Книга Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби - Ольга Станиславовна Назарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между крохотным забитым и зашуганным щенком и уверенной в себе своей хозяйке и своих приятелях собаке есть огромная разница!
Реакция хозяйки и её собаки на появление в приоткрывшейся калитке Фроликова, была очень разной.
– Мамочки-собачечки, че-гав-гав-гава это такое? – опешила Арька, разражаясь громким, и довольно-таки визгливым лаем. – Спасите! Кота позовите! Фёдорррр гавгдетыыыы!
Ася, воззрившаяся на это «я помню чудное мгновенье» в современной интерпретации, изумлённо воззрилась на нечто, без сомнения, когда-то бывшее её мужем. Но ныне пребывавшее в таком незаурядном виде, что…
– И ни в сказке сказать, ни пером описать! – выдохнула она.
– Ася, что ты там бормочешь? – раздраженно произнёс Фроликов, заходя на участок мимо опешившей бывшей жены. – +-Не видишь? Я пострадал! Попал в дорожное происшествие!
«Пострадавшесть» Сергея Сергеевича была видна невооруженным взглядом. Исцарапанный, с какими-то мелкими сучками в волосах, в испачканной с левой стороны одеждой и надорванным воротом рубахи Фроликов являл собой зрелище дивное и незаурядное.
Ася уставилась на него, ощущая, что в её организме происходит совершенно неконтролируемая реакция – ей дико хочется рассмеяться! Да-да, вульгарно, в голос, прямо в лицо бывшему мужу!
Нет, она старалась сдержаться…
– Ты? А ты зачем приехал? – кусая губы в попытке не растерять остатки хороших манер, сдавленно уточнила Ася.
– Проняло! Я ж знал! Я точно знал! – самодовольно подумал Фроликов. – Вон, аж реветь собралась – губу закусила.
Когда он рассмотрел себя в зеркале заднего вида после столкновения с тем молодым паразитом с розами, Сергей Сергеевич решил вернуться в Москву. Очень уж вид был… ну, не ахти… А потом, уже почти развернув машину в обратную строну, Фроликов вдруг понял, что он ошибается!
– Бабы любят, когда надо жалеть, вот и Ася всегда такая была. Так что чего ради я буду туда-сюда ездить? Раз решил на дачу, значит, на дачу! Заодно и одежду она постирает да зашьёт.
И вот теперь он в очередной раз понял, что прав! Как всегда прав! Даже успел припомнить своего бывшего партнёра, который, вот болван-то, утверждал, что Фроликов сильно рискует, что так с женой, да и вообще с людьми, общаться нельзя.
– Даже я тебя уже с трудом переношу, ты уж извини! – сокрушался тогда партнёр.
– Ну, и кто из нас прав? – cамодовольно подумал Фроликов, жалея, что тот глупый тип его сейчас не видит. А вслух сказал:
– Я? Я приехал за своим триммером! Я его сам купил, так что он мой! И уйми эту шавку! – он ткнул пальцем в мелкую белую псинку. – Я думал, ты от неё давно избавилась!
– Ну, что? Съела? Ты-то решила, что я к тебе возвращаюсь, а я тебе – «за триммером». Ну, давай, говори, что не знаешь, где он – ещё бы, у тебя всегда бардак был. Давай, говори, что ты его поищешь, а пока, может, я отдохну и приведу себя в порядок…
Фроликов даже успел мысленно сделать Асе замечание о том, что она не спросила, а не пострадал ли он, но тут она как-то подозрительно закашлялась, явно сдерживая слёзы радости, и сказала:
– Триммер тебе вернуть? Ну, хорошо, я им всё равно не пользуюсь. Только подожди в машине, пожалуйста!
Через секунду Ася решительно, двумя руками, выдвинула Фроликова за калитку и заперла её. А потом прихватив на руки собаку, шмыгнула в сарай за триммером.
Только там, за надёжной дверью, она расхохоталась в голос, до слёз и вытирания их пушистым Ариадниным бочком.
– Ну, и гуууусь! И это-то мне в кошмарах снилось! И из-за него я столько лет мучилась? Вот глупая я!
Она сама себе удивилась, когда сообразила, что так решительно выставила мужа, а поблагодарила за это свою собаку.
– Арь, а ведь это я за тебя испугалась – ты же на него лаяла, а он выступать начал. Ну, пошла бы я за этой штукой, – Ася аккуратно сняла со стены повешенный на крючок триммер, – а он бы тебя обидел – точно бы или пнуть попытался, или накричать!
Ася покосилась на триммер. Нет, его точно жалко не было – у неё отличная косилка, которая как старательный лемминг грызёт траву для мульчирования, но вот чего это её бывшему мужу вдарило в голову, что ему нужна садовая техника?
И тут она осознала замечательную вещь – ей это абсолютно, совершенно, равнодушно всё равно!
– Всёравношно! Вот как мне на него и его причины! – Ася подняла на руки Ариадну и сообщила ей, – И кошмары мне теперь точно сниться не будут! И спасибо ему огромное, что он приехал и показался! Такой… такой прошлогодний, смешной и нелепый со своими убеждениями, зашкаливающим самомнением, презрением ко всем окружающим.
Невольно вспомнились друзья мужа.
– Ведь вокруг были люди. Он дружил с кем-то со школы, с кем-то с института, с партнёром своим дружил… А потом… потом они начали исчезать один за одним. Видимо, правду говорят, что мужчина мужчину видит лучше. И если друзья говорят в лицо, что ты стал невыносим, что ты забронзовел, стал высокомерен, самодоволен и напыщен, то, наверное, всё так и есть! Они-то увидели всё раньше…
Ася на всякий случай закрыла собаку в доме, откуда непрерывно доносился её взволнованный лай, взяла триммер и отправилась отдавать его Фроликову, не зная, что её сокровище лает совсем не просто так, что призыв Ариадны уже услышан, принят к сведению и срочному реагированию.
Глава 16. Котополководец и его наличный состав
Сергей Сергеевич, оказавшись перед закрытой калиткой, сначала ничегошеньки не понял…
– Это она чего? Меня выгнала? Меня?!
Он начал набирать в грудь воздух, чтобы устроить полноценный скандал, а потом резко выдохнул:
– Я всё понял! У неё, небось, там такой бардак, что она не хотела, чтобы я всё видел! Да и так… Она ж такая… неухоженная. А тут я вернулся.
Мысль о том, что женщина, в выходной день оказавшаяся на даче, вообще-то имеет полное право не пользоваться косметикой, не укладывать волосы и одеться в старенькие джинсовые бриджи и любимую подрастянутую тёмно-синюю футболку, у Сергея Сергеевича даже не мелькнула – привычки думать о ком-то кроме себя у него отродясь не водилось. Всё, буквально всё, что происходило вокруг, автоматически прикладывалось к себе и объяснялось только с точки зрения пригодности, полезности и приятности для самого Фроликова.
Думать о том, что его не ждали, видеть не хотели и что он бывшей жене никак, ни зачем и ни по какой причине попросту не нужен, было просто невозможно, а это означало одно
