Книга Свинцовый шторм - Сергей Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мохаммад стучать по корпусу, конечно же, не стал. Зато чуть ли не по сантиметру просмотрел все швы, крепления, таблички – все было в полной сохранности, без малейших следов повреждений, ржавчины или сырости. Умели на заводах оборонки упаковывать боеприпасы должным образом… После поверхностного осмотра в руках сомалийца блеснула отвертка, и исследование торпеды было продолжено. Мохаммад явно со знанием дела откручивал какие-то лючки, все осматривал и одобрительно кивал. Примерно через час торпеда с прежними предосторожностями снова была уложена в ящик и с помощью стреловидного крана перегружена на базовое судно.
– Все о’кей, джентльмены, – объявил Мохаммад во всеуслышание и обратился непосредственно к Джексону: – Командуйте, сэр! Ваши люди могут начинать работу со вторым ящиком.
Прошло еще часа полтора, и опасная, напряженная работа была закончена: обе торпеды перегружены на палубу пиратского судна, понтон демонтирован и уложен в трюм. Все оказалось даже проще и обыденнее, чем можно было себе представить. Скат, уже переодевшийся в обычную одежду, устало кивнул в сторону сомалийского судна, на котором заканчивались под руководством Мохаммада авральные работы по подготовке к обратному рейсу, и спросил у Джексона:
– И что дальше? Так просто и расстанемся? А если им предложить услуги опытных боевых пловцов, а? Может, клюнут…
На заманчивое предложение главарь пиратов дал весьма своеобразный ответ. Когда пловцы и Джексон подгребли на надувной лодке к борту сомалийца и объявили о своем намерении переговорить с капитаном, тот появился в сопровождении двух молчаливых бойцов, сжимавших в жилистых руках автоматы Калашникова. Явно намекая именно на этот «весомый автоматический аргумент», Мохаммад, едва выслушав предложение Джексона, отрицательно покачал головой.
– Нет, джентльмены! Я не беру на работу чужаков – даже таких несомненно опытных и достойных, как вы. Благодарю за помощь, но на этом наше сотрудничество и заканчивается. С вашими хозяевами я полностью рассчитался – дальше это уже ваши дела. Так что прощайте, и да хранит вас Аллах!
Провожая взглядами медленно таявший где-то у кромки горизонта корабль сомалийцев, Джексон пробормотал что-то вроде «еще не вечер» и знаком подозвал к себе Ската и Тритона. Показывая на ярко-оранжевую точку на экране дисплея ноутбука, он неторопливо прикурил сигарету и довольно кивнул:
– Работает, собака. Вы куда маячки присобачили, господа тюлени?
– Да как и договаривались: по одному втиснули между досок ящиков с торпедами, еще один пришлепнули к днищу судна, – Скат задумчиво посмотрел на экран и неуверенно добавил: – Не знаю, босс… В общем, что-то мне не нравится, а что – толком понять не могу. Как-то все очень уж просто у нас получается: прилетели, нырнули, нашли, достали и отдали…
– И что тебе не нравится? – недоуменно пожал плечами наемник. – Радоваться надо, что все так гладко прошло.
– Да я радуюсь… – рассеянно пробормотал Катков и вдруг спросил: – А ты помнишь, как наши отцы-командиры и эфэсбэшники сначала нашу операцию назвали? А, тебя на том инструктаже не было… Так вот, сначала был «Африканский гамбит», а потом уже придумали «Энигму».
– И что? Не вижу разницы. Детские игрушки – спецслужбы такие красивости любят.
– Ты в шахматы не играешь?
– Я в покер предпочитаю или в блек-джек, – в глазах Джексона наконец-то мелькнуло что-то наподобие заинтересованности. – Ты к чему клонишь, пловец?
– К тому, что гамбит – это когда в игре жертвуют пешку или фигуру ради выигрышной позиции или для обострения ситуации. Знать бы еще точно, кто мы в этой партии…
– Ладно, – пристукнул ладонью по кромке низенького фальшборта наемник и выбросил за борт мелькнувший красной рассыпчатой звездочкой окурок, – завтра попробуем разобраться, кто у нас пешки, а кто эти… ферзи. Мне тоже, между прочим, показалось странным, что наш пират черномазый как-то слишком уж уверенно торпеды проверял – так, словно точные схемы уже видел-изучал. Может быть, в Москве у ваших крот сидит и подробные чертежи этим гадам переслал давным-давно… Ладно, темно уже. Я, пожалуй, здесь с вами переночую – неохота на берег выбираться. Да там и спать-то особенно негде: в джипе и для экс-майора с экс-прапорщиком места мало…
…Вострецов умер почти мгновенно: Зимин сильной ладонью крепко зажал спящему прапорщику рот и рассчитанно точно ударил ножом в левую сторону груди. Тело Михаила коротко дернулось один-единственный раз и сразу же обмякло. Бритоголовый выдернул нож, не торопясь обтер клинок о рубашку убитого и, повернув голову в сторону океана, прислушался. Было тихо, если не считать стрекот каких-то насекомых в жесткой редкой траве и приглушенный шум прибоя, лениво накатывавшего на каменистый берег внизу под обрывом.
Зимин достал из кармана мобильный телефон, пощелкал кнопками, набирая нужную комбинацию. На лице бывшего майора, подсвеченном нежно-зеленым светом дисплея, мелькнула мрачноватая и хищная полуулыбка-полугримаса.
– Говоришь, король всегда прав? Ну-ну… Посмеиваются они, суки козлиные… Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним! Прощайте, ребятки…
Одновременно с последними словами Зимин подошел почти к самому краю обрыва и нажал зеленую кнопочку вызова. В непроглядной темноте сначала вспыхнуло оранжево-синее облако, а долей секунды позже громыхнул тугой взрыв. Мимо головы бандита что-то тихо вжикнуло – вероятно, пролетел какой-нибудь мелкий обломок от погибшего баркаса.
Зимин сплюнул в сторону океана и, круто разворачиваясь, направился к джипу…
Специфика армейской службы такова, что Андрей Николаевич Вашуков порой слегка удивлялся и даже не сразу реагировал, когда к нему обращались по имени-отчеству. В чем, собственно, не было ничего необычного и странного, поскольку начиная с далекого восемьдесят третьего Вашуков сначала привыкал к обращению «товарищ курсант», потом пришла очередь лейтенанта и так далее – вплоть до сегодняшних подполковничьих звезд на погонах. Андреем Николаевичем подполковника именовали нечасто – разве что в минуты общения с равными по службе, или с командирами, да и то лишь тогда, когда беседа имела некий доверительный характер. Обычно же и командование, и товарищи, и уж тем более подчиненные обращались к Вашукову коротко и по-уставному: товарищ подполковник.
И лишь двоим было позволено называть его иначе: жене Светлане и дочери Екатерине. Для них подполковник всегда оставался просто Андрюшей и папкой. Что с женой, что с дочерью Вашукову крепко повезло – обе прекрасно понимали, что такое служба и боевая работа, а посему по мере сил пытались создать боевому офицеру тыл крепкий и беспроблемный, надежный. Дом, то бишь квартира – как принято в Вооруженных силах, далеко не первый и не второй с начала службы, – всегда был для подполковника если и не крепостью, то уж надежной и тихой гаванью точно. Конечно, не всё и не всегда в жизни семьи Вашуковых выглядело так уж карамельно и идиллически, но, в общем и в целом, Андрей почти ни разу о своей женитьбе на Светлане не пожалел.
