Книга Выбравший Бездну - Вадим Арчер

— Еще бы, ты же сам создавал их, — вспомнила Талеста. — Чтобы они напоминали тебе о вечности.

— Да, — медленно кивнул Маг. — Мы — убийцы, Талеста. Я и Гелас. Мы убили себе подобных.

— Вы просто переделывали опыт, — возразила веревка. — Я была с тобой и видела этих людей. Я совершенно согласна с Геласом — опыт нуждался в переделке.

— Это не опыт. — Маг произнес это со спокойной убежденностью, как окончательно сложившееся мнение. — Пусть их искра слаба и неразвита, пусть они еще во многом несовершенны, пусть их сознательное бытие недолговечно, но в главном они такие же, как мы. Закон о невмешательстве верен. Мы нарушили его и стали убийцами.

— Но себя-то ты зачем так называешь? — стала уговаривать его веревка. — Гелас — это как-то еще понятно, но ты там только и занимался тем, что спасал их.

— Я дал согласие на убийство, — сказал Маг. — Значит я виновен наравне с ним. Нужно было не спешить, нужно было разобраться во всем, но я повел себя слишком беспечно. Это проклятое легкомыслие!

— Никто из творцов не назовет вас убийцами, — убежденно заявила Талеста. — Никому из высших сущностей не придет такая мысль. Люди для них — низшие твари, недавние животные. Даже Гелас — он тоже побывал в плотном мире, но и не думает считать их равными себе. Что же говорить об остальных — никто вас не осудит.

— Я сам себя осудил — этого достаточно, — понурился Маг.

— Ты слишком строго себя судишь, — назидательно заметила Талеста. — Строже, чем другие.

— Меня больше некому судить, я — Власть, — напомнил Маг. — Я обязан быть строгим с собой.

— Так уж и некому! А остальные Власти? А Император?

— Мне безразличен их суд. Значит, они мне не судьи.

— Но, может быть, ваше вмешательство пойдет на пользу людям, — сменила тактику веревка. — Может быть, они изменятся в лучшую сторону.

— Тем, которые остались под водой, уже ничто не пойдет на пользу. — Он огорченно покачал головой. — Мы отняли у них бытие, и без того такое короткое. Лучше бы мы его им оставили — они им так дорожат. Они не знают ничего другого.

— Это для тебя оно короткое, а они воспринимают его иначе, — рассудительно сказала Талеста. — Кроме того, ты еще не знаешь, чем все это закончится. Подожди — пройдет время, и тогда посмотришь, стоило ли упрекать себя.

— Ты так думаешь? — встрепенулся Маг. — Что ж, подожду.

Он замолчал и снова уставился в прозрачную глубину озера. Творцы создавали у своих жилищ разные пейзажи: и нагромождения скал, и горные водопады, и жарко дышащие гейзеры. Магу было известно, что многие Силы живут на берегах рек и океанов, он знал и таких, кто поселился на краю пропасти. У него было это озеро.

Перед его мысленным взором поплыли пейзажи плотного мира, полные жизни, полные зелени и разнообразной живности. Маг представил, как выглядело бы его озеро с поросшими зеленью берегами и плавающими в воде рыбами. А если попробовать создать здесь что-нибудь такое… ведь у Гекаты это получалось.

Поразмыслив еще, Маг пришел к выводу, что у него ничего не получится — кошмары Гекаты не имели ничего общего с жизнью плотных миров. Здесь, в тонких мирах, ничто не погибало и не воспроизводилось, все было вечным, незыблемым, питающимся тонкой энергией. Внешне он мог бы создать здесь и рыб, и зелень, но рыбы не будут расти, а на кустах на появится ни одного нового листика. Это была бы искусственная, чуждая этим мирам жизнь — уж лучше кристаллы.

Вызов Геласа отвлек его от мрачных размышлений. Рыжий явился в тонкие миры специально для того, чтобы поговорить с Магом.

— Сбежал, бездельник! — приветствовал он Мага. — А я — опять один работай!

— Ну что у тебя там? — проворчал тот. — Опять кого-нибудь топить?

— Нет, рано еще, — хмыкнул Гелас. — Там едва-едва сменилось одно поколение. Но если мы не хотим снова расхлебывать последствия неудачи, нам нужно начинать прямо сейчас.

— Что — начинать? — спросил Маг.

— Изучать людей, присматривать за ними. В тот раз я сделал им слишком много поблажек. Пусть на этот раз делают все сами, ручками, и тогда у них, надеюсь, не останется времени на дрянное поведение.

— Ты, кажется, уже начал?

— И ты начнешь — прямо сейчас, — заявил Воин. — Мне нужен сведущий помощник. Мне нужно с кем-нибудь обсуждать состояние дел, советоваться… да и почему я должен тянуть все один — все ведь случилось из-за тебя, между прочим.

— Ты будешь напоминать мне об этом каждый раз, когда дела пойдут кое-как? — поинтересовался Маг.

— И даже чаще, — пообещал Гелас.

В сущности, Маг был согласен с рыжим — нужно было заниматься людьми постоянно. Но кое в чем он был не согласен.

— Я был там недолго, — сказал он, — но у меня сложилось впечатление, что дрянное поведение возникает у людей не от хорошей жизни, а, напротив, от плохой.

— Ты слишком мало наблюдал их, — снисходительно ответил Воин. — Никакой прямой зависимости тут нет — скорее уж обратная. Мне сколько раз приходилось видеть, что наибольшие гнусности совершают как раз те из людей, которые ни в чем не нуждаются.

— Ты уверен?

— Еще как. Иначе с чего бы мне вздумалось переделать опыт?

— И впрямь — с чего бы, — иронически повторил Маг. — А как живут те люди, которые остались после наводнения?

— Хорошо живут, их стало вдвое больше. Старуха умерла, зато у молодых появилась куча детишек. Как раз об этих людях мне и хотелось бы поговорить с тобой.

— Говори.

— Как ни противно мне признавать это, но ты был прав, они оказались лучше вновь созданных. Их искра развивается значительно быстрее. Наверное, нам нужно было отобрать несколько семейств.

— Нам не нужно было уничтожать их, — резко сказал Маг. — Мы отнеслись к ним слишком поверхностно. Там все перемешано — дурное и хорошее, добро и зло.

— Вот-вот, — подхватил Гелас. — Там и сейчас так. Знаешь, как они понимают добро?

— Как?

— Это когда их племя угнало вола у другого племени.

Маг от души расхохотался, впервые после возвращения из плотного мира.

— А как же тогда они понимают зло? — спросил он, отсмеявшись.

— Это когда другое племя угнало вола у их племени.

На этот раз Маг смеялся еще дольше. Как ни странно, на сердце у него полегчало.

— А тот, хозяин, еще жив? — спросил он. — Глава той семьи? Хотелось бы мне взглянуть на него теперь.

Гелас ответил без промедления. Людей было пока немного, он знал их всех наперечет.

— Он теперь глубокий старик. Если ты очень поторопишься, то, может быть, еще успеешь.