Книга Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей - Мария Георгиевна Костюкович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кинематограф долго мнется на этом перепутье, где сходятся разные направления и стили, и как будто контрабандой, наперекор реалистической традиции, вводит в репертуар первые киносказки «Внимание! В городе волшебник!» и «Город мастеров». Режиссер обеих – Владимир Бычков, дебютант на «Беларусьфильме», первый белорусский киносказочник, который, увы, тяготился своим талантом детского постановщика. В 1957 году он поставил первый фильм на «Ленфильме» – очаровательную короткометражную комедию «Тамбу-Ламбу» по своему сценарию по мотивам рассказа Галины Карпенко. Сказки, снятые на «Беларусьфильме» в 1960-е годы, стали удачным полнометражным дебютом, но работа на белорусской киностудии оборвалась после неудачной постановки превосходного сценария Владимира Короткевича «Христос приземлился в Гродно». Снятый в 1968 году фильм «Житие и вознесение Юрася Братчика» пролежит на полке до 1989 года, а когда будет снят с нее, не произведет впечатления. После этого фильма и его нервной цензурной истории Владимир Бычков уедет в Москву и, может быть, «Беларусьфильм» лишится многих хороших киносказок. На киностудии имени Горького он поставит знаменитое «Достояние республики», узнаваемое по песенке «Вжик-вжик-вжик-вжик, уноси готовенького!», и не такие заметные детские фильмы, а, вернувшись на «Беларусьфильм» в начале 1980-х, снимет еще две киносказки – «Осенний подарок фей» и «Полет в страну чудовищ».
Первая настоящая киносказка «Беларусьфильма» «Внимание! В городе волшебник!» вышла на союзный экран 27 августа 1964 года. Сказка для дошколят по повести «Кукольная комедия» Виктора Витковича и Григория Ягдфельда была совместной постановкой со студией «Союзмультфильм», потому что сюжет был о том, как плохие люди по воле волшебника превращаются в кукол и должны сделать доброе дело, чтобы вернуть человеческий облик. Кукол оживили аниматоры Лев Жданов, Вячеслав Шилобреев и Юрий Норштейн – оживили с чудесным юмором, смягчив недобрый сказочный сюжет трепетной и страшной тайной детства: что игрушки на самом деле одушевлены.
Кадр из киносказки «Внимание! В городе волшебник!»
Сценарий, написанный авторами повести, передали на «Беларусьфильм» со студии имени Горького. Он существенно упрощал сюжет первоисточника и уносил его из реальной Москвы, с ее реальной географией, в вымышленный неназванный город. Так уничтожалось главное волшебство сказки – чудесная возможность того, что волшебник может появиться в обычном городе. Невозможность обозначается трижды: вступлением на вымышленной городской улице, очевидно нереальной, потом еще тем, что вся история – это сказка в книге, которую читает мальчишка на лотке торговца книгами, и наконец, тем, что действие, прочтенное в книге, происходит в нереалистичных, нарочито театральных декорациях. В такой трижды нереальный мир волшебник прийти, разумеется, может – не исключено, что он его и создал.
Фильм, в общем-то, о том, как три не очень хороших человека обошлись с ребенком равнодушно и грубо и за это были наказаны, вину искупили и были прощены. Чтобы вернуться в человеческую жизнь и не остаться навсегда куклами, достаточно совершить одно доброе дело – принести девочке лекарство кукарекуин (в повести немного вкуснее – аспирин с конфетином-серпантином). Ей становится хуже и хуже, так что возможность остаться людьми зависит от скорости и слаженности действий, а не от глубины раскаяния. О, непреклонно правильная мысль о том, что может быть поздно – и еще более обескураживающая: о том, что плохими могут быть не только дети, но и взрослые, и еще неизвестно, кого из них берется проучить волшебник. Это скромное подтверждение того, что пришло новое время: вслед за образом ребенка закономерно изменился образ взрослого.
Нужна поправка: еще в начале тридцатых соцреализм предлагал взрослым исправиться и детей тоже перевоспитывал, идея перевоспитания вообще нравилась сталинскому кинематографу. Но в киносказках представление о добре и зле оставалось абсолютным. Те взрослые, что допускались ближе к герою, были неопровержимо положительными, как и положено в мире младших школьников. А отрицательные взрослые персонажи были несомненно, непоправимо отрицательны и не входили в ближний круг героя: с ними нужно было сражаться. «Внимание! В городе волшебник!» разрушил эту детскую иллюзию и вместе с нею иерархию в отношениях детей и взрослых: дети и взрослые равны, взрослые тоже могут провиниться и быть наказаны, они тоже должны, а не «могут, если захотят» извиниться и искупить вину.
Похоже, этот самый, еще непозволительный образ взрослых и стал причиной драматургических затруднений, авторской растерянности и распрей в худсовете. Сама вымышленная, сказочная реальность казалась непривычной и подозрительной даже авторам, принуждала к избыточным мотивировкам. Вот одна такая: история случается потому, что мальчику, который не слушается маму, рассказывают ее в назидание, а другой вредный мальчик читает ее в книжке, и вход в сказку становится похож на галерею зеркал. Это выдает взрослый ракурс в основе сказочного мира – детям ведь не нужны долгие обоснования невероятного, оно просто происходит и уже поэтому правдоподобно. Наоборот, чем дольше и подробнее обосновывают фантастичность, тем скорее она теряет правдоподобие. Но соцреализм к этому времени хорошенько укрепил авторитет взрослых, установил простое правило «взрослые всегда хорошие», и, чтобы взрослые могли сделаться плохими, потребовалось и мир вывернуть наизнанку, до неузнаваемости.
Из-за этой загвоздки фильм несколько раз по указанию Главка перемонтировали после сдачи, и первоначальное взрослое название «Кукольная комедия» заменили детским «Внимание! В городе волшебник!». Неловкий перемонтаж возмутил создателей, композитор Никита Богословский требовал снять его имя с титров, но все же потом остыл: «Моя музыка в нем оказалась помимо воли режиссера совершенно искаженной и абсолютно не соответствующей моему творческому замыслу. Нести ответственность за качество музыки в данном варианте я не могу»68. Шестидесятые – еще и время яростной борьбы за авторство против всякой цензуры. Так или иначе, первая киносказка «Беларусьфильма» задала правила изображения сказочного мира в белорусском кино: театрализация, красочность, эксцентричность и декоративность, ярмарочная и карнавальная, словом, уход от реализма популярных в это время сказок Александра Роу.
Вторая сказка «Беларусьфильма» – «Город мастеров» Владимира Бычкова по сценарию Николая Эрдмана – вышла на экран в конце кинематографической оттепели. Сначала город мастеров появился в пьесе Тамары Габбе, прошедшей ошеломительно на детских сценах в пятидесятые, как полагается чуткой сказке о том, что каждому воздается и по делам, и по мыслям, и по мечтам: по всему, кроме внешности, которая обманчива и несправедлива. Сказка была, в конце концов, о
