Книга Калинов мост - Алексей Гравицкий

Под лаской плюшевого пледа,

Вчерашний вспоминаю сон.

Так и не знаю чья победа,

Кто побежден…[2]

— Слушай, Игорь, — позвал Олег. — Можно спросить?

Бородатый оборвал песенку, открыл глаза.

— Попробуй.

— Объясни мне, пожалуйста, для чего это вам?

— Что?

Игорь повернулся, оперся о подлокотник, подпер рукой подбородок, от чего качалка резво качнулась. Впрочем, под весом бородатого так же быстро и успокоилась.

— Дядя Костя натравливает на меня уродов в подворотне, смотрит как я дерусь, потом делает все, чтобы я заинтересовался его системой боя, проникся философией. Начинает меня учить. Допустим, я ему интересен в качестве ученика. Всякое бывает. Потом он начинает учить меня обращению с холодным оружием. Допустим, ему надо передать своему ученику все, что знает. Ну мало ли. У каждого есть свои пунктики. Это я могу понять, хоть и странно. Теперь он знакомит меня с тобой и с его подачи ты учишь меня собирать и разбирать оружие, а завтра начнешь учить стрелять. Для чего?

— А ты не спрашивал об этом у дяди Кости? — полюбопытствовал Игорь.

— Он не ответит.

— А я, значит, отвечу?

— А почему нет? — удивился Олег. — Или ты не знаешь?

— Или я не знаю, — кивнул бородатый, пряча глаза.

Олег подался вперед. Все его здесь вокруг пальца водят. Неужто трудно сказать наконец что к чему.

— Врешь, — выдохнул он.

— Вру, — согласился Игорь. — Поверь мне, малыш. Придет время, и твой дядя Костя тебе все расскажет сам.

— Почему не сейчас? — вцепился Олег.

— Потому что рано. А ты торопишься?

— Я хочу выбрать свой путь, — честно ответил Олег. — Сейчас выбрал, но мне все равно кажется, что иду чужим. Словно ведет кто-то к чему-то. А я как козел на поводке. А для того, чтобы выбор правильный сделать, надо понять. Я не понимаю, Игорь.

Последняя фраза была полна такой мольбы, что бородатый крякнул и поднялся на ноги. Подошел к камину, повернувшись спиной к Олегу выставил вперед руки, пробуя тепло на ощупь. Что сказать? И как сказать? Правду нельзя, а врать так и не научился, не смотря на то, что уже за тридцатник перевалил. Стоял долго, когда повернулся — кресло-качалка уже успело застыть. Только Олег сидел все в той же позе и смотрел пристально.

— Ты мне веришь? — спросил Игорь.

Парень кивнул.

— Тогда послушай. Ты сейчас выбрал путь, и это твой путь. Больше ничей. Кот… Дядя Костя твой с тобой рядом идет. У вас пути схожие. И у меня с вами. Все в одну точку идем. Я сам многого не знаю, но та дорога, что выбрал, она только твоя. И она достойнее многих. Дядя Костя знает что-то чего не знаешь ты, но ведь и человек, что стоит на перекрестке, до которого ты еще не дошел, знает тот кусок твоей дороги, который тебе пока не виден. Ты сделал выбор. Теперь надо просто идти вперед. Иди и придешь.

Олег вздохнул, снова ушел в свои мысли. Метания у парня, причем по всем фронтам. И с женщинами, и с самоопределением. Тяжело, когда все сразу. Игорь подошел ближе, хлопнул по плечу, почти как Кот.

— Не обижайся, малыш. Но задавать такие вопросы мне не честно.

— Почему? — встрепенулся Олег.

— Потому что я не могу на них ответить. Там наверху, на втором этаже в дальней комнате гитара. На стене висит. Тащи ее сюда, я тебе лучше спою что-нибудь хорошее.

Утро началось с того же потрепывания по щеке. Олег открыл глаза. Над ним нависла хитрая бородатая рожа со смеющимися глазами.

— Долго спишь, — сообщил Игорь.

Олег сел на тахте, потер глаза. Взгляд метнулся на часы.

— Ни фига себе долго! — возмутился он. — Нет, и ты еще дядю Костю гестаповцем называл. Посмотри на время, эсэсовец!

— Время Московское, — улыбнулся Игорь. — Подъем. Кто рано встает, тот все успевает. А кто дрыхнет, тот летит деревозаготовками над столицей Франции.

Олег встал, откинул одеяло, поежился. Камин давно потух и в комнате было прохладно. Нога автоматически зашлепала по полу в поисках тапка.

— Хорошо хоть с трубой бежать никуда не надо, — проворчал он.

— Если захочешь, я тебе дам возможность с калашом при полной выкладке побегать, — пообещал Игорь.

— Калаш это мелко. Фауст-патрона нету? — ядовито поинтересовался парень.

— Чего нет, того нет, — развел руками бородатый. — Умывальник на дворе. Завтрак на столе. Я тебя жду на огороде.

Олег натягивал штаны, запутался в штанинах, едва удержал равновесие.

— А огород где?

— За домом.

За домом оказалось такое же поле, как и перед домом. Огород здесь в самом деле когда-то был, потому как под пожухшей травой угадывались просевшие, но все еще заметные гряды. В дальнем конце этого огорода стоял ржавый гараж с распахнутыми настежь воротами. В стороне валялась куча покрышек. Чуть дальше угадывалось нечто вроде траншеи. Ближе к дому была навалена не то баррикада, не то куча поломанных деревьев вперемешку с мусором.

От дома до гаража по краю поля торчали несколько презабавных штук, представляющих собой помесь мишени и огородного пугала. Олег улыбнулся. В спину уперлось что-то твердое и опасное. Улыбка сползла моментально. Парень медленно повернулся, выдохнул с облегчением.

Бородатый подошел сзади с той неслышной мягкостью, с какой обычно подходил наставник. Пистолет держал спокойно. Дуло теперь смотрело Олегу в живот.

— Не расслабляйся, — произнес Игорь.

— Так ведь здесь нет никого. Только ты и я.

— Нет никого. А чего тогда обделался? — усмехнулся Игорь.

Он перехватил пистолет за дуло, протянул Олегу. Тот принял, снял с предохранителя. Прошел в сторону, привыкая к тяжести в руке.

— Ничего не забыл?

Олег растерянно посмотрел на пистолет, потом на инструктора. Игорь снова усмехнулся, вынул руку из кармана и кинул Олегу обойму.

— Пугало видишь?

— Целых пять, — отозвался парень, вставляя обойму.

— Стреляй по первому. Посмотрим, какой ты там юный стрелок.

Олег поднял руку, слегка согнул в локте. Отставил пистолет. Целился не долго. Выстрелил пару раз. Пугало дрогнуло. Парень опустил пистолет, прищурился. На мишень смотрел секунд тридцать, потом снова поднял оружие и спустил курок еще четыре раза.

— Хорош, — остановил его Игорь.

В руке у бородатого появился бинокль. Через оптику бросил короткий взгляд на мишень, присвистнул. Когда отнял от глаз окуляры, Олег почувствовал на себе уважительный взгляд.