Книга Endgame. Вызов - Джеймс Фрей

И вот это произошло. Тиёко Такеда, 7947-й Игрок 2-й Линии, поняла, что они значат. Все, что ей теперь нужно, – это сам диск.

Но его у нее, разумеется, нет. Тот диск, который передавали в ее роду, был утерян. Тиёко видела лишь пожелтевшие фотографии, которые ей демонстрировали, гордо, как ценный приз. На этих снимках была запечатлена ее прапрабабушка, Сатико Такеда, – молодая, сильная, крепкая. В рабочей одежде. На поясе у нее висела катана. Она была готова к Последней Игре – еще в 1899 году, когда сделали этот снимок. Так давно. Но Сатико пропала без вести. Корабль, который вез ее из Эдо в Манилу, потонул в бурю.

И диск пропал вместе с ней.

Но теперь он нашелся. Тиёко чувствует всеми фибрами души, что диск, которым завладели ольмек и кахокийка, и есть тот самый, что принадлежал ее Линии. Она понятия не имеет, откуда кеплер 22b его достал, но это вопрос несущественный. Надо его у них отобрать.

Диск по праву принадлежит ей.

Тиёко целенаправленно пробирается через рынок, стараясь держаться незаметно. Оделась она просто, как горничная, отправленная на рынок хозяйкой. Продавец едва удостаивает ее внимания. Расплачиваясь за краску для волос, она подает ему еще и клочок бумаги. На нем написано два слова на мандаринском: «Хозяйственный магазин».

Продавец указывает на дверь, потом налево и добавляет, что нужный ей магазин – в пяти домах отсюда.

Тиёко коротко кивает, выражая благодарность, и выходит.

Отыскав хозяйственный магазин, она бродит вдоль прилавков, собирая все нужное: вольтметр, батарейки, кусачки, набор автомобильных предохранителей, ножницы для резки металла, жестяные накладки. Хозяйка магазина курит сигареты одну за одной и рявкает, раздавая своим работникам указания. Не считая хозяйки, Тиёко тут – единственная женщина. Она подходит к прилавку, расплачивается. Потом разворачивается. Все это время она не поднимала головы – старалась, чтобы ее не заметили. Теперь она идет по узкому проходу к двери. И прямо у выхода на нее налетает повернувший из-за угла человек.

– Извините, – произносит он.

Тиёко поднимает глаза.

И видит красную вытатуированную слезу в уголке глаза.

Перед ней – Игрок династии Шань, Ань Лю. Он изумленно распахивает налитые кровью глаза.

Сердце Тиёко пускается вскачь.

Она замечает, как судорожно бьется жилка у него на виске, и понимает, что и он захвачен врасплох.

На краткий миг оба замирают в неподвижности.

Ань Лю

Китай, Сиань, хозяйственный магазин «Уцзинъхан»

Девушка из рода My – застывшая всего в нескольких дюймах от него и наполнившая его энергией, – красива, изящна и безмятежна. Ань понимает, что схватка должна быть короткой и решающей. Нельзя допустить, чтобы его арестовали.

Он быстро убьет ее и уйдет.

Снова скроется под землей.

По пронзительному взгляду ее глубоких круглых глаз Ань понимает, что и она думает о том же. Он делает шаг вперед. Девушка – шаг назад. Он концентрирует ци в кончиках пальцев и бьет в солнечное сплетение. Японка легко блокирует удар ладонью, энергия Аня стекает по ее руке и выходит через тело в землю и электрическими разрядами в воздух. Сделав вдох, девушка наносит ответный удар, толкая ладонь вперед. Ань никогда в жизни ничего подобного не испытывал. Японка до него даже не дотронулась, а его оттолкнуло почти на полметра. Пришлось полностью напрячь ягодицы и бедра, сосредоточить все внимание на ступнях и ногах, легких, шее и черепе, чтобы его не откинуло метра на три-четыре, до стены.

Слышно, как хозяйка хозяйственного магазина орет на кого-то из работников. На пару странных посетителей еще никто не обратил внимания.

Ань, делает два быстрых шага вперед, рассекая воздух. Девушка пятится. Они оказываются у начала ряда, в котором выставлены банки с краской и царит полумрак. Аню приходит в голову, что по идее тут должно быть светлее: иначе как покупателю выбрать подходящий цвет? Но задумываться об этом некогда. Тиёко поставила сумки, и теперь обе ее ладони обращены к нему. При этом она сцепила большие пальцы рук, словно изображая бабочку в театре теней. Правую ногу она завела назад. Ань выискивает хоть небольшой участок на ее теле, в котором его атака сможет пробить ее оборону.

И видит.

Это яремная впадина.

Он поднимает ци из живота и наносит удар с быстротой молнии. Аню кажется, что это был самый стремительный удар за всю его жизнь, но девушка его опережает, успевает поднять руки, поймать его пальцы в расщелину между своими большими пальцами и накрыть их остальными. Ань отводит руку, а она сжимает кулаки так свирепо, что его лицо обдувает ветерок. Если бы он не убрал руку, она бы ее сломала. Ань в этом не сомневается.

Она пытается ударить его по шее, но Ань делает шаг в сторону и скользит ногой вперед, надеясь сбить соперницу с ног. Та легко уклоняется. Такое ощущение, что у нее глаза по всему телу. Любое его движение она замечает даже раньше, чем Ань успевает его начать. Он пытается ударить ее в лицо, но японка прогибается назад – и не останавливается: вот ее ноги летят к его подбородку, и уже ему приходится прогнуться, но у него такое же сальто не получится, поэтому Ань снова распрямляет спину, делая легкий хлопок по рукаву, и в руку падает закрытый нож-бабочка.

Ань прокручивает нож в руке. Все петли и штифты покрыты углеродными нанотрубками, так что нож должен раскрыться совершенно беззвучно. Ань собирается ударить соперницу прямо в сердце, между 6-м и 7-м ребрами слева.

Но прежде чем Ань успевает раскрыть нож, девушка ударяет по нему пальцем, и лезвие поворачивается не в ту сторону, в какую он хотел. Секунды три они оба смотрят на танцующую в воздухе между ними бабочку. Носки их ботинок соприкасаются. Ань тренировался работать с ножом, с этим самым ножом, с пяти лет, но сейчас ему кажется, будто он держит в руках балисонг впервые в жизни.

Еще секунда – и происходит немыслимое: нож переходит к японке, и его острие утыкается Аню под пупок.

Снова раздается крик хозяйки магазина – на этот раз она интересуется, что там за суета.

Ань делает вдох и скользящим шагом отступает от соперницы, но она так же плавно шагает вперед. Он – от нее, она – к нему. Потоки их ци соединяются, и это – что-то невероятное.

Упоительное.

Потрясающее.

И тут Ань понимает, что, с тех пор как эта девушка оказалась рядом, у него прошел тик. Никаких больше «хлоп», никаких больше «СПАЗМ». Не дергается ни глаз, ни голова, ни отдельные мышцы, ни все тело. Ничего не дергается. И впервые с тех пор, как он взялся за тренировки, – с тех пор, как его начали избивать и морить голодом, пугать и сажать на цепь, словно дворнягу, – ему становится спокойно.