Книга Пожиратель - Лоренца Гинелли

Стефано, вооруженный отверткой, вставил ее в разломанный замок двери:

— Дайте мне рычаг, и я переверну этот чертов мир…

Деревяшка казалась мягкой, а оказалась каменной. Алиса рассматривала дом: по периметру около тридцати метров, плющ разъедает верхний слой фасада, рядом в земле огромная яма с серой грудой мусора. Кто-то разбил оконные стекла, — казалось, они скалятся, выставив обломки зубов. Влезть через окно было нереально.

Алиса попробовала обойти вокруг дома — безуспешно. Задний фасад близко подходил к забору, отделявшему его от заасфальтированной улочки — единственного нормального подхода. Забор, правда, отстоял от дома метра на два, но высокая и запущенная трава темно-зеленого цвета захватила все пространство. Утренний прохладный ветерок проносился по ней, но красоты не было. Иногда ветер прочесывает стебли, полируя их, и кажется, что море может быть и таким — сухим и зеленым. Но здесь — нет. Создавалось впечатление, что трава росла с явным намерением поглотить дом, достичь его нутра.

Что-то проползло в траве. Алиса увидела блестящий черный хвост — змея. Она почувствовала, как расширились поры на ветру, вернулась к Стефано, ей стало холодно. Стефано сменил отвертку и сосредоточился на петлях, но свинтить их оказалось невозможно. Ржавчина измяла их, точно они были сделаны из жидкого воска.

— Бесполезно, — сделал вывод Стефано. Потом огляделся вокруг: никого. Улыбка раскрасила его лицо — улыбка хулиганистого ребенка, негодного мальчишки. — Но выход есть… Я всегда об этом мечтал.

Он еще раз посмотрел по сторонам: ни единого человека. Полутьма раннего утра — верный сообщник. Стефано сильно пнул ногой дверь возле набалдашника, чтобы, если она поддастся, не разодрать ногу о куски дерева. Посыпались удары, дверная коробка заскрипела. Но сама дверь держалась.

— Попробуем вдвоем, а? — предложила Алиса.

— Ты лучшая, знаешь? На счет три. — Стефано подмигнул ей. Потом начал считать: — Раз… два… три!

Они налегли спинами, косяк застонал, замок поддался. Дверь распахнулась, подняв мерзкую пыль, закружившуюся в дьявольском танце. Они закашлялись. Дверь стукнулась о стену изнутри — с потолка посыпалась еще какая-то мерзость, — потом вернулась обратно, болтаясь на петлях. Стефано остановил ее рукой. Они с Алисой застыли на пороге. Оставалось только войти.

Огромная, размером с кота крыса выбежала из пыльной темноты, промчавшись между ними. Оба вскрикнули. Но главное, они не могли остановить мурашки, бегавшие по спине.

— Вот дерьмо, Алиса! Видела, какая зверюга?! У такой наверняка внутри остались братья… и еще двоюродные братья, дяди, тети; может даже, из всей семьи это была самая маленькая. Черт!

Алиса потеряла дар речи и просто застыла на пороге. Стефано запрыгал на месте, как пьяный боксер, стряхивая с себя напряжение. Потом решительно направился за дом.

— Куда ты? — Алиса побежала за ним.

Дверь осталась распахнутой, все казалось неподвижным, тихим. Хищное растение тоже кажется тихим…

— Я ищу палку, Алиса, или что-то вроде того. Так хотя бы, если на нас нападет вся семейка, я поиграю ею в бейсбол, что скажешь?

Опять мурашки. Вокруг только высокая трава и живые, цветущие деревья. В темноте цветы виделись черными.

— Стефано, нашла!

В щель забора просовывался толстенный сук, от которого отходили ветки поменьше, но крепкие. Прошли садовники и с точностью снайперов засунули внутрь все, что осмелилось вылезти наружу из парка.

— Умничка, Алиса.

Стефано ухватился за сук, враждебная трава держала его. Сильный рывок, и в руках у него оказался самый толстый побег. Придерживая ногами, он отломал ветки потоньше, выбрал самую хорошую, помахал ею в воздухе. Взгляд был полон решимости.

— Идем.

И они снова подошли к входу. Там стояла та же неподвижность, что и раньше. Только пылинки, продолжавшие плясать, казались твердыми: слоями скользили они друг над другом.

Дом выглядел пустым.

Стефано вошел, перешагнув порог. Вид целиком поменялся. Теперь Стефано смотрел изнутри. Коридор шириной около трех метров: на изгаженном полу валялись одежда, бумага, мерзкие тряпки, чем только не пропитанные, вокруг тараканы, муравьи, смятые тюбики из-под масляных красок…

— Иди сюда, все нормально.

— Все нормально. — Алиса переступила порог.

— Это повышает адреналин, конечно, но не думаю, что мы что-то найдем. Хотя, по правде сказать, я даже не знаю, что мы ищем… — рассудительно произнес Стефано сиплым голосом, проходя по коридору.

— В темном доме, пустом, у реки, всякому здравому смыслу вопреки, небо, нарисованное на холсте, аду подобно, оттуда он смотрит на мир злобно. На него не смотри, его не ищи. Он увидит тебя, ты поверишь в него! Поверишь в него, он увидит тебя! — прошептала Алиса.

Стефано обернулся:

— Молодец — у тебя отличная память!

— Мне это врезалось в мозг, Стефано. И поверь мне, это не очень приятно… Пока не вспомню все до конца, надо полагать.

Кухня. На столе гнилые остатки еды и насекомые, питающиеся ими. Раковина чем только не завалена! На потолке — паутина. И единственное оскаленное окно.

— Здесь ничего нет.

Стефано снова вышел в коридор. Еще одна дверь, эта полузакрыта. Стефано толкнул ее — ни малейшего скрипа. Дом, как хищник, готовый вонзить свои клыки в горло, молчал. В комнате стояла разобранная грязная двуспальная кровать.

— Спальня родителей Дэнни, — прошептала Алиса.

Треск осколков под ногами.

— Черт, да здесь полно стекла! Будь внимательна.

«Твоя мать, шлюха, не будет трепать нам больше нервы своими проклятущими таблетками… она их ведро проглотила, сука… Дэнни-и-и-и!»

Бряц. Бутылка ржаного виски вдребезги разбилась о стену. Никто не убрал осколки. Никто с тех пор.

— Здесь воняет.

— Спиртное, моча и… а это что, чувствуешь? — спросил Стефано.

— Масляные краски, — сразу ответила Алиса. Ей нравилось рисовать. Когда-то давно, целую жизнь назад.

Стефано опять вышел в коридор. Слева — туалет, настоящее отхожее место, его они пропустили. Оставалась последняя дверь в конце коридора, самая интересная. Закрытая.

Стефано положил ладонь на ручку.

— Подожди. — Алиса убрала его пальцы.

— Что случилось?

— Не знаю, только… эта комната, скорее всего… комната Дэнни…

Стефано пропустил ее вперед. Алиса кивнула, ее ладонь стиснула ручку, нажала и толкнула.

Здесь не мог жить семилетний ребенок. Никак не мог. Постель грязная, и не время виновато. Никто не спал в ней с тех пор. Никто больше не входил сюда. А постель просто омерзительная. Огромное желтое пятно на голом матрасе. На полу не разбросано ни одной игрушки, ни одного карандаша. На стенах — ни одного рисунка, ни одной фотографии.