Книга Человек-Война - Равиль Нагимович Бикбаев

от их личной стойкости. Главное не поддаться панике и не побежать. Приказ прежний, вжаться в землю, пропускать бронетехнику и уничтожать пехоту. Прорвавшуюся бронетехнику будет ликвидировать маневренная группа. Пока пехота не взяла наши позиции и не захватила поселок, бой ими не выигран. Пока мы не бросили свои окопы, бой нами не проигран. Это всё! По местам!

Стоя возле штабного БРТа и прикрепив крупномасштабную карту местности к броне, принявший общее командование операцией на себя командир ударной тактической группы отдавал приказ собравшимся командирам рот, как своего батальона, так и офицерам уцелевших подразделений механизированной властно и уверенно говорит:

— Задача танков огнем из орудий, прикрыть наступающие БМП с десантом. Задача пехоты, имитируя атаку связать боем москалей на их позициях и не дать им отойти. Основной удар будут наносить боевые машины пехоты с десантом. Цель, прорвать оборону, захватить поселок, а потом заняв оборону бить кацапов с тыла, не давая им пожечь наши машины с гранатометов.

Любой кто не выполнит мой приказ или побежит с поля боя, будет расстрелян на месте!

Ему было всего тридцать лет этому подполковнику ВСУ. Родом он был с Полтавы, никто из его дедов — прадедов не был бандеровцем. Прадед умер во время "голодомора" в 30-х годах 20 века, дед в 1946 году получил пять лет лагерей по закону о "трех колосках". Раньше он не испытывал к России ни злобы, ни симпатии, относился к восточному соседу по принципу: "Вы сами по себе, а мы сами по себе". Политикой не особо интересовался, к майдану раздиравшем на части Украину был в общем то безразличен. Армия при любой власти нужна и ему было все равно, что в ЕС, что без него. Он служил командиром роты в обычной механизированной бригаде и был самым заурядным офицером, в меру выпивал, в меру бегал по бабам, личный состав роты не третировал, последние крохи у солдат не отбирал, когда была возможность чуток подторговывал войсковым имуществом, в принципе как и все. А потом был Крым. И этот офицер просматривая передачи украинских и российских ТВ каналов испытал ранее не известное ему болезненное чувство острого национального унижения. Открыто, нагло, с полной уверенностью в своей силе и безнаказанности ватники оторвали кусок от мятежной Украины. И шумно ликовали видя бессилие Киева. Для него тогда капитана ВСУ это был как плевок в лицо. И когда патриоты Украины стали собирать силы для отпора наглому агрессору, он встал в их ряды, не ведая сомнений. Одесса? Это огнем выжгли опухоль сепаратизма. Применение военной авиации и РСЗО против мирного населения восставших областей? Это били москалей и их пособников сепаратистов, которые подло прячась за население, пытались и дальше рвать и жадно глотать куски его страны. Гибель мирных жителей? Да очень жаль, но это неминуемые издержки любой войны и виновны в их гибели сепаратисты и их покровители. Он неплохо воевал этот капитан, умело и беспощадно. Его заметили, оценили. Получил под командование батальон и звание "майор", через месяц присвоили звание "подполковник". Он имел все шансы окончить эту войну полковником и Героем Украины. Надо только сделать ещё одно усилие и раздавать колорадов этих жуков-паразитов пожирающих его землю. И эту уверенность в своей правоте, эту готовность к битве за Родину он пытался выразить словами, уже хорошо понимая, силу слова на войне.

— Помните! Мы защищаем нашу Украину от вторжения москалей, — окончив постановку боевой задачи искренне и взволнованно говорил пан подполковник своим офицерам, не замечая, что использует въевшиеся в сознание словесные штампы, — это не мы к ним пришли, это они отравляя всё своей ложью и убивая наших людей вторглись к нам. Они бояться открыто объявить нам войну и маскируются местными жителями, они прячут свои пушки и танки за спинами женщин и детей Украины. Они хотят поработить нашу Родину, отнять у нас земли, как отняли Крым. При помощи своих посаженных местных клоунов марионеток, они думают обратно затащить нас в своё москальское болото и сгноить там. Они говорят нам: "Мы братья". Это ложь! Эта трусливая помесь татар и мордвы, эти потомственные рабы, называющиеся себя русскими, эта тупая вата, не были и не будут нам братьями. Наша задача окружить эту кацапскую банду несущую смерть и рабство на наши земли и уничтожить ее. И да поможет нам Бог!

С убойной дистанции восемьсот метров пять уцелевших Т-64БМ "Булат" открыли прицельный орудийный огонь по позициям ополчения.

Опять разрывами огня и осколками вскипала израненная земля и кровоточила ранами воронок.

С линии обороны ополчения пока не стреляют, бесполезно. Огневые позиции расчеты с пулеметами и РПГ уже сменили. Танковые снаряды рвутся в пустых укрытиях и траншеях. Бойцы сжав в руках стрелковое оружие сидят на дне окопов. Кто может, тот читает молитвы, кто не может, тот хрипло кроет матом. Только интонация у молитвы и ругани одна: страх; злоба и готовность убивать, защищая свою жизнь и больше чем жизнь, свою землю.

Вышли на исходную позицию для атаки БМП за ними пехота.

С их стороны команда: "В атаку!"

В ополчении команда: "Огонь!"

Пехота не пробежав и десяти метров, и не понеся существенных потерь, залегла и выполняя приказ стрелковым огнем связала противостоящего противника.

Боевые машины пехоты ведя огонь из орудий и пулеметов встали за шестьсот метров от позиций ополчения вне досягаемости от выстрелов РПГ. Танки Т-64БМ "Булат" умело маневрируя вдоль линии соприкосновения сторон, расстреливали из орудий вновь себя обнаружившие огневые точки ополчения. Пан подполковник хорошо рассчитал атаку. Это было похоже на расстрел, на беспощадное избиение уже раненого и казалось беспомощного врага.

Огонь со стороны ополчения не ведется, они молчали, как молчат люди при расстреле, не желая вымаливать жизнь и зная, что это бесполезно, они берегли боеприпасы, как раненый зажимающий рану бережет свою кровь.

Танковый снаряд разорвался рядом с новой пулеметной позицией где был Максим. ПКМ покорежило осколком, Максиму перебило правую руку, от болевого шока он потерял сознание. Че его перевязал, как учили вколол обезболивающее. Больше ничего сделать было нельзя, вынести раненого в санчасть под таким огнем было невозможно. Несли потери все подразделения ополчения. Че взял автомат и поверх бруствера наблюдал за противником.

Этот расстрел из орудий и пулеметов казался вечностью для тех кто сидел в окопах и был быстротекущими скорострельными минутами для тех кто его вел из боевых машин. В танках осталось по пять снарядов на ствол. В БМП по пятьдесят.