Книга Цветок душевного стриптиза - Галия Мавлютова

Мои успехи на трудовом фронте распространения строительных материалов росли и крепли. Я быстро научилась соблазнять клиентов, легко подбивая их на заключение выгодных договоров. Кроме этого, я освоила погрузку и отгрузку товара. Через две недели я уже знала всех грузчиков по именам, подружилась с ними, но и этого мне было мало. Уже скоро все водители кричали утром хором, толпясь у входа в гараж: «Салют, Настюха, привет, красавица!» Я весело махала рукой в ответ. Подобное панибратство не входит в мои обязанности, зато дружелюбные водители отвозят и привозят товар по моим накладным в строго оговоренные сроки. Не стоят в пробках, не опаздывают. И клиенты не жалуются, не ругаются по телефону, не высылают по факсу рекламации. Мне понравилось торговать. Я считала плитку поштучно, коробками, коробами. Раковины, ванны, обои, плинтусы стали моим основным делом. Я выучила все марки изготовителей, запомнила номера сертификатов, стрелой носилась по складам, легко отыскивая в груде товара запыленные ящики, доски, рейки. Однажды случилось чудо. Когда я шмелем неслась к складу – меня срочно вызвал главный специалист, он никак не мог найти необходимый товар по номеру, – вдруг кто-то ласково окликнул из окна проезжавшего автомобиля: «Анастасия Николаевна, добрый день!» Возглас разнесся в воздухе приятным ароматом, легким дуновением. Наверное, показалось. Я резко затормозила бег. Наклонилась, всмотрелась, остолбенела. Это был Марк Горов. Он улыбался. Ему явно нравилась моя резвость. На автомобильной стоянке компании «Максихаус» все машины стоят строго по ранжиру. Машины руководителей отдельно – сплошь черные «Мерседесы». Такая ровная черная «мерседесная» линия. Чуть подальше расположились «Лексусы», «Альфы», джипы, серые, оранжевые, бирюзовые… Затем через ограничительную черту угрюмо уткнулись лбами «Жигули» всяких калибров, «Москвичи», и один убогий «Запорожец» встал почти у входа в бизнес-центр, прямо за чертой бедности. Гордый «Запорожец» служит предметом насмешек сотрудников, а принадлежит он воинственному Степану Федоровичу. «Запорожец» обычно замыкает ранжир машин, отвлекая внимание от начальствующих автомобилей. Поэтому я никогда не видела машину Горова. Он выехал неожиданно, в тот момент, когда я мчалась в распахнутой куртке, окрыленная, без шапки, веселая и счастливая. Меня ждали на складе, и я нужна была людям. И Марк Горов остановил машину, забыв о делах, он перехватил по пути частичку моего ослепительного восторга. А я стояла рядом с ним, наклонившись к окну машины, а весь «Максихаус» смотрел на нас и недоумевал: что могло остановить на дороге великого Горова, что за препятствие? Не кто, а что. Так обычно думают во всех компаниях и фирмах. В учреждениях. Что могло вызвать интерес занятого мужчины в обычной девушке? Ничего особенного. Девушка как девушка. Как все.

– Позвоните мне, – сказал Горов и уехал.

И, как в прошлый раз, он оставил мне легкую дымку синей гари. Она стелилась вокруг моих ног мягким ковром. И обещала великое счастье. Голова сладко закружилась. Легкие испуганно замерли. Сердце заколотилось, словно оно взбесилось. Я быстро нашла на складе нужный товар, отгрузила его, отправила машину по адресу. Позвонила клиенту, назвала время отправки. И посмотрела на часы. Время бежало в обратную сторону. Оно не подгоняло меня. Нет. Оно уводило меня назад, к той минуте, когда я стояла рядом с Горовым. У меня же нет номера телефона. Мне некуда звонить. И некому. И вдруг зазвонил сотовый.

– Да, – сказала я, невольно вздыхая: а почему я должна звонить первой?

Мужчина должен первым набрать номер. Я же девушка.

– Анастасия Николаевна, добрый день, приемная Горова. Марк Александрович просил передать вам номер мобильного телефона. Свяжитесь с ним, пожалуйста, срочно, – сказала секретарь.

