нахлестывая коня, другой мужчина. Но его миссия не имела ничего общего с ублажением дамочек или похвальбой о подвигах на поле боя. Им двигала священная цель.

Брат Кристоф ехал верхом день и ночь, с тех пор как покинул Париж. Теперь под дождем дорога превратилась в грязную кашу, и всю последнюю милю, когда он пустил коня галопом, копыта животного скользили. Священник вез важные новости: призыв волею Господа пойти на Иерусалим.

Он добрался до поместья одновременно с графом, оба быстро заехали в мокрый от дождя двор, где помощники конюха выбежали им навстречу чтобы принять поводья лошадей.

— Милорд, — хотел было начать разговор монах, слезая с седла.

— Вина! — заорал Аларик, пребывая в добром духе. — И мяса! — Слуги быстро откланялись и побежали обратно в дом. Сняв шлем, Аларик спросил: — Разрази меня гром, кто, черт возьми, ты такой?

— Брат Кристоф, из ордена александрийцев.

Аларик хмыкнул.

— Я принес важные вести, милорд, — монах произнес это таким серьезным тоном, смахивая капли дождя с лица, что Аларику захотелось расхохотаться. Он похлопал своей большой ладонью его по плечу и громко сказал:

— Пойдем, добрый брат, отогреешь свой зад у моего очага!

Они вошли в большой зал, где на полу были расстелены шкуры зверей, а стены покрывали гобелены. Аларик сразу направился к огромному камину, в котором плясали языки горячего пламени.

— Милорд, — попросил брат Кристоф, — выслушайте, пожалуйста. Я приехал по срочному делу.

Аларик рассмеялся, сбросив промокшую накидку, под которой оказалась грязная, заляпанная кровью кольчуга. Двое молодых слуг помогли своему лорду снять боевые доспехи и стали протирать его тело пушистыми теплыми полотенцами. Без скромности и стыда стоя перед камином, где огонь освещал его сильное тело, испещренное множеством шрамов былых сражений, Аларик сказал:

— Нет ничего более срочного, чем моя обязанность поприветствовать хозяйку этого дома. — Он опустил пальцы в чашу с ароматной водой и похлопал по щекам. — Но я не пойду к ней, пока от меня исходит зловоние битвы.

Появился слуга с вином. Аларик выбрал себе бутыль и осушил ее наполовину, одновременно рассматривая своего любопытного гостя.

Монах был кривоногим, наголо бритым, невысоким человеком, его грудь и живот свисали под одеждой. Капюшон и сутана были в грязи, так же как и он сам, вдобавок от него несло потом и пивом. Аларик почесался и смачно рыгнул.

— Так какие у тебя новости?

Задрав промокшую одежду и подставив голый зад огню, брат Кристоф ответил:

— Во всем христианском мире принцы и герцоги созывают свои войска. Собирается огромная армия, милорд, готовясь к славному походу в Святую землю, чтобы спасти Иерусалим из рук неверных.

Аларик уже слышал о военной экспедиции на Восток. Когда Папа Урбан произнес пылкую речь прошлой весной, тысячи глоток закричали: «Такова воля Господа!» И с тех пор христианская лихорадка распространялась по земле.

Он без малейшего интереса слушал то, о чем говорил посетитель. У него на уме были дела постельные.

— Турки нанесли нашим людям ужасное оскорбление, — продолжал коротышка. — Они собрали христиан и устроили им обряд обрезания. Они напали на христианских паломников, привязали к лошадям и протащили их по улицам Иерусалима.

Аларик повернулся другим боком, чтобы молодые слуги растирали и массировали его замерзшее тело, возвращая обратно к жизни. В ход пошла еще одна бутыль с вином. Аларик разглядывал гостя через донышко, допивая ее содержимое.

Кристоф был странным монахом. Он не носил распятия на груди, на поясе у него не было четок, он не сдабривал речь, подобно другим святошам, словами «Господь», «Иисус» или «Мария». И его речь становилась все ярче и выразительнее, когда он страстно описывал картины пыток, рабства, казней. И, хотя монах мог бы это выдумывать на ходу, Аларик знал, что тот говорит правду — турки показывали себя во всей красе.

Что же касается собственного мнения брата Кристофа на этот счет, то он чувствовал, что в призыве Урбана помимо отмщения зверств и вопроса религии есть своя правда. Европу раздирали войны, сражения, междоусобицы, лорды захватывали земли и дома своих соседей просто из-за каприза, утомленные однообразием жизни во дворцах. И не успевали они возвратиться со своей маленькой победой к себе, как сосед собирал свою армию, нападал в ответ и все начиналось по-новому. Карта Европы словно была огромной шахматной доской, на которой игра шла без остановки, и никто не обращал внимания на человеческие жизни или возможность мирного разрешения проблем. «Дерутся, — думал монах, — как свиньи из-за отбросов». Урбан, мудрейший из понтификов, нашел способ объединить людей — указал им общего врага.

— Милорд, ваши собратья рыцари нашивают кресты на свои одежды, рисуют их на шлемах и щитах и называют себя крестоносцами. Они собираются выступать под знаменем Иисуса Христа. Это будет священная война.

Аларик остался равнодушен к услышанному. Пока молодые слуги помогали ему облачиться в длинное одеяние из меха лисицы, он рассматривал блюдо с запеченным голубем, которое только что поднесли. Голод все сильнее напоминал о себе, и он никак не мог определиться, с чего начать. Вдобавок наверху его ждала Марго…

— Готфрид Бульонский продал город Верден и заложил свои имения, чтобы получить деньги и заплатить воинам. Неужели Аларик Валлийский не поступит подобным образом?

— Я не религиозен, добрый брат, — ответил Аларик, желая скорее подняться к Марго.

— Вы пойдете не ради религии, но чтобы спасти древние книги. Это ваш долг, Аларик, вернуть эти книги обратно во Францию.

Граф удивленно моргнул. Спасать книги? Что за бесполезное занятие! Аларик был неграмотен; он с трудом мог написать собственное имя. Марго, наоборот, умела читать — у нее даже были собственные книги. От одной мысли о ней по его телу пробегала дрожь, и ему не терпелось освободить ее от сковывающего корсажа.

Заметив, что хозяин дома не обращает внимания на его слова, Кристоф поспешно добавил:

— Среди книг есть бесценные письма, аккуратно хранившиеся с давних времен, написанные самой Святой Марией Магдалиной. Их необходимо спасти! Это благородная цель, милорд.

Но желудок Аларика урчал самым неблагородным образом, и еще у него чесалось в другом месте, когда он представлял Марго в постели.

Пока Аларик обсасывал голубиную косточку, Кристоф рассказывал:

— Письма находятся в Иерусалиме, в доме богатого купца, одного из нашего ордена, на небольшой улочке от Via Dolorosa[1], рядом с Вратами Ирода. Письма были принесены в Великую библиотеку в Александрии раввином по имени Иосиф, в году восемьдесят втором эры Господа нашего. Блаженная святая передала их ему перед смертью, попросив доставить в самое безопасное место в мире. Он знал, что хранители Библиотеки защитят письма от всех противников веры Магдалины. У нее было много последователей, но были и те, кто хотел уничтожить ее письмена. Раввин обещал вернуться за ними, но больше так и не появился. Когда Библиотека была сожжена, одна из жриц спасла письма и привезла с собой на Кипр, а оттуда в Иерусалим, где они с тех пор и хранились.