Книга Клуб масок. Взросление Ское - Елена Эдуардовна Бодрова

развешенные по стенам клуба масок, – они были выполнены разными людьми в разных стилях и разными средствами. И тем не менее складывались в причудливый сюжет. Вот и здесь, в коридоре консерватории, стихийно родилась сумбурная мешанина тембров, которая для уха Ское стала музыкой.

Он нажимал клавиши пианино, пытаясь своей невеликой партией вписаться в звучащий хаос, но быстро понял, что для его фильма нужна другая, более личная музыка. Исполненная на одном-единственном инструменте. Может быть, даже сыгранная одной рукой, а не двумя, как обычно играют пианисты. Ское желал чего-то полетного и тонкого. Звук, готовый порваться на миллион маленьких, почти неразличимых тонов, рассыпающихся, как бусины, – с тихим стуком молоточков по струнам.

Загустел и почернел за окном воздух, прежде чем Ское устало выдохнул и отстранился от инструмента. Ему нужно было пройтись, проветрить свое воображение, и не обязательно по улице.

Ское вышел из кабинета и медленно зашагал по коридору. Двери были плотно налеплены по обеим сторонам коридора, разрозненных звуков, раздававшихся из-за них, стало на порядок меньше, чем когда Ское только пришел. Некоторые двери были плотно закрыты и тихи, другие приотворены, и из них шла музыка либо повторяющиеся, надоедливые пассажи.

Предпоследняя дверь в коридоре, справа от Ское, тоже была приоткрыта. Из щелки доносилась фортепианная мелодия, похожая на отдаленный стеклянный звон. Ское прислушался. И даже остановился. В его воображении возник маленький колокольчик где-то высоко в небе, который разбился. Сначала треснул с сухим дзиньканьем, замер весь в тонких голубых царапинках, а затем рассыпался. Осколки летели с неба вниз долго, переворачивались, задевали облака, и от этого получался вот такой звук – как мелодия за дверью.

Ское прислонился лбом к дверному косяку, чтобы стать ближе к этой музыке. Она казалась невесомой и в то же время звонкой. Он такую не смог бы сочинить, даже если бы умел. Интересно, чья она? Может, какого-нибудь известного композитора?

82

Она никогда не доведет до конца эту мелодию, никогда. Что-то не срастается. Чего-то не хватает, вот только чего?

Она играет ее снова и снова, чтобы понять. Но мозги после четырех пар уже набекрень. Домой возвращаться тоже не хочется, но и за пианино уснуть она не планировала сегодня. Досочинит завтра.

Она поднялась и собрала с полочки обрывки нот. У нее почему-то всегда были именно обрывки, в нормальных тетрадях сочинять не удавалось. Только если выдернут и помят нотный листок – тогда да. Есть что-то в мятых листах неприкаянное, сиротливое. Их хочется заполнить музыкой.

Она глянула в окно. Темно. Сложила свои листки в объемную сумку – специально такую купила, чтобы помещались и ноты, и партитуры, и громоздкие учебники, – накинула сумку на плечо. Закрыла крышку пианино. Ей нравилось открывать и закрывать крышку. Клавиши в одном случае улыбались ей белозубой улыбкой со щербинками, в другом – прятались до следующей встречи.

Она вновь открыла крышку. Не могла уйти, не услышав еще разок свою любимую ноту. Си. Она как сип, как тихий скрип, как недозвук, если нажать очень слабо. Она не похожа на остальные звуки.

Си.

83

Почему затихла музыка?

Ское опомнился у косяка двери. Вокруг тоже было тихо, как будто вымели весь шум из коридора большой невидимой метлой.

Ское взялся за ручку двери. Решил все-таки узнать, кто композитор только что звучавшей мелодии.

Он открыл дверь. И услышал еще один звук – как подарок, – всего один звук. Ское вошел в кабинет.

84

Дверь скрипнула, Ника обернулась и увидела Ское.

