Книга Твой демон зла. Поединок - Сергей Волков

– Был у пожарников, и у своего афганского друга. Есть информация. Как ты себя чувствуешь, Сергей Степанович?

Я с трудом поднял голову, посмотрел на Хосы мутноватыми глазами. Душевно, внутренне мне было очень спокойно, уютно и хорошо, и я вдруг почувствовал, что мне совершенно не интересно, какие новости привез Хосы, главное, я сам ЗНАЛ, что с Катей все в порядке, и этого хватало за глаза…

– Э-э-э! Да ты, я вижу, не отошел еще! – встревожился Руслан Кимович, вскочил и засуетился у плиты, раскочегаривая чайник.

– От чего… не отошел?… – с трудом ворочая языком, спросил я.

– Так я же тебе в чай успокоительного добавил! А то ты такой был… Я думал, сейчас уеду, вернусь, а тебя нету, усвистал освобождать свою благоверную! Ну, я и кинул в чашку крупинку опия…

– Чего? – вскинулся я: – Да вы… что! Наркомана из меня хотите… сделать… То-то я смотрю, сны… у меня таки… И сам я… как глиста, вялый весь!..

Хосы коротко рассмеялся, повернув ко мне смуглое лицо:

– Да ты не бойся, чудак! До того, как изобрели все эти реланиумы, элениумы, седуксены и феназепамы, опий был главным лекарством от нервов, и продавали его, между прочим, в каждой аптеке, по рецептам, разумеется! Я тебе дозу чуть-чуть не рассчитал – ты, оказывается, восприимчивый к опиатам, а я бухнул, как обычному человеку.

– А откуда… у вас опий? – пробормотал я, пытаясь усесться на табуретке так, чтобы поменьше напрягать мышцы. Руслан Кимович, вскипятив в серебряной турке какой-то отвар, быстро вылил его в чашечку, выключил газ и повернулся ко мне:

– Понимаешь, Сергей Степанович, и в йоге, и в даосизме, и во многих так называемых восточных единоборствах есть специальные асаны, тао, упражнения, медитации, требующие от адепта такой полной успокоенности и ясности духа, которую можно достичь только при помощи небольшого количества опия или других, подобных, препаратов. Разумеется, все эти тренировки не просто не частые, они проводятся раз-два в году, да и доля принимаемого опия вдвое меньше той, которую я дал тебе… Словом, не подумай, что я демагогствующий наркоман, я лишь использую то, что создали многовековой практикой сотни поколений моих предшественников. А сейчас выпей-ка вот это, и тебе сразу станет гораздо лучше!

Хосы поставил на стол передо мной чашечку с дымящимся отваром какой-то травы. Я недоверчиво покосился на шефа, потом про себя махнул рукой, все равно хуже не будет, взял чашку двумя руками и начал мелкими глотками пить обжигающую жидкость.

Сперва мне показалось, что отвар безвкусен, похож на простую, только очень горячую воду, со слабым, чуть ощущаемым привкусом веника, но потом, вдруг, на языке, в пищеводе, в желудке словно бы взорвались горячие бомбы, терпкий, острый вкус встряхнул все тело, вышибая ватную слабость из рук и ног, и сонливую одурь – из головы.

– Что вы говорили про пожарных? – спросил я у Хосы, с улыбкой наблюдавшим за мной. Руслан Кимович сразу перестал улыбаться, кивнул, и начал:

