Книга Консул - Валерий Большаков

– Переведем вопрос в практическую плоскость, – сказал Искандер.

– Куды бечь? – подсказал Эдик на русском.

– Примерно так.

– Опишем дугу по пустыне, – выложил свой план Сергий, – и выйдем обратно на Южную дорогу. А что делать? Допустим, день мы еще продержимся, вода пока есть, но ведь коней надо не только поить, но и кормить. А чем? Полынью? У нас есть маленько зерна, но это – на крайний случай.

– А давайте представим себе, – сказал Тиндарид, – что косоглазый и его банда могут предпринять? Они наверняка осведомились в Экбатане насчет нас, вдохновились – и ринулись дальше, поняв, что догоняют. А теперь что? Дальше по дороге будет Европос-Раги. Косой въедет туда и узнает, что мы там не засветились. И тогда одно из двух – либо он останется поблизости, поджидая нас, либо двинется дальше, к Гекатомпилу. А там неподалеку Каспийские Ворота, которых не миновать. Это узкий проход в горах, за ним дорога сворачивает к Антиохии-Маргиане. И для нас главное – прорваться за Каспийские Ворота. Дальше будет легче, мы не будем привязаны к одной дороге, появится выбор…

– Не забывайте, драгоценный Искандер, – напомнил Го Шу, – что земли Маргианы, которые начнутся за горами, кишат саками и прочими кочевниками.

– Выбор, выбор… – прокряхтел Сергий. – Нет у нас пока особого выбора. Я предлагаю следующее – вернуться к дороге, набрать воды, хорошенько попасти коней, и снова уйти в пустыню. Опишем большую дугу и выйдем поближе к Гекатомпилу…

– Каспийские ворота могут быть перекрыты… – вставил Тиндарид.

– А мы не пойдем через них, – медленно проговорил Лобанов.

– Но как же…

– Двинем через горы!

Ханьцы переглянулись.

– Это очень опасно, – сказал И Ван, – в горах непроходимые леса, а в тех лесах много диких зверей!

– Со зверями мы договоримся, – усмехнулся Лобанов, похлопав по ножнам, – а вот с парфянами – вряд ли.

– В принципе, – рассудил сын Тиндара, – может сработать.

Чанба вскинул голову, собираясь шуткануть насчет «принципиального» Сергия Корнелия, но, видимо, вовремя вспомнил о военной тайне. И вздохнул.

Опустилась ночь, но в сон никого не тянуло – телу и душе после долгого пути следовало расслабиться. Ханьцы заспорили между собой, а потом втроем накинулись на Искандера, в который раз пробуя победить в схватке разных философий, разных вер, разных цивилизаций. И Лю Ху, и Го Шу, и И Ван просто обожали спорить друг с другом, но вот на Искандера они нападали втроем, дружно, однако одолеть не могли, ибо слишком далеко расходились Запад и Восток. Сергий прислушался и разобрал, как Го Шу расхваливает великих императоров Поднебесной, а Тиндарид громит его, напоминая, как «совершенномудрый» Цинь Ши Хуань-ди, объединивший впервые земли ханьцев, повелел сжечь все книги, дабы не плодить инакомыслия в пору торжествующего единства. И это было еще далеко не самое большое из его зверств.

– Драгоценный Го Шу, – громко сказал Лобанов, – вы пару лет прожили в землях римлян. А где вы бывали, кроме Афин?

– Мы наезжали в Александрию, – проскрипел Лю Ху, – и даже наведывались в Рим.

– Замечательно! А могли и не выезжать из Афин – именно там легче всего понять и принять главное различие между нами и вами, между Западом и Востоком. Вы мыслите так: людские жизни – песок, дела их – гранит. На Востоке – что в Поднебесной, что в Парфии или Индии, – не придают ровно никакого значения отдельной человеческой личности, если только личность эта не носит корону…

– Вы предельно загрубили и упростили учение Кун Цю, – строго сказал Лю Ху.

– …А эллины давным-давно выдвинули основополагающую идею для Запада, – упрямо продолжал Сергий. – «Человек – мера всех вещей!»

– Какие эллины? – горестно усмехнулся Искандер. – Не считая самого Протагора, таких человеколюбов с десяток наберется, да и сам Протагор полагал равными только свободных, рабы были не в счет. А вот как раз Лао-Цзы проповедовал абсолютный эгоцентризм и полную независимость от социального положения. А буддизм? Что И Вану какие-то чины? И, по-моему, Запад до появления Иисуса не особо «грешил» почтением к личности. Впрочем, учение Христа так и осталось учением, применить его на практике люди как-то не удосужились…

– Это все философия, – не сдавался принцип-кентурион, – а я вам про реальную жизнь толкую. Вспомните свои города, драгоценные мои, – обратился он к ханьцам. – Хоть одна статуя украшает их? Я не имею в виду изваяния драконов. Вы гуляли по Агоре и видели, сколько там бесценных скульптур, прославляющих героев, атлетов, да просто красивых женщин. На Востоке такого нет! Даже индийцы, украсившие свои храмы вереницами грудастых апсар, высекали из камня не прекрасных женщин, а некий идеал, божественный стандарт, типовую красоту, размноженную в сотнях скульптур-близнецов.

Римские и эллинские художники рисуют людей на картинах, высекают их тела в мраморе. А какие в Риме самые прекрасные и богатые здания?

– Императорские дворцы? – подсказал И Ван неуверенно.

– Он один, этот дворец. А вот терм много – это наши бани, они поразительно роскошны, а ведь служат всем, даже нищим, даже рабам! Термы, конечно, платное заведение, но помывка стоит всего один квадрант. Вникаете? Все это происходит потому, что главный принцип западной жизни – гуманность, то есть человечность.

– А Маммертинская тюрьма, – подхватил Эдик, – это просто гимн Человеку! Особенно общая камера Туллианум, где всегда душно и темно… Все во имя человека, все для блага человека!

– Не ехидничай, Эдикус. Я же не говорил о человеколюбии! Спору нет, когда вдоль дороги смердит трупами, распятыми на крестах, мысли о торжестве гуманности как-то не посещают ум. Но идея-то остается! Но принцип-то продолжает быть! И заметьте – нигде на Востоке никогда не существовало демократии.

Только самодержавие, только деспотия! А вот эллинские полисы жили в народоправстве, иногда, правда, попадая под власть тиранов, но и свергая их. А Рим веками являлся республикой. Да, ныне нами правит принцепс, но по-прежнему заседает сенат, а простой народ избирает высших чиновников. Возможно ли такое на Востоке? Однозначно, нет. А если углубиться в тему, вы просто поразитесь несоответствию не только обычаев, но и норм. И у вас, и у нас есть рабы. Однако наши вольноотпущенники – это самые богатые люди империи. Бывшие рабы – богачи! У нас простой легионер может дослужиться до больших чинов и даже выйти в консулы. Дорога наверх открыта для каждого, разве что не все обладают равными возможностями одолеть ее…

– Запад есть Запад, Восток есть Восток, – назидательно продекламировал Искандер, – и вместе им не сойтись.

«Триада» промолчала, а Эдик радостно прошептал:

– Один – ноль в нашу пользу!

Рано утром отряд двинулся в путь, огибая соляные болота Дашт-Кавир. Зимой их так разбавили дожди, что образовались настоящие озера. Летом они пересохнут окончательно.