85

Когда вернулся домой из консерватории, отца Вадим застал в столовой.

– Проходи ужинать, – сказал тот.

Вадим сел за белый огромный стол.

– Я вернусь в фирму, – сказал он без предисловий.

Алексей Викторович прожевал кусок говядины и кивнул.

– Хорошее решение, Вадим. Я рад, что ты наконец к чему-то пришел. Твой небольшой отпуск не пропал даром.

– Но ненадолго. Я вернусь до следующей осени, а потом уйду.

– Почему? – удивился Алексей Викторович. Вилка застыла над тарелкой. Алексей Викторович напрягся – неужели Вадим снова взялся за старое и собрался мотать ему нервы своими «хочу – не хочу», «буду – не буду»?

– Осенью я еду в Москву.

– В Москву?

– Поступать в институт кинематографии на оператора.

– Вот как? – Алексей Викторович опешил. Это последнее, что он ожидал услышать от Вадима. Точнее, он никак не ожидал такое услышать. Что угодно, но не это.

– Ты против? Профессия оператора нестабильная, да? И вообще несерьезная? И непонятно, куда потом идти работать, да? – мгновенно ощетинился Вадим.

Алексей Викторович проигнорировал его тон. Он положил вилку на стол и внимательно поглядел на сына.

– Твердо решил?

– Да. Это тот же институт, где учится Ское. Но я не поэтому собрался поступать, а потому что считаю это своим призванием, – с вызовом сказал он.

– Тогда вперед.

– Что? – не поверил своим ушам Вадим.

– Поступай туда, раз решил. И возвращаю тебя в фирму, если ты этого хочешь. Работай, пока не подойдет срок сдачи вступительных экзаменов.

– Тебя укусил Дед Мороз? Или почему ты такой добрый сегодня?

– Хочешь, чтобы я передумал?

– Нет!

– Тогда свободен, – строго сказал Алексей Викторович, но не выдержал и улыбнулся. – Вкусная сегодня говядина, Нина молодец.

– Это еще не всё. Я прошу отправить меня в командировку для ведения переговоров с клиентами. В Москву. Ты раньше говорил, что этой работой могу заняться и я, если решусь. Тогда я не хотел, а теперь вот согласен.

– Когда поедешь?

– Скоро. Хочу посмотреть институт, все разведать. И, само собой, встретиться с клиентами. И еще… – Вадим замялся.

– Еще какие-то условия? Не много ли?

– Не только в Москву. После Москвы я собираюсь съездить еще в один город.

– В какой? Тоже для ведения переговоров?

– Да. Для ведения наиболее сложных переговоров.

– Даже так? И в какой город ты собрался, переговорщик?

– В Петербург.

86

– Спасибо, что пришел проводить меня, – сказал Ское.

– Обращайся. Когда еще приедешь?

– Не знаю, – у Ское застрял ком в горле, и «не знаю» – это всё, что он смог произнести. Ское отвел взгляд от Вадима. Он попытался смотреть куда-нибудь вниз, на плитку пола, хоть она совсем не интересная, или лучше на людей – за ними бывает любопытно наблюдать, особенно если ищешь типаж для героя фильма. Но сейчас его взгляд притягивали рамки на входе в аэропорт. Через них сплошным потоком шли люди, но люди были все не те.

– Кого-то выглядываешь? – заинтересовался Вадим и тоже обернулся посмотреть. – Неужели дед-невидимка придет проводить тебя?

– Нет, – Ское мотнул головой. Ему захотелось, чтобы это поскорее закончилось. – Может, пойдешь домой? Не хочу тебя задерживать здесь.

– Ты меня не задерживаешь, Ское, – как ни в чем не бывало ответил Вадим и остался стоять с ним рядом. Ское отвернулся. Он сделал вид, что разглядывает через окно стоянку для автомобилей.

– Начинается регистрация, – Вадим тронул его за локоть. Ское