Книга Сто имён одной воровки - Леди Ирбис

бурно обсуждая какие-то ставки. Мия замерла и едва ли не перестала дышать, пока звуки их голосов почти не стихли. Нет, ей нельзя здесь оставаться. Чем дольше сидеть на одном месте, тем больше шанс, что кто-нибудь её заметит. Нужно двигаться дальше, нужно найти этого проклятущего единорога. Ну, или не найти — может, так даже лучше будет. Она как раз выбралась из своего укрытия и, низко склонившись, перебежала к какому-то сараю, когда едва не упала на землю от оглушающего, трубного рёва. Собаки в клетках несколько оживились, одна даже пару раз гавкнула, но почти сразу же замолчала — видно, не в первый раз это слышала. Звук шёл со стороны огромного строения, к которому вел тот общий проход. Неужели там и держат единорога и это он так трубит?

— Веди Демития мою руку, и укрой меня вуалью твоей, и упаси меня от этих тварей, — прошептала она и ринулась вперёд, к странному зданию.

Трава шелестела и сминалась под подошвами сапог, от звериного запаха спирало дыхание, Мия бежала, петляя от одного укрытия к другому, от тени к тени, стараясь держаться подальше от жутких клеток, неумолимо приближаясь к вырастающему перед ней странно-округлому сооружению. Вблизи оказалось, что у строения напрочь отсутствует стена, а вместо неё вверх уходят массивные столбы, поддерживавшие ярусную крышу.

Мия почти догадалась, чем может быть это строение, когда впереди показались двое стражников, с зажжёнными факелами в руках и лохматой собакой на цепи. Ни секунды не раздумывая, она метнулась в сторону, под эти ярусы. Упав на землю, заползла так глубоко, как смогла, распласталась на сухой траве и, глянув сквозь щели в досках, убедилась в правильности своей догадки — строение это было ничем иным, как ареной, и прямо сейчас над головой зрители ходили по скрипучим ступеням и, что-то обсуждая, рассаживались на свои места. В животе от ужаса словно разлилась студёная вода. В какое же дерьмо она залезла по самую макушку? Мия сжалась всем телом и замерла, надеясь только ничем не выдать своего присутствия. В ушах копытами галопирующих коней застучала кровь, звучавшие наверху голоса и смех слились в один отвратительный гвалт.

Она сильно сжала кулаки и прикрыла глаза, чтобы попробовать успокоить сознание и вернуть себе остроту слуха, но в тот же момент громовой голос, звучавший словно над ареной и скорее всего усиленный магией, объявил:

— Любезные господа и достопочтенные мэтры, добро пожаловать на наше грандиозное представление! — и что-то снова оглушительно заревело.

Раздирающий уши звук заставил зажмуриться и закрыть голову руками. Когда Мия наконец отняла ладони, громогласный голос перечислял имена присутствующих на трибунах знатных гостей — их было человек десять или двенадцать, не больше, — и после каждого раздавались не слишком громкие аплодисменты. Также глашатай объявил, что их почтили своим присутствием достопочтенные мэтры Фиделиан и Эррансиль — что только добавило страху. Вот только не хватало ей здесь чародеев, а вдруг они могу видеть сквозь стены? Или читать мысли?

Огласив имена, голос предложил любезным господам угощаться вином и фруктами, а также делать ставки и всецело наслаждаться представлением. Мия уже давно догадалась, каким именно. В порту тоже иногда устраивали собачьи бои, но любительницей этого жестокого развлечения она не была и никогда такие сборища не посещала. Так что, когда в яму выпустили двух разъяренных псов, с клыков которых капала слюна, Мия закрыла глаза и опустила голову на сложенные перед собой руки. Незачем на это смотреть, ей и душераздирающего визга дерущихся не на жизнь, а на смерть зверей хватит.

Одна пара бойцов сменяла другую, прислужники уносили обезображенные трупы и израненных победителей, зрители хлопали и кричали, песок арены всё больше обагрялся кровью, а Мия так и лежала там, куда заползла, скрываясь от стражников. Вылезать она не решалась — хотя увлечённые кровавой забавой зрители вряд ли обратили бы на неё внимание, Мия решила, что лучше будет переждать, дождаться, когда так называемое представление кончится и благородные господа отправятся в особняк, и тогда уже выбираться. Да и, чем Хаммаран не шутит, может, этой публике и единорога показать выведут?

— А теперь на арену выйдет всеобщий любимец Рем и покажет свой коронный номер «Танец с медведем»! Не забывайте делать ставки! — пророкотало сверху, и Мия приподняла голову. Это что-то новенькое, причем тут медведь? Медведя будут травить собаками?

Под одобрительные выкрики зрителей на песок обильно политый блестящей в свете факелов собачьей кровью выскочил невысокий жилистый мужчина с телом, покрытым застарелыми шрамами, в одних лишь коротких штанах. В руке у него был кинжал. Мужчина сделал несколько кругов в яме, то появляясь, то скрываясь от глаз Мии, и даже играючи на одних руках забрался по отвесной деревянной стене к самому первому ярусу сидений, после чего сразу же спрыгнул обратно и сделал сальто назад. Толпа смеялась и выкрикивала его имя. А потом из тех же ворот, откуда выводили собак, в яму выбежал медведь. Огромный, яростно рычащий, с когтями-саблями, зубами-бритвами и с текущей из пасти пеной. Мия чудом не вскрикнула и зажмурилась. Сейчас медведь разделает этого Рема на сотню бифштексов!

Лежа с закрытыми глазами, крепко сжимая зубы и впиваясь ногтями в ладони, она всё ждала предсмертного крика мужчины, но вместо него слышала только рёв и рычание медведя, в котором то и дело проскальзывали какие-то жалобные нотки. Зрители заходились в аплодисментах и одобрительно кричали. Мия осторожно открыла один глаз, готовая увидеть растерзанное, окровавленное человеческое тело на песке, но мужчина оказался живым и почти невредимым, за исключением тонкой царапины на лопатке. А вот шкуру медведя покрывали кровоточащие раны.

Она быстро поняла, в чём секрет этого Рема. Ростом будучи вряд ли выше Мии, он был юрким и проворным и двигался так быстро, что неповоротливый медведь никак не мог за ним угнаться. Рем кружил по яме, заставляя медведя метаться за ним, всё больше и больше изматывая животное. То и дело он улучал момент, чтобы полоснуть своим кинжалом по медвежьей шкуре, после чего отбегал от ревущего зверя как можно дальше и даже успевал изобразить поклон перед зрителями. Те каждый раз отвечали ему овациями.

Изуверский танец длился и длился, Рем словно бы ни капельки не уставал, а медведь, наоборот, всё больше выдыхался. Движения его становились более медленными и неуклюжими, он то и дело останавливался и тряс башкой. В какой-то момент мужчина оказался за спиной у зверя, высоко подпрыгнул, уцепился за стену ямы, немного поднялся по ней почти к самым сидениям и оттуда спрыгнул ровно