Приторно-вежливая, чересчур профессиональная. Ей бы песни петь вместе со мной, а она мне перечисляет скучные цифры. Нет, это совсем не скучные цифры, они не простые, а волшебные. Их всего семь. Дивная комбинация. Космическая, небесная. Я быстро усвоила номер, легкий номер, запоминающийся, но все равно ввела его в память телефона. Пусть сидит там. Вдруг забуду. Я носила сотовый в руке, качала его, баюкая, как ребенка, затем прижала к груди. Скоро я услышу родной голос, скоро, совсем скоро. Я страстно хотела, чтобы рабочий день быстрее закончился, и молила небо, чтобы он продолжался. Я вновь испытывала страх. Я боялась набрать номер. Боялась услышать голос, а вдруг у Горова в это время проходит деловая встреча, совещание, переговоры? И он надменно-вежливо отстранит меня, как это сделали Алексей и моя мама. Отстранит одной интонацией, легким вздохом, торопливым шепотом. Это страшно. И я не могла переступить через страх. А время предательски бежало вперед. Оно тянуло меня назад, к полудню, и стремительно убегало в конец дня. И, наконец, часы пробили шесть. Я отняла телефон от груди. Быстро нажала на вызов. Прижала телефон к уху, крепко прижала, не оторвать.

– Анастасия Николаевна, рад вас слышать, – послышалось в трубке.

Узнал. Ждал. Рад. А я онемела. Язык прилип к нёбу. Какой родной голос. Без приторности, нормальный мужской голос. Любимый голос.

– Мы можем встретиться, Анастасия Николаевна, немного позже. Я буду занят до десяти, а позже позвоню вам, если позволите.

– Д-да, – прошептала я.

Неслышно прошептала. Почти прошелестела. И посмотрела на часы. Стрелки остановились. Они застряли на шести. Теперь будут стоять как вкопанные. Я потрясла рукой, подгоняя время. Бесполезно. До десяти умру от ожидания. Буду считать секунды, перебирать деления вместе со стрелками. И вдруг я очнулась. А где мы встретимся, куда мне ехать, что делать? Как всегда в подобных ситуациях, проснулось мое игривое воображение. Оно стало высылать из подкорки разные картинки и пейзажи. Марк Горов снимает номер в отеле и раздевается у кровати, пылая страстью. А вот Горов ведет меня в ночной клуб «Золотые куклы» с мужским стриптизом и пристально наблюдает за моей реакцией. Или: Горов вежливо поддерживает меня под локоть, а я поднимаюсь по лестнице модного казино, небрежно приподнимая рукой край длинного платья. И мы будем играть всю ночь в рулетку, возбужденные, с воспаленными глазами, вконец измочаленные изысканным пороком. Я засунула воображение подальше, чтобы оно не высовывалось. И побежала по лестнице, перелетая через три ступеньки. В офисе за столом в одиночестве сидел Алексей, уткнувшись лицом и телом в компьютер. Почти полностью влез в ящик. Он играл в какую-то новомодную игру. Грохотали танки, взрывались снаряды, рвались мины. Я схватила его за рукав.

– Алексей, Алешенька, родной, отвези меня домой, пожалуйста, – ласково пропела я.

– Пять баксов, – сказал Ниткин.

У скульптурного Алексея была самая смешная фамилия на свете – Ниткин. Ниткин и Ниткин, господь с ним, мне-то какое дело. Я же за него замуж не собираюсь. Многозначительная фамилия мачо – головная боль будущей жены Алексея. Наш Ниткин откровенно и неприкрыто избегает девушек, мрачнеет, если рядом с ним оказывается особь девичьего пола. Ниткин, однако, не является представителем иной сексуальной ориентации. Он посередине, где-то между полами. Видимо, Алексей еще никого не встретил, кто мог бы зажечь его холодное и красивое сердце. Мне почему-то кажется, что все внутренние органы Алексея тоже устроены красиво, и внешность и внутренности мачо можно экспонировать на выставке. В разрезе. И за деньги, разумеется. А за вход на выставку надо брать по пять баксов.