– Через своих знакомых я вышел на руководителя Управления Пожарной Охраны того района, или, как теперь говорят, префектуры, где находилось сгоревшее здание Центра. Короче говоря, пожарники и ФСБ считают, что это был поджег, причем практически все здание заранее к нему подготовили– везде пол, стены, и даже потолки были покрыты специальным составом, над секретом которого сейчас бьются спецы-эксперты. Здание вспыхнуло практически мгновенно. Эта дрянь горит, выделяя большое количество того самого черного дыма, а он, в свою очередь, при контакте с водой выделяет кислород, поддерживающий горение… Понимаешь, что там творилось! Пожарные заливают пламя, а выходит – разжигают его еще сильнее! Да и не тушиться это вещество водой, здание, вернее, две оставшиеся стены и груду обломков, потушили только когда пригнали пеногоны. Температура внутри здания достигала двух-трех тысяч градусов… Пожарные в шоке – в бетонных плитах поплавилась вся арматура, а сам бетон рассыпался на свои составляющие, песок и гравий! Вот такие вот дела… По данным МУРа, в момент пожара в здании находилось порядка тридцати восьми человек – сотрудников Фонда, все они, естественно, погибли, причем бесследно – при такой температуре от человеческого тела не остается ничего… Понимаешь всю «гениальность» задумки? Теперь господин Учитель и его сподвижники официально мертвы! А где, когда и под какими именами, и кстати, с какой внешностью они всплывут – это большой вопрос, на который никому не ответить…

– А о Кате… О Кате вы что-нибудь узнали? – помрачнев, спросил я, отхлебывая из чашки еще глоток «антиопия». Хосы прищурился и мелко, рассыпчато рассмеялся:

– Не торопись, Сергей Степанович! От пожарников я поехал к своему другу, афганцу, тому, который нам помог на улице Инессы Арманд. Взяли живым они, к сожалению, лишь одного из «центровиков», сопротивлялись те, как сумасшедшие, а когда кончились патроны, двое взорвали себя гранатами! Но одного, я говорю, все же взяли, и «раскололи». Вот что он сказал про Катю: ее нет в Москве, она очень далеко, где-то у черта на рогах, не то в Костромской, не то в Вологодской, не то в Архангельской области. Сам язык, кстати, простой боевик, ничего толком не знает, но он сопровождал ее туда, ночью, на вертолете, знает, что летели они на север, и запомнил лишь одно слово: «Комоляки», – так называется это место, то ли деревня, то ли хутор… От Москвы они туда летели два с лишним часа на «аугусте», это скоростной итальянский вертолет. Так что, вот такие дела! Надо искать!

– А этот… военнопленный, он про сам Центр что-нибудь сказал? – спросил я.

– Нет. Ну, почти ничего, по крайней мере, ничего нового для нас с тобой, – ответил Хосы, но мне показалось, что Руслан Кимович слегка… слукавил.

– А как вы объяснили вашему другу-спецназовцу, кто мы с вами и что, и какие у нас взаимоотношения с Центром? И кстати, спецназом какого ведомства командует ваш друг?

Руслан Кимович снова рассмеялся, но на этот раз в его голосе послышался звон самурайских мечей:

– Много будешь знать, Сергей Степанович… Надо искать эти самые Комоляки! Нужны хорошие карты страны, подробные и точные, с классической топонимикой, лучше всего – военные. В современных, продаваемых сейчас атласах России я уже проверил – никаких Комоляк там нет! Видимо, это даже не населенный пункт, а просто место, урочище, болото или урман… Есть какие-нибудь соображения?

Я с минуту подумал, потом решительно кивнул:

– Есть! Я знаю, где нам достать карты. Но для того, чтобы связаться с… картовладельцем, надо наконец разобраться в моих отношениях с полковником Урусовым!..

* * *

Катя проснулась рано – за заледеневшим окном еще было темно. Она встала, умылась над раковиной, привела себя в порядок, и уселась перед телевизором. После ночи Катя более-менее успокоилась, решив, что пока, по крайней мере, ничего ужасного с ней не произошло.

На улице рассвело, часов в девять появился угрюмый мужчина с парящими судками, и огромным тулупом в руках. Он, как всегда, молча кивнул Кате, поставил завтрак на стол, повесил тулуп на вешалку, и не обращая внимания на попытки Кати заговорить с ним, ушел, однако входную дверь не запер, видимо, для того, чтобы Катя смогла погулять возле дома.