Книга Агент тьмы - Майк Омер

прохрипела она.

Я вздрогнула.

– Убей меня! – закричал Гормал.

Молниеносным движением я вонзила клинок в яремную вену, в воздух брызнула кровь. В ту же секунду моей шеи сзади коснулось что-то шелковистое. Голова закружилась, сознание затуманилось, мучительная пустота снедала грудь, как раковая опухоль. Я заморгала и уставилась на мужчину, его губы беззвучно шевелились. Тело сковала усталость. Мне нужно прилечь…

Я опустилась на пол, зеркальце выскользнуло из пальцев, пустота грызла ребра. Зубчатая пустота. Почему мы мирились со всей этой болью в жизни? Почему матери не сворачивали шеи младенцам сразу после рождения? Это лучше, чем позволять им жить в аду…

Краем глаза я заметила какое-то движение и, повернув голову, увидела старуху. Теперь она ползла на восьми тонких ногах, четыре из которых заканчивались ладонями с длинными пальцами.

– Ну и что тут у нас? – Она суетилась вокруг меня, из ее рта сыпались белые нити. Старуха ловко подхватывала их и обматывала мои руки, прижимая к телу, потом занялась ногами. Меня охватило сильнейшее отчаяние, ощущение, что я разлагаюсь изнутри – гнию в полном одиночестве.

Старуха присела на корточки, глядя на меня молочно-белыми глазами. Когда она открыла рот, я заметила внутри мандибулы [26].

– Сама Повелительница Ужаса, – прошептала старуха, и по моей коже словно поползли тысячи муравьев. – Король хочет видеть тебя живой или мертвой… Интересно, что он предпочтет? Мертвой? Или живой?

Мертвой. Пожалуйста.

– Я чую твое отчаяние, пикси. И это славный пир.

Слеза скатилась по моей щеке, мне отчаянно захотелось добраться до кинжала. Я могла бы покончить с собой, окажись чуть проворнее.

– Но другие недооценивали тебя раньше, не так ли, малютка пикси? Я не Рикс. Я гораздо старше и мудрее. Когда я вижу угрозу, то устраняю ее.

Краем глаза я заметила какое-то движение. Уродливый извилистый хвост с большим жалом на конце изогнулся и внезапно ударил меня в горло. Я задохнулась от боли.

– Ты умрешь, Повелительница Ужаса, – прохрипела следовательница, нависая надо мной. – Как и хотела. Процесс будет отнюдь не безболезненным. Мой яд редко бывает милосерден…

Онемение распространялось по шее и вниз по плечу, кожу покалывало. Ничего страшного. Просто небольшой зуд. Это принесет забвение, которого я жаждала. Следовательница металась то влево, то вправо, небрежно опутывая меня нитями отчаяния. Ее ноги царапали каменный пол с неприятным звуком. Скоро все закончится. Онемение добралось до левой руки. Шея начала гореть, будто кто-то приложил к ней раскаленный уголь. Я застонала. Следовательница захихикала.

Боль распространялась. Плечо. Рука. Другая рука. Пальцы. Тело забилось в агонии. Я корчилась на полу, стонала; дыхание было слишком слабым, чтобы закричать. Теперь боль пульсировала в черепе, затмевая рассудок. Я хотела только одного: чтобы это прекратилось. Мой взгляд упал на предмет, лежащий на полу. Зеркальце, которое я уронила. И я увидела краешек отражения. В отчаянии дернулась к нему, ища того единственного, кто поможет мне унять боль…

Перед глазами все плыло, сквозь туман я разглядела лица пятерых фейри.

– Откуда она взялась, черт подери? – вскрикнул Нериус.

Роан присел на корточки и обнял меня, окутав своим мшистым запахом:

– Кассандра, что с тобой?

Даже в его объятиях мучительное чувство изоляции поглощало разум, увлекая в бездну.

– Убей меня, – прошептала я.

Послышался жуткий вой, пронизывая меня до мозга костей. Резкие вопли смешались в воздухе.

Затем раздался голос Элрин:

– Что это за звук?

– Это банши кричат в катакомбах, – ответил Абеллио. – Они предвещают смерть. Они никогда не ошибаются.

Мою смерть. Я знала – все дело в жале. Мой палач накачала меня ядом, и теперь я на волосок от смерти. И в зияющей пустоте отчаяния я приветствовала это знание.

Глава 16

Я смотрела Роану в глаза с надеждой, что он быстро прекратит мои мучения. Смерти не избежать, но он мог бы покончить с этим мгновенно. Сердце мое затрепетало.

Элрин присела на корточки рядом с Роаном и потянулась ко мне:

– Во что это она завернута?

Бранвен схватила Элрин за руку:

– Не касайся! Тут что-то… не то.

– Я сниму это, – деловито сказал Роан.

Если он дотронется до паутины, то станет таким же, как я, – гниющим изнутри. Не успела я открыть рот, чтобы остановить его, как он сгреб паутину в охапку, и его зеленые глаза расширились от отчаяния.

Роан стиснул зубы. Его глаза прояснились, и он сорвал остатки паутины с моих рук и ног. Он разрывал нити и соскабливал с ладоней, царапая их о кирпичи. Он не останавливался, хотя я знала, что чувство отчаяния не отпускает его, отравляет мозг, нашептывая, что надежды нет.

Сердце забилось неровно: яд проник в него, отравляя и меня. Зрение затуманилось, сердце екнуло и замедлилось. Горло сжалось, приток кислорода сокращался с каждой секундой. Острая боль пронзила руку до кончиков пальцев, и я почувствовала, как кто-то словно кипятит мне кровь изнутри. Я застонала. Смерть миазмами витала вокруг.

Роан сорвал с меня последние остатки паутины отчаяния, и сознание мое прояснилось. Тело по-прежнему болело, но я изо всех сил хотела жить, снова видеть глаза Роана, бегать по лесу, чувствовать под пальцами землю, трогать дубовую кору…

– Жало. Яд. Моя шея, – из последних сил выдохнула я.

Роан приподнял мою голову и наклонился ближе, чтобы осмотреть шею. Я услышала, как ахнула Элрин:

– Роан. Она умирает. Слишком поздно.

Не обращая на нее внимания, он прильнул к моему горлу; теплые губы касались кожи, язык скользил по месту укуса, пытаясь высосать яд.

– Роан! – Элрин была на грани истерики. – Ты только отравишь себя! Какого хрена ты творишь?

Он поднял голову, выплюнул яд и снова приник ртом к моей шее; от прикосновения его губ по телу пробежал жаркий импульс. Сердце бешено колотилось, я не могла понять, это из-за действия яда или из-за близости Роана. Внезапно мышцы свело судорогой, и в горло хлынул поток жидкости, перекрывая воздух. Немного вылилось наружу и потекло по щеке; остальное душило, вызывая кашель. Пламя, горевшее в груди с тех пор, как я укусила Роана, вспыхнуло и почти угасло.

– Взгляни на ее кожу, – взвизгнула Элрин. – Яд распространяется. Отпусти ее, Роан. Это бессмысленно!

Роан снова поднял голову, посмотрел на меня сверху вниз, схватил спереди за платье и резко дернул. Я услышала треск ткани и почувствовала его пальцы на коже. Мир вокруг стал размытым.

Абеллио сказал, что вопль банши никогда не лжет: за ним непременно следует смерть.

Странно… Я всегда представляла смерть как сгущающуюся тьму. Но когда зрение окончательно пропало, все вокруг превратилось в молочно-белую