Книга Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

при загадочных обстоятельствах.(Инфа из проверенного источника.) Документов у погибшего не было, тело исчезло… Кто эти загадочные камикадзе? Узнаем ли мы? Опознавать некого. Хоронить некого. А может он ушёл? Да, такое бывает, уже для нас не новость. Либо вывезли специальные службы, кто-то же подчищает всё самое интересное, скрывая от нас любопытных обывателей. Очевидцы происшествия говорят, чёрный мотоцикл намеренно вылетел на встречную полосу и протаранил красный. (Дословно.) Что они имеют ввиду под словом намеренно? Тело второго участника загадочной аварии никак не комментируют, оно так же не опознано, оно и понятно, надо собрать. Какой силы должен быть удар, чтобы разлететься на куски?

Загадочные смерти продолжаются! Будем надеяться куски тоже не исчезнут и очень надеюсь не уйдут. Не хотелось бы, чтобы такое разгуливало по городу… "

Вздрогнула, хлопнула дверь, Галя подозрительно глянула на меня и кинула сумку на свой стол. Закрыла ужасный пост, нормальный человек подобного написать не мог, поежившись от мурашек гнала из головы яркие образы ужастиков. Не состыковки, при поступлении, или как сказали в новостях по пути…

— Судя по твоей бледности, снова нарушен хрупкий мир, — недовольно смотрит на меня подруга.

Достав зеркальце, окинула себя взглядом, ну бледновата, глаза ярче обычного и дело не в макияже. Цвет прямо пылает ненормальным блеском, зрачки огромные. Схожу с ума или уже сошла. Если буду такое читать, то не долго и до психушки.

— Что-то вроде того, — голос дрожит, мысли путаются и пугают.

— Что опять?! — Галя переобувается в туфли и я следую её примеру, только бы спрятать испуганное лицо.

— Вчера закатила истерику, так орали друг на друга. Потом успокоил меня и отвёз домой, даже не поцеловал. Просто молча уехал. Теперь ни слуху ни духу до сих пор, — рассказываю и долго уставляю в шкаф обувь.

— Ну подожди, ещё не проснулся. Он звезда. Так рано, как мы не встаёт, в такую рань на работу не тащится. Да и водку мы с начальством, как он не пьём. Поэтому нам не дано так поздно просыпаться. — Монотонно проговаривает Галя и выходит из кабинета.

Наверное не выспалась, это на неё не похоже. Что сделаешь осень! Октябрь дышит холодом, тепло изредка пробивается, но холод наступает ощутимо. Мне то не привыкать, в душе практически постоянно заморозки. Очень не хватает тепла, ощущение, что зиму могу не пережить. Болезненно реагирую на погоду, жизненно необходимо живое тепло, я словно гасну, и знаю, где искать.

Утренний сон не выходит из головы. Не смотря на всё, что пишут и говорят по всем новостям, я знаю, Дан жив. Он просто не может… Я даже про себя не могу этого допустить. И вообще, у насив городе навалом чёрных и красных мотоциклов. Это не Даниэль. Желание срочно его найти не покидает, увидеть, услышать. Да вообще, какая мне разница он это или нет… Я решила для себя. Заруцкий, значит Заруцкий. Который не пишет и не звонит и которому глубоко наплевать каково мне сейчас…

Дана не должно быть в моей жизни, одна только эта мысль причиняет боль, это глупо, но я чувствую. Дан никогда и не стремился быть кем-то для меня, имени не спрашивал, ничего не обещал. Номер мой не нужен, у него телефона нет. Худшей отмазки не слышала. И вообще, наглый, самоуверенный, воспользовался, когда была не в себе…

Закрываю лицо ладонями. Боже… Как не пытаюсь себя убедить, ничего не получается. Ничего. Сама себе не верю. Запустив пальцы в волосы, закрываю глаза, я точно не в себе… Так нужна мама рядом, но не могу выдёргивать всегда, когда мне плохо, да и взрослая уже девочка чтобы рыдать на мамином плече и жаловаться на страшилки в бестолковой голове. Детская привычка бежать за помощью к родителям.

Все не так, совсем не так! А как должно быть?! Как правильно?! Сон утренний, ярким, живым, настоящим всплывает перед глазами, а сон ли это… Такой ясный, чёткий, словно реальность. Хватаюсь за каждую деталь, пытаясь хоть что-то понять. Чувство тревоги разрастается, грозя разорвать мою голову и свести с ума.

Глава 11

Рабочее утро началось с планёрки, каждая минута казалась часом, бесконечностью, тревога мучила, мысли и тоска о Заруцком раздирали изнутри, выливаясь в рассеянность и частое зависание, адское время до обеда с трудом высидела, держась из последних сил. Обычно данное мероприятие пролетало, но на этот раз, как никогда долго за всю историю моего присутствия в офисе. Круглый стол напрягал, каждый видит твоё лицо, замечает перемены, а они во мне точно есть. Последние события оставили заметный отпечаток. Кажется, либо на меня чаще, чем обычно поглядывали, обращались с вопросами, как назло в моменты мысленного отсутствия. Белела, краснела и пыталась сломать ручку. А перед выходом наш руководитель поинтересовался: Дина, вы не заболели? Конечно я больна, на голову, и видимо давно. Ответила конечно же не это, вежливо отнекивалась.

Вернувшись в кабинет тяжело упала в кресло, удержала рвущийся на ружу скулёж. Дина, ты не собачёнка, хватит выть. На телефоне обнаружился пропущенный от Заруцкого и сообщение. То ничего, а тут всё и сразу. Воспрять духом не успела, после прочтения мгновенно отпало желание перезванивать.

«Надоело потакать твоим капризам. Успокоишься, сама наберёшь.»

Взрыв над головой, боль давящая в солнечном сплетении, смешалась со злостью, ядовитый коктейль разнёсся по венам отравляя меня вдвойне, убивая и делая сильнее одновременно. Потакать моим капризам?! Это мои капризы? Чувствую кожей насколько слова пропитаны негативом. Не ответила всего на один звонок и я уже капризная… Швыряю ни в чём неповинный телефон на стол, вскочив на ноги, понимаю это только после того, как сделала, с грохотом ударяется о клавиатуру. Только бы не заплакать. Хватаю непослушными пальцами, быстро набираю его номер и тут же сбрасываю. Огненная лава течёт по венам, бурлит, выжигает изнутри всё светлое и живое, тело охватила лихорадка. Жадно втягиваю носом воздух, сажусь медленно как немощная старушка за стол, сил не осталось, выжата.

Буквально врывается Галя, злобно рычит себе под нос ругательства, громко захлопнув дверь.

— Сейчас сдохну с голоду!

Подруга сегодня явно не в себе, всё-таки не выспалась, да и как всегда голодная. Сверкая глазами оборачивается на меня и рычит не своим голосом:

— Что ещё?!

— Ничего… — трусливо оправдываюсь.

Даже отодвинулась подальше.

— Как всегда ничего, но я сейчас разревусь! — передразнивает она меня. — Хватит ныть! Достала уже!

Обдаёт жаром, обалдев пялюсь на неё огромными глазами, дыхание замирает, такой не видела. Всегда поддерживала, советовала, успокаивала. Поражаюсь перемене,